Многоликая в танце. Изумрудный бал

А моё сердце всё никак не могло успокоиться. Я привычно накинула на себя другую личину, но даже это не помогло мне вернуть душевное равновесие.

Ночью, ворочаясь в постели в комнатке у Грызарура, я обдумывала и заново прокручивала сегодняшний урок с Тёмным регентом. А сказать нельзя было? Обязательно надо было меня обнимать, лапать, пугать и выводить из себя?

И только на границе со сном и явью я призналась самой себе: только так.

ГЛАВА 2

Бобыдр разбудил меня рано утром. Без умысла. Просто он принялся за своё любимое, второе любимое после лечения, увлечение – варку зелий.

– А что ты готовишь? – я сползла с кровати, потянулась, громко зевая, и подскочила к столу, на котором Грызарур уже установил свою мини-лабораторию.

– Мне дали очень ответственное задание, – бобыдр приосанился. – Госпожа декан попросила меня варить зелье, которое окрасит русалку в розовый цвет.

– А сама она его поменять не может? – у меня нос зачесался. Кажется, пора менять свою внешность. В одной из колбочек я поймала своё отражение и принялась его менять: форма лица, рост, цвет и длина волос, форма и цвет глаз, губы, щёки и так, по мелочи.

– Не надоело? – тяжело вздохнул Грызарур, наблюдая за моими изменениями.

Я только пожала плечами.

– Как же ты общаться с другими будешь, раз никто не знает твоей внешности? – запел он старую песню. – На занятиях же опять магистры будут тебя путать. Аукнется же тебе этот маскарад личин на экзаменах. Спрашивать будут по полной, даже не вспомнят твои прежние заслуги.

– А зачем русалке розовый цвет? – мне было неприятно обсуждать эту тему.

– Так чем розовее, тем выше статус в её королевстве, – бобыдр достал пару ящичков со стеллажа и принялся в них рыться, доставая и проверяя на запах некоторые ингредиенты. – Дали ей зелье, чтобы был розовый с жемчужным отливом, так она стала прозрачной. Теперь вот у нас в лазарете лежит, эх, бедняжка, по моей вине. Видать напутал что-то, когда готовил его. А теперь ещё и адептка одна у нас ходит с розовыми волосами. Ника её зовут. Пришла тут давеча, меня разыскала, пока ты ходила на свои индивидуальные занятия. Видимо, после нападения монстров на учащихся я так умаялся с помощью, да что-то напутал. Ведь не подействовало зелье целиком, только волосы у неё прокрасились.

Я прочистила горло.

– В смысле по твоей вине? Почему ты так решил?

– Так вот здесь было у меня зелье, – он показал на ту самую полку, тот самый ящичек, откуда я вытащила одну склянку и добавила в ту пробирку, которую немного разлила.

Бобыдр ещё дальше говорил, что влетело ему от Моси, а у меня перед мысленным взором промелькнула сцена, как он выгоняет меня из своей каморки после того, как узнает, что это моя вина. И либо мне возвращаться в свою комнату, к соседке, которая не даст житья, либо к декану Бремосси. Ни к первой, ни ко второй мне не хотелось.

– Это я виновата, – честно призналась я и рассказала всё, как было на самом деле.

– А сколько ты разлила? Какой объём отлила? Через какое время после смешивания двух зелий ты дала пробирку Нике? – Грызарур засыпал меня вопросами, уточняя только ему понятные нюансы.

Сперва я опешила от такого расспроса. Я ожидала укора, обвинений и того, чтобы меня выгнали, а он шустро записывал мои ответы и на соседнем листочке производил расчёты.

– А ты ругаться не будешь? – не сдержала я своего любопытства. Нет хуже пытки, чем ждать своей участи.

– Зачем? Я за время работы тут чего только не насмотрелся, – отмахнулся бобыдр. – Знаешь, сколько тут вас таких, которые считали, что зелья все одного цвета, а на самом деле оттенки у них разные? И не счесть. Ты только так на экзамене не говори, а то не сдашь. К тому же, цвет – дело обратимое. И очень хорошо, что ты рассказала мне до того, как я начал готовить их. Теперь надо просто будет пересчитать формулу, массу веществ для зелья, а только потом изготовить, чтобы не получить неожиданных побочных эффектов. Только больше так не делай! – под конец своей длинной речи Грызарур погрозил мне пальцем. – В следующий раз можешь серьёзно навредить.

– Хорошо, не буду, – с улыбкой ответила ему, думая, что следующего раза точно не будет, потому что я так больше делать не собираюсь.

– Беги уже на завтрак, а то опоздаешь на занятия, – поторопил меня Грызарур.

Всё-таки он хороший и добрый. Я обняла его, повинуясь внутреннему желанию. Бобыдр ответил тем же.

– Ну-ну, это только начало обучения. Самое интересное впереди, – обрадовал он меня. – От сессии до сессии живут адепты весело.

Местными экзаменами пугать начали чуть ли не с первых занятий. Но, судя по нагрузке, дожить бы до этой сессии.

Кое в чём Грызарур был прав: на парах меня часто не могли вспомнить преподаватели из-за моего меняющегося облика. Да и уже знакомые девушки и ребята не стремились со мной общаться. Они сторонились меня, но при этом сами неплохо общались, заводили друзей, шутили и участвовали в совместных шалостях.

Так я познакомилась с завистью. Но и избавиться от привычки менять внешность ежедневно я тоже не могла. Слишком уж хорошо её вбили в меня. Или просто мне было страшно меняться. Ведь так было привычнее. Новая маска, значит, можно не бояться последствий своих деяний. Потом не найдут, ведь ты снова поменяешь лицо.

И довелось мне схлопотать отработку, когда на паре с деканом я тихо брякнула, что зелья на цвет одинаковые.

– Одинаковые? – с широкой улыбкой спросила меня магистр Бремосси, которая меня услышала. – Выпей и навсегда излечишься от цветовой слепоты, – её улыбка переросла в оскал.

– Воздержусь, – пробормотала я под прицелом всеобщего внимания.

– Разумное решение, – хмыкнула она. – Первое зелье вызывает понос, а второе –сильную рвоту. Кто-нибудь может сказать, когда могут пригодиться снадобья с такими эффектами?

На этом уроке я решила больше не привлекать к себе внимания, а после скрылась в комнатушке у бобыдра.

– Можно я отнесу это зелье той девушке? – спросила я у Грызарура, когда он приготовил правильные эликсиры.

– Это хорошо, что ты понимаешь свою ответственность и вину в этом деле, – бобыдр протянул мне закупоренную пробирку. – Найдёшь её?

Вопрос с намёком на меня и мою привычку, а ещё на то, что я до сих пор не завела друзей.

– Найду! – самоуверенно заявила я, хотя даже не представляла, где её искать.

Я припомнила, что говорили, что она вроде с боевого, но там её не обнаружилось. Придётся прогуляться по другим. Вот я и пошла блуждать по ним. Иногда подходила к адептам в других мантиях и спрашивала, не видели ли они девушку с розовыми волосами. И мне не везло. Никто не знал такую.

Я обходила только четыре или пять факультетов, когда в животе громко заурчало. Продолжать поиски на голодный желудок – плохая затея. И я, признав временное поражение, вернулась в крыло лекарей, как вдруг взгляд выцепил в толпе адептов розовую макушку.

– Ника! – я крикнула так, словно от этого зависела моя жизнь. Получилось довольно громко.

Она обернулась и недоумённо уставилась на меня, явно не узнавая. Хотя, как она меня узнает, если и сегодня у меня была другая внешность.

– Это я. Мы знакомы?

Ника была не одна. Я узнала красноволосого парня, который лез ко мне со объятиями в лекарских палатах. Разговаривать при нём мне бы не хотелось, но я всё же подошла, бросая на спутника девушки настороженный взгляд.

– Слушай, а ты не мог бы оставить нас. Нам надо поговорить. Одним, – попросила Ника парня.

И я выдохнула с облегчением, хорошо, что наш разговор останется между нами.

– Да не вопрос, – хмыкнул он. – Феечка, я недалеко. Ты только свистни, если что не так пойдёт, – и отошёл к подоконнику, на который уселся. Он вроде как оставил нас, но я видела, что парень поглядывал на Нику и меня.

В смысле, не так пойдёт? Я посмотрела на зелье. Нет уж, Грызарур не будет подставлять, слишком уж он ответственно относится к своим обязанностям. Задание с русалкой дала ему сама Бремосси, так что не будет бобыдр мне вредить.

Я перевела взгляд на мою собеседницу, чтобы тут же его отвести и больше не смотреть на неё, и словно язык проглотила. В горле образовался ком. Мне нужно как-то начать разговор, но я не могла выдавить из себя ни слова. Так и стояла, не зная куда себя деть и что сказать.

– Эм… у тебя что-то случилось? Или помощь нужна? – первой нарушила молчание Ника.