Психолог для инопланетных тварей

Напряглась, только когда переехала в своё жильё. И первое время просто стояла перед пищевым принтером, понимая, что понятия не имею, как его заправлять. И какие коды вбивать. Родители прислали на планшет свои разработанные длиннющие рецепты, но один неверный символ – и я получала болотную несъедобную слизь. Белковая масса, у которой был простейший код, уже стояла поперёк горла. Кофе был не слишком калориен без сахара. А сладкие картриджи я на свою зарплату могла покупать крайне редко. Просить родителей приехать и собственноручно закодировать мне пищевой принтер я стеснялась. Приходилось тратить большую часть зарплаты на столовую возле работы, где умели кодировать отличные тортики.

Мама на экране визора с улыбкой мне показала, что я не включила звук. Спохватившись, нажала на нужный символ. Но повторять вопрос

про помидоры не стала. Ещё не хватало мне тут гуманитарного десанта в виде папы со свеженапечатанной пиццей! Я же им давно сказала, что взрослая и самостоятельная.

– Как у вас дела, спрашиваю, – со вздохом спросила, мрачно кодируя белковую массу в пищевом принтере. Это-то я могла приготовить даже с закрытыми глазами!

– Да как обычно, – ответила мама, следя за тем, как перед ней ставят тарелку со стейком.

Я подавила вздох. Со вкусом говядины, наверняка…

– Брат твой, кстати, сдал тест на профориентацию, – помолчав, продолжила мама, без особого аппетита ковыряя стейк, – куратор выявил способности врача.

Аппетит пропал уже у меня. И как этого мелкого гадёныша угораздило так неудачно наотвечать? Я же его натаскивала на этот тест! Чтобы ни в коем случае не выявили эмпатию и склонность к помогающим профессиям. Пусть был бы инженером, как родители! По крайней мере, сносно научился бы еду программировать. Кормил бы сестру! Подрабатывает ведь кодировщиком по мелочи, вот и сидел бы там дальше!

– А второе направление? – без особой надежды спросила я, морщась.

– Психолог, – мрачно сказала мама.

Потом мы просто ужинали. Я натужно улыбалась маме и папе по видеосвзи. И даже балбесу Вадику. Угораздило же родиться у двух инженеров врачу и психологу! Худшее сочетание семейной династии на планете Кеплер.

Глава 4

На работу скакала бодро, как полковая лошадь. Жаль, на Кеплере не было этих чудесных животных. Уверена, с ними я нашла бы общий язык быстрее, чем с директором.

В мои обязанности входило следить за психологическим здоровьем животных. Погладить, утешить, поговорить по душам. И с пациентами мне было легко, даже если они были повышенной зубастости и злобности. Так как всегда можно было промурлыкать что-то вроде:

– Милый, дыши глубже. Вот так. Вдох-вы-ы-ыдох.

И даже не обязательно при этом подходить к клетке ближе, чем на два метра. Написать в карточке: «Пациент: алабай Пиранья. Диагноз: постоперационный период после кастрации. Проведены дыхательные практики. Пациент в процессе релаксирования».

И свинтить в кабинет. Дальнейшие кобелиные проблемы меня волновали мало. Главное – следующий этап работы. Объяснить опекунам Пираньи, почему их мальчик до сих пор на них скалится, прекрасно понимая, кто ему обеспечил столь неприятные выходные.

И это ещё не всё. Доктора клиники почему-то мне завидовали. Так как психологам платили зарплату сразу. И выдавали отдельную квартиру. А им на невкусных казённых харчах в общежитии ещё несколько лет перебиваться. Знали бы, чем я питаюсь – мигом оценили бы столовскую овсянку.

Наш экокупол был центральным на планете. И большим. С населением больше ста тысяч человек. Особых преимуществ это не давало. Кроме возможности строить из себя столичную штучку на конференциях психологов. Друг друга мы знали поимённо. Сложно не выучить триста коллег по именам, если постоянно общаемся в чате.

Кстати о чатах.Быстро залезла в визор, на ходу проверяя рабочие сообщения. Так и знала. Список пациентов на сегодня дополнился ещё тремя животными. Одно из которых было мне знакомо. Боевой Хомяк Жужик. С дрожью вспомнила этого пациента, Помнится, когда впервые увидела его в списке, полгода назад, обрадовалась. Что я, с хомяком не справлюсь, каким бы боевым он ни был? И смело тогда

открыла дверь в палату с клетками. Зоотехник Артур с ухмылкой показал мне на дальний угол.

– Жужика туда сложили. Гладить будешь?

Я кивнула, не глядя на клетку, и сразу направляясь к столу, заваленного бумагами. Надо же наладить контакт с пациентом. Лучше всего – тактильный. Сейчас хомяка пальчиком поглажу, и пойду кофе закодирую. Где там его карта?… И что значит, «сложили»? Надо почитать, в каком состоянии хомяков можно складывать. Возможно, возьму, как тему для доклада на следующей конференции «Нозология и психология грызунов при складывании». Такой точно ни у кого не было.

Отвлеклась на карты, отбирая нужные мне для утреннего обхода. – Давай сюда этого Жужика, – рассеянно сказала я, вытянув

руку.

И охнула, когда мне не только руку, но и шею обвил тугой шелковистый шланг.

Какая сволочь догадалась обозвать двухметрового белого удава «Хомяком»?! Они вообще когда-нибудь видели грызуна, хотя бы на картинке? Увижу опекунов этого шланга – лично носом натыкаю в клетку с хомяками!

Это когда я испуганная, то немного агрессивная. Ну и, в оправдание дикого ора, могу сказать, что терпеть не могу, когда меня душат. И при этом ещё и зрители собираются, со своими ценными советами.

– Быстрее, снимайте на визор! – возбуждённый визгливый голос доктора Верн заставил удава вздрогнуть и интенсивнее меня зажимать, – вдруг у нашего психолога это новейшая методика, мастер-класс показывает по работе с агрессией. Она нам никогда не простит, если видео не будет!

Я им и так многое никогда не прощу. Просто теперь ещё и удава в список приплюсую.

Пришлось бороться с гадом самой. Шокированные опекуны Жужика, прибывшие минут через десять, были свидетелями того, как питомцем лупят стенку. Для этого мне приходилось с разбегу сплющивать тварь о твёрдое покрытие. Хватка чуть ослабла.

– Что здесь творится? – крикнула опекун удава, дама лет сорока в кожаной шляпке.

Кстати, прекрасная идея, куда можно употребить этого Боевого Хомяка, будь он неладен! Но окрик заставил меня немного опомниться. Тем более, что удав, похоже, почуял мамочку и совсем размяк. Пополз к ней, жаловаться. Еле успела отловить его за хвост.

– Расслабляющий массаж всего Жужика, – пропыхтела я, гладя удава по плоской головке, – кто разрешил вмешиваться в терапию?!

Мой окрик заставила доктора Верн пошевелиться и вспомнить о корпоративной этике. А также про то, что я пообещала её прикрыть на пару часов, пока она бежит в казённый дом за обновками – тратить на это скучное мероприятие личное время доктору было жалко. Она повела опекуна животного к выходу.

– Не переживайте, у нас отличный специалист, с авторскими методиками. Сейчас она расслабит вашего Жужика, и мы ему поможем вытащить мышку из горла. Он, говорите, у вас вегетарианец? Весь в мамочку? А гадкая мышь специально к нему в пасть втолкнулась? Решим, всё решим.

Дверь хлопнула, закрываясь. А я внимательнее посмотрела на несчастного удава. Похоже, его бросок был криком о помощи. С едой он расставаться не хотел.

– А придётся, – мрачно сказала я, отходя от него подальше.

Не повезло Боевому Хомяку с опекуном. Купить-то его купили. А инструкцию к удаву почитать забыли.

Мышь доставать не стали, хотя опекунше сказали обратное. И вот теперь это чудо, спустя полгода, снова оказалось у нас в клинике. Худое, истощённое, облезлое.

– Не понимаю, – пожала плечами опекун, – что ему не хватает? Вот такое вот постоянно. Уже во все экокуполы возила. Сначала всё хорошо. А потом опять ползает, обморочный.

Наш консилиум только переглянулся. Директор уже выяснила у своих коллег и передала нам – Боевого Хомяка подкармливали всеми ветклиниками экокуполов, как могли. Не оставлять же несчастного на голодную смерть. Убедить опекуншу, что удава не накормить травками, так и не получилось. Мы, оказывается, тупицы, ничего не понимающие в её кармической связи с питомцем.

Роли были расписаны, как по нотам. Я замурлыкиваю опекуншу у себя в кабинете. Доктор Верн кормит удава. Все счастливы, включая Жужика.

Я знала код великолепного кофе. С фруктовыми нотками и без капли      горечи.      Набрала      его      на      панели      пищевого      принтера, прислушиваясь к звукам из операционной. Жужик охотился на зверушку, предложенную ему доктором Верн. Удава с жертвой оставили наедине. Содрогнулась, представив, что творится сейчас за стенкой, так как помнила ещё мощные объятия Боевого Хомяка. Но вот только не      припомню, чтобы он издавал      при      этом      такой душераздирающий писк. Или это мышь, которую ему подсунули?

Быстро поставила кофе перед волнующейся клиенткой.

– Как там мой мальчик? – тихим голосом спросила она, принимая напиток, – доктор им занимается?

Насколько я знаю доктор Верн, она сейчас костерит опекуна удава в ординаторской. А пациент справляется сам, как может.

Я просто не могу допустить ещё одно глупое замечание в книге жалоб! Почему-то опекуны пациентов с удовольствием строчат гадости. А их, между прочим, с удовольствием читает начальство. А мне потом премии не видать!

– Я проверю, и немедленно вам всё расскажу, – пообещала я, выскальзывая из кабинета.

Надо, правда, проверить, кто пищит. Удава мне точно не простят. В операционной творился хаос. Удав честно пытался сжать в