Хранители. История Рады

– В следующий раз буди. Это мои дети. Я их очень люблю и хотела проводить в дорогу. Тем более они впервые отправляются за пределы барьера. Я знаю, что в последнее время трачу много магической энергии, а она лучше всего восстанавливается во время сна, но ради детей я могу этим пожертвовать.

– Извините меня. Этого больше не повторится.

– Ладно. Все в порядке. Я попозже им позвоню и извинюсь.

– Не лучше ли позвонить мне? Это ведь моя вина.

– Нет. Я сама. Давай отнесем часть коробок.

– Госпожа, позвольте мне самому все сделать.

– Лука! – твердым голосом произнесла Мира, не выходя за рамки этикета. – Запомни, ты не мой слуга! Ты – мой друг! Я уже смирилась с тем, что ты называешь меня госпожой, но не веди себя, как раб. Мне это неприятно.

– Прости, – Лука немного помолчал и сказал: – мне больно смотреть на то, что с тобой происходит. Я хочу тебе помочь, но пока не знаю как.

– Просто будь рядом. И не в качестве слуги, а как друг.

– Хорошо. – Лука поднял одну коробку и сказал: – Пойдем.

– Да.

Когда все вещи перенесли на чердак магазинчика, Мира попросила оставить ее одну и принялась бережно разбирать коробки.

Чердак был небольшим помещением с маленьким круглым окошком. Низкий потолок треугольной формы и теплые деревянные полы. Соня уже успела здесь убраться, так что в комнате царила идеальная чистота. Лука принес сюда необходимую мебель, а на стены прибил полки. Яр посадил по углам специальные растения, которые оплетали стены и светились в темноте. Особенно яркими были их бело-голубые цветки.

Мира выставляла на полки бутылочки с разными зельями, старые книги, свитки, камни, сушеные растения, порошки, мел и пустую утварь для смешивания зелий. Весь стол она заставила свечками разных цветов и размеров. Из последней коробки она достала деревянную шкатулку, в которой лежал обрывок белой ткани.

Лука же направился в дом и зашел на кухню. Соня уже вернулась и заваривала ароматный чай с травами. Она любила готовить, особенно на этой кухне. Здесь ей не было равных: она могла свободно колдовать, если ей этого хотелось.

Все на кухне было расположено очень удобно. Комната условно делилась на две части. Первая – обеденная, с большим круглым столом, который разместился в нише с большими окнами. Летом при желании можно открыть широкую дверь, наслаждаться видом сада и пить чай. Также в этой части стояли стеллажи с посудой и шкаф с настоями и бальзамами. В углу, впритык к окну, у полки с книгами, втиснулось кресло-качалка, которое очень любил Яр. Сидеть в нем у окна и наслаждаться хорошей книгой – вот одно из его любимых занятий.

Вторая часть комнаты занята собственно кухней. Все необходимое расположилось вдоль стены. Это было очень удобно и не загораживало проход. И кухня, и обеденный зал были выполнены в сине-белой цветовой гамме, блистая идеальной чистотой. Украшали помещение картины, свечи, растения в горшках, часто – лечебные. Соня любила сорвать пару листиков и добавить их в чай. Вот и сейчас она достала из серванта тонкие чашечки, налила в них целебный чай и подала одну Луке, который, сидя за столом, наблюдал за садом – в нем все еще копался Яр.

– Держи, – произнесла Соня.

– Благодарю. – Он сделал пару глотков. – Как всегда, на высоте.

Соня улыбнулась в ответ и спросила:

– Как она?

– Все так же. Сколько бы времени ни прошло, она живет надеждой. Держит всю боль внутри себя. Мне кажется, это ее медленно убивает.

– Почему ты не остановишь ее?

– Я? – удивился Лука. – Разве я могу?

– Скажи ей о своих чувствах. Какое-то время она точно будет думать о том, как бы тебе грамотно отказать, чтобы не обидеть. А может и примет твои чувства. И уж точно отвлечется от поисков!

– Даже не смешно. Поставить ее в неловкое положение, чтобы отвлечь? Это глупо.

– Но ты же любишь ее.

– Да… люблю. Но это ничего не меняет. Она не моя. И никогда моей не будет. Я это прекрасно понимаю. Ничего менять не буду. Она – хозяйка, я – ее защитник и не более того. Таков наш контракт. Тем более шоком это для нее не будет. Она знает о моих чувствах к ней.

– Глупо. В первую очередь, ты – ее друг. И тем более она давно отозвала свое требование по контракту, это ты до сих пор не разрываешь его. Кстати, почему?

– Контракт – это единственное, что нас связывает. – Лука закатал рукав и посмотрел на татуировку стилизованного цветка, распустившегося под полумесяцем, на правом запястье – доказательство существования контракта.

– Не думаю, что только контракт. – Соня улыбнулась, но при этом была очень серьезна. – Все мы здесь по своей воле и под ее защитой. Я так долго прожила в бегах и страхе, что уже не думала, что смогу сидеть и вот так, не дрожа, пить чай. И все – по соседству с людьми. Но все же мы с тобой, в отличие от Яра, вольны уйти.

– Не думаю, что он испытывает какие-то неудобства по этому поводу. Кстати, пойду, вытащу его из сада, а ты налей еще одну чашечку чая, и, думаю, он не откажется от кусочка торта.

– Хорошо. А Мира?

– Дам ей еще немного времени, а потом я ее заберу.

Петр и кикимора

Петр очнулся, закашлял. В горле сильно першило. Все тело дико болело. На глазах он ощущал что-то влажное и прохладное. Петр попытался пошевелиться, но тело не поддавалось.

«Как можно было поверить, что я сбежал. Это все глупые фантазии. Опять со мной что-то сделали», – думал Петр.

Кто-то бережно снял с него повязку и вытер лоб. Все по-старому. Только запах странный. Такой едкий и сырой. Да и медсестра что-то больно заботливая. Петр открыл глаза. Все расплывалось, глаза слезились и болели. Петр провел рукой по лицу. На правой щеке он четко ощущал старый рваный шрам, оставшийся с детства, когда другие дети толкнули его на землю и он сильно изранил лицо, упав на острые камни.

Когда он немного привык, то увидел, что это не больничная палата, а незнакомое ему помещение. Рядом сидела женщина. Выглядела она очень странно: волосы ее были похожи на водоросли, кожа бледная, ногти черные, и она не говорила ни слова. От ее вида у Петра по спине побежали мурашки. Но что-то было в ней до боли знакомое…

Женщина поднесла ко рту парня плоскую тарелку. В ней находилась какая-то серая жидкость, от которой исходил терпкий запах. Петр все послушно выпил. Он еще не до конца осознавал, что произошло, и не понимал, где находится. Через пару минут он почувствовал себя лучше. По телу стало распространяться приятное тепло, ощущение легкости. Он попытался сесть, и это далось ему совсем без усилий.

– Кто ты? – спросил парень, обращаясь к женщине. Но она молчала.

– Она не сможет тебе ответить. Она же утопленница. И ты сам прекрасно знаешь, кто это, – раздался уже знакомый ему откуда-то голос. – Я же обещал отвести тебя к матери, так вот она.

– Это не она! Моя мать была прекрасна!

– От горя и тревог тускнеет любая красота. Через год после того, как тебя забрали, она похоронила свою мать, а еще через полгода ей сказали, что умер и ты. Селяне прозвали ее ведьмой и упрекали за то, что она тебя родила. Любые проблемы и бедствия в селе приписывали ей. Она не смогла этого вынести, пришла ко мне на болото и утопилась. Все, что я смог сделать для этой несчастной женщины, – обратить ее в кикимору, дать крышу над головой и выполнить обещание. Привести тебя к ней. Свое слово я держу. Если пообещаешь создать мне тело, я расскажу и научу тебя всему, что знаю.

– Она может остаться со мной?

– Конечно.

– Тогда я согласен. Я создам для тебя тело.

– Хорошо. Тогда первое, что ты должен понять и принять: то, что ты чувствуешь, видишь, слышишь, ощущаешь, – это не плод твоего воображения, а существует на самом деле. Даже тот остров, куда ты сбегал, существует – только не в этой реальности. Но не все сразу. Сейчас отдохни. Мне нужно уйти, но завтра я вернусь.

Магия в повседневной жизни

Мирослава разложила по кругу разноцветные камни, которые принадлежали разным измерениям. В центр положила кусочек ткани, соединила все элементы пентаграммами и линиями, рисуя их мелом на поверхности стола. Подобрав подол длинной юбки, она села на пол, положила руки на край меловой линии и стала шептать: