День ангела

– И не говорите! – согласился с ней Максим, и закрыл окно.

Он снова лег, выставил на мобильнике будильник, накрылся чуть не с головой одеялом, и уже засыпая, подумал – вот идиот! Действительно мог кого-нибудь убить, или покалечить!

Кристина уже несколько недель жила на даче. Ей никогда не нравилось одиночество, но теперь ей надо было побыть одной. Просто необходимо. Она дулась на сестру, злилась на нее, но в глубине души знала, что та была права – Кристина уже жалела, что так поступила с Максом, что наговорила ему о себе всяких гадостей, хотя частично это было правдой….

Что она сделала со своей жизнью? Как теперь будет жить – без мужа, с ребенком? Кристина уже не хотела делать аборт, она решила рожать, и ей казалось, что она уже любит своего малыша, то маленькое существо, которое живет в ней. Она часто представляла, каким будет он или она, мечтала, как впервые возьмет его на руки, как приложит к груди. Сердце замирало от счастья, но на глаза наворачивались слезы, и ей хотелось заплакать, нет, закричать – какая же ты дура! Как ты могла сделать такое? Оставить ребенка без отца, а себя без любимого!

Она часами гуляла по лесу, дышала свежим, уже почти осенним воздухом. Был уже самый конец августа, солнце грело скупо, было прохладно и ветрено. Кое-где листья уже начали набирать желтоватый оттенок, трава пожухла и пахла сеном. Под ноги попадались грибы, Кристина срывала их и клала в корзину. Она любила собирать грибы. Когда-то в детстве, когда вся семья жила на даче, они часто с отцом ходили в лес за грибами. Набирали много, а потом все вместе долго сидели за столом, перебирая их и сортируя – что-то на сушку, что-то в суп. Как Кристина любила эти тихие вечера с родными. Они о многом тогда говорили, мама и папа рассказывали им о своем детстве, а они с сестрой, нанизывали грибы на длинные нитки, и, раскрыв рты, слушали их. Как давно это было! И как хорошо….

Теперь, когда она приехала сюда одна, она часто вспоминала детство. Вспоминала свои детские надежды и мечты, их с сестрой совместные шалости, и то, что за ними было. Наказывали их всегда строго, но больше доставалось ей, потому что родители считали, что заводилой всегда была она. Хотя Юля тоже была не сахар. Иногда она так разыгрывалась, что не могла остановиться. И тогда доставалось больше ей. Но она никогда не плакала, не куксилась. Юля воспринимала наказание родителей как должное, в отличие от нее – Кристины. Она всегда долго обижалась на родителей, лежала на кровати, свернувшись калачиком, и рыдала. Часто просто желая обратить на себя внимание матери и отца. Ей хотелось, чтобы ее пожалели, погладили по голове. Но это никогда не проходило. И мать, и отец были тверды и ни разу не смягчили наказания. Вспомнив об этом, на глазах у Кристины появились слезы. Она себя всегда жалела, а теперь особенно. Ей казалось, что она никому не нужна, что ее никто не любит, и чувствовала себя брошенной.

Смахнув, навернувшиеся на глаза слезы, она прошла в калитку своего дома, поставила корзинку с грибами на скамейку возле большой старой яблони, и сама присела рядом. Плакать ей не хотелось, так, нахлынуло что-то…. Она огляделась. Ей нравилось здесь. Сад был большим и запущенным. Никто уже давно здесь ничего не делал. Несколько старых яблонь стояли с согнутыми почти до самой земли ветками – от тяжести плодов. На земле валялась падалица. Смородина уже пожелтела. Высокая нескошенная на месте огорода трава полегла. Кое-где еще цвели поздние многолетники. Заросшие сорняками флоксы источали потрясающий аромат, легкий ветерок приносил запах дозревающих яблок и дыма. Соседи подтапливали печи, а она даже не нашла в сарае дров. По ночам было уже прохладно, и Кристина отапливала свою комнату электричеством, и радовалась, что старый масляный калорифер еще работает. Собственно печку топить умел только отец, и Кристина с сестрой никогда даже не пытались растопить ее, приезжая на дачу поздней осенью или ранней весной. Юля вообще обожала дачу. Она всегда отдыхала именно здесь, предпочитая их старый дом и скромную красоту среднерусской природы, яркому солнцу Флориды и теплому океану. Она любила купаться в холодной проточной реке, которая протекала почти возле их дома, гулять в лесу, слушать шелест листьев и пение птиц. Она часто и надолго уединялась где-нибудь с книгой или учебником, и появлялась только к вечеру, когда становилось темно. Сначала эта привычка пугала Кристину и родителей, но потом все привыкли, и перестали беспокоиться из-за этого.

Кристина вздохнула, встала со скамейки и пошла к дому. Она уже скучала по сестре, ей хотелось увидеть ее, поболтать с ней о всяких пустяках, поговорить о наболевшем, и еще она чувствовала себя виноватой перед ней. Юля всегда заботилась о ней, делала для нее все, что только могла сделать любящая сестра. Они были слишком разными, но все равно оставались сестрами-близнецами, между которыми существовала невидимая, но крепкая и неразрывная нить. Они ощущали друг друга почти физически, и теперь Кристина знала, что сестра нервничает, переживает из-за ее молчания, но сама не позвонит, не сможет переступить через обиду. Кристина взяла в руки телефон и набрала номер сестры. Юля долго не отвечала, но вот, наконец, Кристина услышала родной голос и широко улыбнулась. Как же она соскучилась по ней, своей сестренке!

– Юль, Юлечка, я соскучилась! Прости меня!

– Я тоже соскучилась, я уже подъезжаю, если хочешь, можешь встретить меня на станции.

– Конечно, уже лечу! – воскликнула Кристина.

Кристина улыбнулась, села в машину и поехала встречать сестру.

От станции до их поселка было пять километров по шоссе. Но можно было и срезать километра три, по лесной тропинке. Юля еще на дежурстве решила поехать к сестре на дачу. Ей надоело дуться и обижаться. Что же теперь делать, если она такая? Надо любить и воспринимать Кристину такой, какая она есть. Она всегда мирилась с ее несобранностью и переменчивостью, но в этот раз сестра перешла все рамки. Юле было интересно, что решила Кристина? Будет она рожать или, как и раньше станет настаивать на аборте? Все-таки ей хотелось верить, что Кристина примет правильное решение и оставит ребенка.

Юля вышла из электрички на перрон и осмотрелась. Кристины не было. Она решила подождать немного. Поставив тяжелую сумку с продуктами на скамейку, она присела и стала рассматривать знакомую с детства железнодорожную станцию. За мостом начинался лес. Туда ей и надо было идти, если Кристина все-таки не приедет за ней. Но ей не очень хотелось топать два километра по лесной тропе с тяжелой сумкой наперевес, да еще после дежурства.

Она достала из сумки журнал и стала перелистывать его, надеясь вскоре услышать окрик сестры. В журнале, на ее взгляд, не было ничего интересного, и она выбросила его в стоявшую рядом урну. На перроне она увидела знакомую девушку с коляской. Ее звали Таня. Когда-то в детстве они дружили. Играли все вместе в куклы, когда стали постарше ходили вместе купаться на реку, а потом как-то перестали общаться. Видно, интересы стали разными. Юля уже не помнила, как и почему это случилось. Потом Татьяна вышла замуж и родила ребенка. Они просто кивали друг другу при встрече и проходили мимо. Юля смотрела на то, как Татьяна качает коляску и представила вместо нее Кристину. На губах появилась саркастическая улыбка – ей сложно было представить сестру в роли матери. Но жизнь всегда вносит свои коррективы. Видимо, скоро и Кристина будет также укачивать своего малыша, станет добропорядочной мамашей, будет выбирать смеси в магазине, детскую одежду и игрушки. Фантастика! Почему это случилось не с ней, а с Кристиной? Что за насмешки судьбы? Себя она еще могла представить матерью большого семейства. Эта мысль периодически возникала, но она всегда отгоняла ее прочь. И не потому, что не хотела этого. Просто ей не везло в любви. Она никак не могла устроить свою личную жизнь, у нее не получалось. Никто из мужчин еще ни разу не сделал ей предложения. Никто не хотел видеть ее в роли своей жены и матери. А у Кристины отбоя от предложений не было! Все хотели только ее, и сами даже не догадывались, что это утопия! Юля слегка улыбнулась своим мыслям. Может, она все-таки ошибается, и Кристина станет хорошей матерью. И, кто знает, может, и женой. Должна же она сказать Максиму, что он стал отцом. Ей очень хотелось, чтобы у сестры все наладилось.

– Юля! – закричала, увидевшая сестру Кристина. Она подбежала к ней, обняла и поцеловала.

– Привет, – отстраняясь и всматриваясь в лицо Кристины, сказала Юля. – Ты уже не такая бледная.

– Да. Мне здесь хорошо. Я много гуляю, и знаешь… – затараторила Кристина, – я прекрасно себя чувствую, меня почти не тошнит, и я решила рожать.

– Я рада, – еще раз целуя сестру в щеку, сказала Юля. – Я была уверена, что ты примешь именно такое решение.

– Спасибо, что ты еще веришь в меня!

– Я всегда в тебя верила! В твой здравый смысл, – и чуть кивнув в сторону Татьяны, – смотри наша подруга детства стоит. То ли ждет кого, то ли сама уезжает.

– А давай подойдем к ней, – попросила Кристина, – надо же поинтересоваться, кого родила, и вообще…. Ради приличия.

– Ох, Кристина! Неужели ты вспомнила о правилах приличия! Просто тебе интересно. Ну, пошли, подойдем, – сказала Юля и улыбнулась.

Татьяна заметила двух сестер, и, махнув им рукой, будто подзывая, ждала пока они подойдут к ней. Она озабоченно посмотрела в коляску на спящего ребенка, поправила ему чепчик, и поздоровалась с подошедшими к ней подругами.

– Кто там у тебя? – спросила Кристина, – мальчик или девочка?

– Пацан, – ответила Таня.

– Ты ждешь кого-то, или уезжаешь? – задала вопрос Юля. – Она подошла к коляске и заглянула внутрь. – О-о, богатырь!

– Да. Он у меня толстый, – засмеялась Таня. – Я мужа жду. Должен приехать, с ребенком надо много гулять и я решила пройтись по лесу. А вы надолго?

– Кристина тут уже давно, – ответила Юля. – Разве вы не встречались?

– Нет. Но мы и не ходим никуда. Торчим на участке. Работы много, мать все время горбатится и меня заставляет.

– Кормишь? – спросила Юля, переходя на тон врача-педиатра.

– Давно уж на бутылочки со смесью перешли, – ответила Татьяна.

– Зря. Надо кормить как можно дольше!

– А ты-то, откуда знаешь? – удивленно смотря на нее, поинтересовалась Татьяна.

– Ей ли не знать! – гордо сказала Кристина. – Она же детский врач.

– Да что ты? – удивилась Татьяна. – Впервые слышу! Может, глянешь моего Павлика, что-то у него опять зад покраснел.

– Значит, ему смесь не подходит. А вообще приходи, посмотрю.

– Ну, ладно, мы поехали, – ревниво посмотрев на Татьяну, попрощалась Кристина. – А то заболтались тут с тобой. Ну, а ты заходи, если что.

–Здорово ты ее отшила, – садясь в машину, засмеялась Юля. – Как только наши знакомые узнают, что я детский врач, сразу же просят посмотреть их ребенка, забрасывают кучей вопросов, будто живут в отдаленных районах севера, где врачей днем с огнем не сыщешь!

– Не говори! – возмущенно воскликнула, севшая за руль Кристина. Она повернула ключ зажигания, и машина резко рванув с парковки, понеслась по шоссе.

– Кристина! – завизжала Юля, – ты меня пугаешь! Когда ты уже научишься аккуратней ездить?

– Никогда!

И обе сестры рассмеялись.

После ужина, Юля и Кристина решили пройтись. Вечер был теплым, лето будто опять решило вернуться – дул теплый ветерок, принося с собой запахи убранных полей и леса, и ни с чем несравнимый, но уже такой различимый пряный аромат приближающейся осени.

Сестры долго шли по проселочной дороге, солнце уже давно село, сгущались сумерки, а темная полоса леса уже почти сливалась с небом. Девушки решили вернуться, но не по дороге, а по берегу реки. Вскоре они остановились возле маленького мостка, с которого раньше, когда были еще девочками-подростками, прыгали в реку.

Это было их любимое место, им нравилось приходить сюда и вспоминать свое детство.

Юля сняла туфли и окунула ногу в воду. Вода была теплой.

– Давай посидим здесь, поболтаем ногами в теплой воде

– сказала Юля.

– А мы не простудимся? – опасливо пробуя рукой воду, спросила Кристина.