Седьмая. Ливень юмора для тех, кто в дефиците позитива

– Да пош-ш-шел ты… за лисичками! – зашипели на него все хором.

– Он, наверно, ездил в город выяснять про када-а-астр, – возник в диалоге Хазанов.

– А ты вообще сгинь! Ты покосить свои шесть соток не можешь, а на меня твои одуваны летят, – вклинилась ненавистница ивановского текстиля и заткнула приунывшего правдоруба, будто клетку с попугаем накрыла темной тканью неприязни.

Как говорил Гафт в «Гараже»: «Я смотрю, собрание стихийно продолжается, полусонные мои…»

Мне срочно захотелось уйти: для меня здесь было слишком шумно и мне так же было совершенно очевидно, что собрание закончится ничем. Но сложно покинуть театральное представление в разгар кульминации, особенно если твой зад, возложенный на пуф, возвышается над уровнем головы.

Я стала неуклюже выбираться из засады, и в этот момент обиженный председатель вскочил на ведро и, возвышаясь над остальными, прохрипел как раненый гладиатор:

– Я снимаю с себя полномочия! Хрен вам всем, свиньи! Выбирайте нового председателя. Я и пальцем не пошевелю для такого неблагодарного коллектива! Собрание окончено!

И спрыгнув с ведра, демонстративно направился к дому.

Все загалдели еще сильней, а я, наконец, выбралась из пуфа и, тихо положив на стол протокол собрания, покинула его незамеченной…

Подготовленный мной итоговый документ выглядел следующим образом:

ПРОТОКОЛ

собрания садоводов «Соловушка»

Присутствовал: кворум

Повестка дня: орали

Постановили: ВСЕ В САД!!!

БЕСПОРЯДОК

В Москве летом были митинги. Меня и детей в столице в этот период не было, а муж – был. Зная его политическую позицию и переживая за него, спрашиваю:

– Как ты относишься к беспорядкам?

– Да разве ж это беспорядки? Эти люди просто у меня в гостиной не были! Вот там – беспорядки!

Весна

Сидели мы как-то с подружками в ресторане.

Февраль. Вечер. За окнами прощальная зимняя метель. Скоро весна.

Народу много. Все вбегают в ресторан, зябко дышат на ладони, радуются теплу и вкусным запахам.

Слышим, как один официант говорит другому, кивая на наш столик:

– Обслужи вон тех женщин…

– ЖЕНЩИНЫ? Он назвал нас женщинами! А-а-а! – Мы с девчонками изображаем ужас, но при этом заливаемся хохотом.

Смущенный официант Геннадий уже сто раз извинился и объяснил, что он не то имел в виду, но поздно: нас было уже не остановить!

Специально, чтобы слышал официант, мы преувеличенно громко обсуждаем, что будем пить.

– Девчат, а что пьют ЖЕНЩИНЫ?

– Не знаю. Кефир?

– Подсолнечное масло?

– Грудной сбор?

– Принесите корвалол и пояс из собачьей шерсти…

Хохочем, смущая несчастного, поседевшего официанта.

Выбрав напитки, переходим к меню. Мы все голодные. Поэтому заказываем мощно. И салат, и горячее…

Геннадий аж вспотел, сосредоточенно записывая наш заказ.

– Итак, я повторю, – говорит Гена, начинает перечислять заказанные нами блюда, и финализирует наш заказ фразой вечера: – Я смотрю, к весне вы не готовитесь…

А-а-а! А-А-А!

Конечно, не готовимся.

Мы к весне всегда готовы!

ДОЕШЬ

Утро.

Все собираемся, разбегаемся по инстанциям.

Муж не выспался, хмурый, завтракает на кухне, пьет кофе.

– Доешь мой бутерброд? – спрашиваю я. – Я не хочу.

– Доем.

– Доешь Катину кашу? Тут две ложки осталось…

– Доем.

– А сын вон хлеб с маслом съел, а сыр не стал, доешь?

Муж поднимает на меня сонные глаза и уточняет: