Пишущий костями. Книга первая

– По-твоему, это не жестоко?

– Ты сам этого хотел.

Примирительно подняв руки, замечаю, как по кости скользит луч света и прячется от внимательного взгляда. Я пытаюсь найти его, словно он способен вернуть мне нечто важное. Вот только холл и так заполняют светлые краски.

Под солнечными лучами, спадающими из куполообразной крыши, книги сияют самыми разными корешками и надписями. Как драгоценные камни, но для меня бесценные. Чёрный пол сочетается с золотисто-коричневым деревом и зеленью, обвивающей белые колонны и скелеты. Несколько столов и кресел накрыты серебристо-чёрными покрывалами.

Потеряв тот лучик и нахмурившись, опускаю взгляд на обрывок истории. Прошло слишком много времени и она, должно быть, перестала иметь значение. Для кого угодно, но не меня.

– Я не желал… столь печального конца.

Громкий хлопок разносится по залу.

– Всё потому что ты чувствуешь вину за то, что не можешь умереть, – жестокие слова ангела впиваются в душу. – Всё вокруг тебя умирает: тьма, свет, природа, живые существа, прошлое сменяется будущим, неживое рассыпается в прах, воспоминания забываются, а ты продолжаешь жить. Такова твоя природа, а вина – всего лишь человеческая слабость. Отринь печаль и исполни желание, ради которого существуешь.

– Я…

– Ты не сможешь избавиться от одиночества, а посмеешь попытаться, мир вокруг тебя начнёт умирать быстрее, ещё быстрее, и ты не успеешь опомниться, как обратишь его в ничто. Только таким может быть твой конец. Ты умрёшь, возомнив себя человеком, но всё вокруг погибнет вместе с тобой.

Темнота обрушивается на зал, в мгновение поглотив цвета, запахи и звуки. Даже отголосок мира, сотканный из воспоминаний, исчезает, оставляя после себя холодную бездонную пустоту. Боль и удивление сменяет страх. Почувствовав любимое лакомство, он зажимает меня в когтях и душит, пока я не в силах пошевелиться. Рядом раздаётся шорох. Едва-едва различимый звук, призывающий проснуться. Неуверенно вдохнув и открыв глаза, всё ещё оглушённый словами ангела и помнящий ощущение сжимающихся на шее когтей, в непонимании смотрю на знакомый стол.

Уснул… в кресле…

Облегчённый вдох вырывается из груди.

Точно, я же с Фэль могу только во снах говорить. Опять забылся.

С новым вдохом я захожусь хриплым кашлем. Сквозняк обнимает за плечи и вызывает дрожь. Уняв боль в горле, я оглядываюсь в поиске пледа или чего-нибудь, но взгляд самовольно падает на высокие тяжёлые двери. Как пустота, они манят к себе, и в то же время отливают безнадёжностью посреди белых стен с золотыми узорами. Свет падает лучами на чёрные плиты, но они всё равно кажутся зияющей бездной. Кажется, встанешь и рухнешь в никуда, снова в ту же пугающую темноту.

Поменьше стоит спать…

Встряхнув волосами и поднявшись, потянувшись и смахнув остатки кошмара, я не на шутку задумаюсь, откуда такой холод. Его не должно быть.

Разве что… неужели… тот самый ветер… настоящий?

Недоверчиво смотря на чёрные двери, глубоко вдыхаю и ощущаю незнакомый сладкий аромат.

Не может быть… Не может быть!

Я едва удерживаю себя на месте, чтобы тут же не броситься к дверям. Меня захватывает мысль о свободе. Каждый раз это чувство волнует, словно впервые, и я чувствую себя совсем другим человеком. Точнее ребёнком, которому так не терпится выйти из дома, полюбоваться голубым небом, полежать в сочной траве, посмотреть на людей. В мире слишком много интересного, чтобы представить в голове точную картину. На ум приходит то одно, то другое.

Неужели… ветер перемен? То, чего мне так не хватало!

В нетерпении я шагаю к выходу из иллюзорного мира. Душа трепещет от предвкушения давно забытого. И даже тревожный сон вылетает из головы.

– Сколько же лет прошло с тех пор, как я не видел мира?..

Я в замешательстве и благоговении останавливаюсь перед огромными чёрными дверьми. Они давят на сознание мрачностью и размером. А может, я слишком часто стоял перед ними в надежде, что они исчезнут. Помнится, открыть их нелегко, особенно с моими силами. Нет, если говорить об этом, вообще не открыть, пока кто-то не повернёт дверные ручки с другой стороны.

Но ветерок то дует? Дует же откуда-то?!

Глубоко вдохнув, наслаждаясь моментом, тяну створку на себя – открыть обе вряд ли смогу. Внутри всё сжимается от страха, хоть и не столь сильного, как во сне, скорее, обречённого. Лёгкий скрежет и створка приоткрывается, кажется, вот-вот позволив увидеть неизведанный мир, полный красок, звуков, жизни и много всякого. Внезапно створка закрывается с оглушительным эхом, распространившемся по холлу и потерявшемся в шипении воды.

– А?..

В недоумении я смотрю в закрывшееся перед самым носом будущее.

Я разочарован? Опустошён?

Дайте перо, и я не смогу написать ни единого слова. Знакомые до боли очертания стен расплываются и таят. Просыпается боль, и я не выдерживаю. Упав на колени, царапая пальцами дверь, даю волю слезам как маленький ребёнок. Сейчас, чтобы успокоиться, мне остаётся лишь это. Не уверен, что прежде чувствовал себя подобным образом, а затем рыдал от несправедливости мира. Он непростительно холоден, не смотря на мою любовь к нему. Пустота приветливо расползается и поглощает мою тень, словно намекая: ты следующий, уже скоро.

– Я просто хочу выйти отсюда… – хочется закричать, вот только никто не услышит, да и с губ срывается лишь шёпот. – Моё желание… почему… Нет, так и должно быть… ведь я приношу в мир лишь несчастья. И всё же… сколько ещё лет мне ждать твоей милости?.. Разве я ждал недостаточно?..

Слёзы неслышно капают на пол. Шум стекающей с верхнего этажа воды заглушает мои слова.

Если бы кто-нибудь слушал, я бы кричал. Но уже устал молиться и оставаться не услышанным. Ни ангелами, ни демонами. Как в тот раз, когда лишился всего… хотя, кажется, кто-то мне всё же помог тогда?

– Что ты делаешь? – звучит раздражённый голос позади.

Удивлённо всхлипнув, оборачиваюсь.

В шаге от меня стоит мрачная тень, иначе и не опишешь. Она, должно быть, и разбудила меня. Больше ведь точно некому. И она пугает мою изнеженную одиночеством душу. Поняв, в чём дело, спешно вытираю слёзы.

Это… сон, да?.. Даже для библиотеки это… слишком невероятно.

Надо мной возвышается молодой человек с длинными тёмными волосами. Один его глаз такой же, как волосы, второй голубого цвета. И смотрят эти глаза с безжалостной холодностью. Под таким взглядом невольно чувствуешь себя жалким. Я к тому же дрожу от холода, гуляющего по холлу, как по своему жилищу. И мало того, что человек пугающе мрачен, так чёрная с драгоценностями корона и красная мантия с белым мехом не оставляют сомнения, что надо мной возвышается король.

Неожиданно незнакомец протягивает руку и слегка проводит по моим волосам, растрёпанным после сна. Не уверен, смущён ли я больше от такого обращения или удивлён. Не думаю, что кто-либо позволял себе подобное со мной. Знаю, у них необычный цвет, но можно было и без этого обойтись.

– Кто… ты? – только и хватает наглости спросить.

Давно меня не переполняло столько чувств. Стоило дверям захлопнуться, не успев раскрыться, как стало ясно: я так зависим от пары глотков свободы, что без них свет моего мира начал тускнеть. Но неожиданно меня окликнул голос. За столько веков ожидания кто-то, наконец, заметил меня. Не знаю, что подсказывает, однако мой новый гость кажется тем, кто способен подарить мне нечто новое. Что я так долго хотел и не мог получить.

– Король, – спокойно отвечает незнакомец.

Меня не устраивает такой ответ.

– Я хочу узнать… твоё… имя…

Вот такая она, новая, насыщенная встречами и событиями история. Незабываемый трепет души и сжимающееся в томительном ожидании сердце. Когда ты видишь перед собой живое существо, ощущаешь его близость и осознаешь существование, хочется протянуть к нему руки и узнать ещё больше. Раскрыть, как книгу, и увидеть прошлое, настоящее и будущее, а то и самому на него повлиять, оставить собственный след в чужой жизни.

– Моё имя? Разве кто-то помнит имя короля?

В глазах человека мелькает гневная искорка. Дёрнувшись из-под его руки, поднимаюсь и достаю лбом лишь до вздёрнутого подбородка. Похоже, мой гость недоволен. Исходящая от него тёмная аура похожа на скверну, и я бы отшатнулся, вот только меня что-то привлекает.

– Приятно пахнет… так сладко, – принюхавшись, но так и не разобравшись, осекаюсь и задаю главный, волнующий вопрос: – Что ты здесь делаешь? Дверь ведь только что… закрылась?

Вместе с осознанием произошедшего медленно возвращается уныние.