Некро

С этими словами я позволила возбуженной стали коснуться плоти падшего, слиться с кровью воедино и выйти из плоти обратно. Желтые глаза с ужасом замерли, а кожа покрылась пеплом. Я сохранила душу прежде, чем парализовать тело. Этот сосуд должен быть уничтожен, чтобы душе некуда было возвращаться. А если уничтожено тело, то уничтожен сосуд. В сознании человеческом останется лишь память об оболочке, а не о душе. Заботиться о памяти души – это дело некромантов.

Сердце вновь запульсировало в сторону холма, где когда-то стоял колодец. Портал. Я взлетела на крыльях вверх и крикнула:

– СИРИУС! Немедленно в сторону восточного холма! Я задержу тварей!

Члены отряда немедленно бросили сражаться и побежали к холму. Я создала магнитное поле и заключила большинство суккубов в кольцо, а потом провела ладонью по лезвию нодачи. Клинок воспарил к небу.

– Вы хотели крови, так получайте! – сказала я и позволила клинку подать кровь суккубам, которые восторженно шипели. Капли коснулись тварей, которые обратились сию минуту в прах. Затем с помощью силы копировать силы, воспользовалась даром Сакуры и создала ветер, отбросил остатки орды на метров пятьсядесят. Потом быстро направилась в сторону портала.

– Твою дивизию! – выругался Эрно, который пробил колодец и активировал портал. Ворота в неизвестно куда выглядели, как воронка из лавы и дыма, которая пожирала все, что находилось рядом. И расширялась с каждой секундой.

– Врата к Вратам Азазеля! – поэтично сказал Фэлан.

Филамэль закатила глаза, а Эрнеста стукнула ладонью по голове.

– Нет, дорогие мои. Это воронка Фауста, – спокойно произнес Флориан. – Просто изначальную магию видоизменили для того, чтобы не просто телепортироваться в одно место. Этот портал оставляет за собой разрушения в радусе пятидесяти километров. Как бонус, вы можете выбирать, куда телепортироваться. Это изобретение Вельзевула. Правда, у того более губительная сила. Поэтому можно надеяться, что сил у врага не так уж и много.

– Тут нечего уже терять, можно спокойно портануться. – сказал Амор, на лице которого горело нетерпение.

Далия покачала головой, сканируя что-то на своем компьютере.

– Тут поселение в пятнадцати километрах отсюда. И вроде, нетронутое нежитью. Странно.

Арн улыбнулся и нежно произнес:

– Сантери, черт его дери! Джуна был слишком обеспокоен судьбой Айли, вот и понаставил защиты вдоль и поперек.

– А если магия еще где-то действует, значит, Сантери живой! – чуть ли не плача произнесла Эрнеста.

«Любовь моя, я с тобой» – произнес едва слышно голос в голове.

Я рванула в воронку. Словно пловец нырнул в воду. Только эта вода обжигала, пробираясь до костей. И только четкие звуки спадавших капель воды очистили разум от тумана. И глаза заметили то, за что теперь и жизни отдать не жалко было: к циферблату из золотого дутого стекла и коваными стрелками был прикован Джуна. Его остаток, покрытый стигматами.

Глава 26

Когда любишь, то не можешь насладиться отпущенным временем. Если один человек ждет другого, то время как нарочно тянется, словно тягучая резина. Когда с каждым миллиметром расстояние уменьшается между влюбленными, то время ускоряется, сокрушая все на своем пути. Часто, расстояние стирает в голове многие воспоминания. Но человек обладает особой памятью и вспоминает лишь тогда, когда объект возвращается обратно.

Мокрые черные волосы, небрежно спадающие на мерцающее бледное лицо, изувеченное стигматами, выглядели обессиленными и безжизненными, как и хозяин. Вздувшиеся черные вены сухо проглядывались через потрескавшуюся кожу, угрожая вылезти наружу. Из огромной раны, проходящей от правого плеча к сердцу, сочилось золото. Нет, что-то похожее меньше на кровь. Что-то нематериальное. Дымка. Золотая дымка.

12 стрелка часов нервно дернулась, совершая последний оборот. Осталось одно деление, и стрелка достигнет исхода. Сердце невольно дрогнуло.

Джуна был прибыт к циферблату так, что правая рука была прикована к 12 стрелке, а ноги к цифрам «4» и «8». Торс был прибит к часовому колесу.

– Кха… – едва слышно выдавил от боли Сантери, когда стрелка повернулась.

– Джуна… – прошептала я, стоя на четвереньках и пытаясь отогнать пелену с глаз.

Словно по мановению, парень поднял голову на голос. Некогда глаза цвета темно-красной вишни стали абсолютно белыми, без зрачков. Джуна страдальчески улыбнулся, а потом обвис.

Резко мои мышцы стали наливаться тяжестью, а дыхание перехватывать. Едва заметная красная дымка окутала и почти душила. Я потрясла головой, чтобы прогнать чары, а потом увидела, что стою по центру небольшого зала округлой формы. С одной стороны, напоминало канализационный тоннель: затхлая вода, стекающая по серым и сырым стенам из кирпича. А с другой-дервний храм, так как на расстоянии пяти метров тускнели с каждой минутой когда-то яркие краски витражных круглых окошек небольшого размера. Крыша явно был куполообразной, а на потолке виднелась облупившаяся фреска с опечаленными ангелами, которых изгоняют демоны. Внезапно красная капля упала с потолка прямо на лоб. Приглядевшись, я различила Люцифера. Оборванные крылья уродливо торчали в разные стороны, а черная цепь обвивала шею, руки и ноги. Ангел был подвешен к потолку, словно люстра, которую распяли. Золотистые волосы потемнели, окрасившись в грязный коричневый цвет запекшейся крови. На лбу, как и у Джуны, пробивался стигмат в форме «Н» (Hagalaz – руна разрушения, деструкции), из него сочилась кровь прямо на меня. Прямо в центр. Только потом дошло, что круг, на котором я сижу – портал. Чугунная ребристая поверхность, на которой вырезаны линии, спадаюшие к границам. Рисунок в центре напоминал замысловатую снежинку. Нет, это не просто рисунок. Паника и страх сковали меня. «Шлем ужаса» или «Агисхьяльм» – древний кельсткий рисунок, обозначающий символ внушения ужаса. В голове вспыхнуло четкое воспоминание прошлой жизни: тот рисунок, стоит на Вратах Азазеля… Кто-то здесь есть помимо парней.

Холод прикав к чугунной поверхности. Стало так одиноко. Все чувства куда-то испарились, оставив за собой лишь горечь и смятение. Лоб начал жутко гореть.

– Нет! – крикнула я и достала меч. Рубящим движением создала поток воздуха, который почти попал в цель.

Прямо напротив Джуны, позади меня, сидело нечто, напоминающее засохшее дерево со множеством отростков и корней. Такое белое и пепельно-серое.

– Ха, – выдухнуло дерево столетней пылью. А потом пыль обратилась в белых мотыльков, уродливых и сухих.

Корни дерева стали шевелиться, словно клубок змей, а потом белый цвет превратился в телесный. Нет, скорее серо-коричневый. На глазах алела повязка, грубо обволакивая гладкую кожу. Черные шелковые волосы распустились до пола, словно цветки на дереве. Только корявые пальцы и когти портили столь прекрасный облик. Женщина щелкнула пальцем и нарисовала «purisaz», руну черта. Корни сгорели.

Теперь девушка в тонком белом платье из шифона грациозно сидела на золотом троне. Только вот незнакомка была прикована к тому самому трону. Ах, я поняла кто передо мной явился.

– Дитя мое, склонись перед Тоирисой, – произнесла старым голосом жница, сорвав с языка имя. – Теперь, когда ключи от Врат у меня, можем приступать к обряду.

Это она мне сказала? И ключи-то не все здесь! Арн не отдавал ключ.

– Мои слуги успели достать ключ от Ниши, – сладостно улыбнулась Тоириса. – Остался ключик от Минами, который сам и пришел ко мне. И друзья вряд ли помогут. Портал сломан.

Оцепенение. Боль. Страх. Позади.

– Думаешь, это что-то изменит? Глупая старуха…, – закрыв глаза и выравнивая дыхание, яростно произнесла я. – Никогда люди не проиграют таким жалким демонам. Или кто ты там?

Тоириса лишь усмехнулась и кивнула в левую сторону. Увиденное вызвало приступ тошноты: вся стена была сделана из людей без скальпа. Мертвецы жалобно стонали и тянули руки, клацая челюстями. Воронка красного цвета засасывала мертвецов очень медленно, а из воронки по полу текла струйка крови прямо в «Hagalaz», заполняя сухие отсеки рисунка.

– Знаешь сколько людей ушло на заполнение руны? – Тоириса прищурилась под красной лентой, покрывавшей глаза, и сладко втянула воздух. – Почти шестьсот шестьдесят шесть тысяч. Благодаря ангелам, люди перестали быть нужными. И ты хочешь сказать, что сможешь как-то предотвратить открытие врат, маленькая и слабенькая девчушка?

Я не знала, что сказать… Все мысли и слова вылетели из головы.

– Правда прекрасно наблюдать смерть дорогого тебе человека, Айли? – кивнула в сторону Сантери жница и ртом втянула воздух. Золотая дымка стремительно проникла в рот ведьмы. Тоириса жадко закусила губу и ухмыльнулась. Джуна застонал, а стигматов на теле стало больше. Стрелка нервно дернулась от конвульсий парня.

Что делать? Прошу, подскажите, как этот кошмар остановить?! Я не могла смотреть никуда, кроме часов с прибитым Джуной. О, Титаны!

Внезапно послышались хрипы и жадное почмокивание: нечисть заполонила все пространство.

– Дорогие мои, заберите с шеи Мивы волшебный ключик, – пропела жница, а потом добавила. – Потом можете разорвать в клочья и пировать девчонкой.

Суккубы зашипели и нервно и активно прыгали из стороны в сторону. Вампиры холодно посмотрели на меня и вольяжно уступили дорогу тупенькой нечести.

Достав катану, я ринулась в бой, прямо в толпу возбужденных суккубов.

Проткнув лезвием около сотни нечисти, даже не сумела разглядеть то, как Тоириса переместилась к Джуне. Увидев замешательство и остсутствие концентрации, вампиры ловкими движениями рук схватили меня. Несколько тысяч когтей впились в кожу. Один вампир ударил меня твердыми руками по коленной чашечке со всей силы, посадив на колени. Другой схватил цепочку, на которой весел ключ, и дернул, оставив на шее глубокую царапину. Статный и древний вампир ухмыльнулся и стремглав передал ключ от Врат жнице. Тоириса обнажила белоснежные зубы и кивнула.

– Твою ж мать! – прошипела я, пытаясь сдвинуться с места. Но как только попыталась сделать рывок, тысячи когтей впились в плоть еще глубже.

«Черт! Эта нечисть – это мелочи, если сравнить с тем, что я вынесла. Что вынесли товарищи. Из-за руны блокировки магии я не могу принять облик демона… Портал из людей! Его надо уничтожить. Тогда воронка, что высасывает силы изменит направление или вовсе исчезнет. А если смогла катану создать, значит не все потеряно…»

Но я не успела сосредоточиться на создании оболочки из клинков, как пепельные волосы с черными прядями обвили шеи и кисти рук нечести и оттащили от меня в то время, когда стальной кулак брюнета с голубыми глазами раскрошил кости и останки вампиров, а туман цвета вороньего пера покрыл каждого врага, которые рассыпались в прах.