Дыши

Меня не тошнит, но очень остро чувствую запахи. Перестала пользоваться парфюмом, чтобы от себя не задохнуться. Все так сильно пахнет вокруг. Когда моюсь, гель для душа, шампунь кружат голову – уж слишком сильные у них ароматы. А раньше даже не замечала. На днях жарила котлеты и не дожарила. Вонь стояла неимоверная. Попросила Игоря доготовить, а то невозможно это чувствовать, до тошноты.

Постоянно хочется свежего воздуха. В кабинете и дома всегда открыта форточка, хотя муж жалуется, что из-за этого мерзнет. Потянуло на вязание – очень успокаивает. Столько лет не брала в руки спицы, наверное, со школьных времен. Уже связала три пары пинеток. Я же еще не знаю, какого пола малыши, поэтому выбираю нейтральные цвета: желтенький и салатовый.

На работе все своим чередом: внедряем новые программы, автоматизируем процессы. Текучки кадров практически нет, слаженная команда эффективно работает. По итогам квартала получила хорошую премию. Деньги очень кстати.

Сегодня какой-то особенный вечер пятницы, на душе тревожно. Игорю позвонили друзья и пригласили посидеть в баре, попить пивка. От слова «пивко» мне всегда не по себе. Игорь все еще без работы. У меня чувство вины, что я должна ему помочь. Может, мало уделяю внимания? Может, подавляю его? Ведь у меня высокая должность. Хотя дома стараюсь не говорить о работе, никак не «выпячиваюсь», что я такая важная фифа. Наоборот, стараюсь заботиться и рядом быть просто женщиной, у которой кастрюли, стирка, уборка, глажка… В общем, разные домашние хлопоты.

Кстати, надо отдать должное Игорю: у него прекрасное хобби – он любит готовить. Это ему передалось от отца. Так приятно, когда он пишет в эсэмэс: «Что желаем на ужин?» И, что бы я ни захотела, любое блюдо будет приготовлено наивкуснейшим образом. Правда, он не терпит, если я не доедаю, злится, когда на тарелке что-то остается. Посуда всегда на мне. Игорь любит готовить, например, мясо на сильном огне в шипящем масле. Брызги летят во все стороны. Иногда я кухню отмываю час. В эти минуты меня часто посещают мысли: неизвестно, что еще лучше – отмывать вот так часами жир на посуде и кухонном гарнитуре или самой аккуратно приготовить легкое блюдо? Например, быстренько запечь в духовке картошечку с ломтиками курицы под сливочным соусом. Чистенько и вкусно, а главное – минимум грязной посуды.

Переживаю за Игоря. Мне кажется, он талантливый, умный. Он мог бы себя по-другому проявить, раскрыть, но постоянные комфортные условия жизни и лень мешают это сделать. Игорь словно боится сам принимать решения, за него это всегда делала мама. И, видимо, когда с детства не дают права выбора, ты перестаешь сам думать и верить в себя, в свои силы.

Я из тех людей, кто верит и доверяет людям. Я не выхватываю у Игоря из рук рюмку. Он взрослый мужчина, и сам понимает, какие могут быть последствия. Просто прошу быть с этим осторожнее. У Игоря много друзей, все уже семейные. Не так давно, на выходных, у нас дома они собрались посидеть пообщаться. Игорь, как всегда, накрыл хороший стол, много всего вкусного наготовил. Допоздна засиделись. Я уже не выдержала и ушла спать.

Проснулась в комнате, наполненной перегаром. Рядом сопел Игорь. На кухне горы грязной посуды, остатки еды, все заляпано и пропахло сигаретным дымом. Курили прямо в комнате. Чуть не стошнило, когда зашла в туалет: кому-то из гостей, видимо, было совсем плохо и вырвало мимо унитаза.

Потекли слезы. Милая моя квартирка, как тебя загадили… Первая мысль: Игорь проснется – сам пусть убирает после своих гостей. Потом понимаю, что они разошлись под утро и Игорь еще долго будет спать, да и с больной головой он вряд ли сможет нормально убрать.

На улице тепло, светит весеннее солнышко, и самое время гулять по парку – вдыхать ароматы пробуждающейся природы… Но я беру тряпку, ведро воды, чистящее средство, надеваю перчатки и терпеливо начинаю отмывать кухню и туалет. На глазах слезы. И это моя жизнь?!

И, когда Игорь в эту пятницу собрался с друзьями в бар, я сразу подумала: «Уж лучше в бар, чем у нас дома». Но какое-то чувство тревоги не покидало меня… Впервые за столько лет я сказала:

– Игорь, пожалуйста, не уходи. Прошу тебя, останься сегодня дома. Мне как-то не по себе, чувствую что-то плохое…

– Я там должен быть! – единственная холодная и безразличная фраза, которую услышала в дверях, когда он уходил.

Дверь захлопнулась. В квартире наступила абсолютная тишина. Ну что же, как есть, так есть. Наверное, Игорю сейчас со мной неинтересно. Понятно, что беременные женщины капризные и требуют много внимания. Не все к этому готовы. К тому же у нас сейчас нет близости.

Чтобы как-то себя отвлечь, решила заняться домашними делами. К концу недели их накопилось предостаточно. У моей мамы в квартире всегда идеальнейший порядок, она в этом абсолютный педант. Все детство меня гоняла, чтобы обувь была намыта до блеска, вещи лежали аккуратно сложенными стопками на полках в гардеробе, тарелки на сушилке стояли по порядку, от большей к меньшей, чтобы на полу не валялось ни единой крошки, а на мебели не было ни единой пылинки… В детстве мне казалось, что единственная, кто меня любит, это моя кошка Мусечка. Она всегда спала со мной, нежно мурлыкала и согревала своим теплом. Муся как-то без слов понимала меня и очень выразительно смотрела в глаза.

Трепетное отношение к порядку, как вы понимаете, у меня от мамы. Иногда это мешает. Убираться можно бесконечно, а так хочется закрыть на все глаза и полежать после работы на диване хотя бы полчасика. Ну да ладно.

Игорь ушел. Я долго занималась домашними делами. Время – полночь. Позвонила ему. Он не взял трубку. Через минут десять перезвонил. Сказал, что все хорошо, чтобы я ложилась, с ребятами еще общается, никто не расходится. Будет поздно.

Я разделась и легла спать. Положила руку на живот. Сама думаю: «Как там мои малыши? Спят уже?» У меня седьмая неделя. Почитала в телефоне, что происходит на этом сроке. В статье пишут: «На седьмой неделе беременности с малышом происходят серьезные изменения – начинает закладываться половая система. Правда, узнать, кто у вас будет – мальчик или девочка, пока невозможно. Плод на седьмой неделе беременности активно развивается, совершенствуются его органы и ткани. У малыша формируется лимфатическая система, происходит множество изменений в мозге: появляется гипофиз и мозжечок. На этом сроке закладываются печень и почки ребенка, его ручки и ножки удлиняются, и скоро он начнет активно ими шевелить. Закладываются черты лица будущего малыша». Как мило… Маленькие мои, вы там каждую секунду растете. Глажу животик и улыбаюсь. Я хочу, чтобы вы были счастливыми, красивыми, талантливыми и здоровыми.

Никак не могу заснуть… Когда Игоря нет дома, мне как-то не по себе… Словно нет целостности. Неделя выдалась тяжелой, и сон берет свое. Я проваливаюсь в дрему. Проснулась от каких-то странных звуков. Мне показалось, что у соседей падают на пол стулья. Какая-то суета и непонятный шум. Игоря до сих пор нет. Смотрю на экран телефона – половина второго. Чувствую – что-то не так. Внутри какое-то удушье, не хватает воздуха. Это запах дыма! Откуда он? Сердце бешено заколотилось. Что случилось? В спальне включаю свет и бегу на кухню. Из вентиляционной сетки валит дым, то же самое в туалете и ванной. Я быстро закрываю в эти комнаты двери. Мы живем на пятом этаже девятиэтажного дома. Подбегаю к окну. Вижу внизу пожарные машины с мигалками, лестницы, струи воды. Открываю входную дверь и выглядываю в подъезд. Меня окатывает волна едкого дыма. Вокруг все как в тумане. Тут же захлопываю дверь. Закашлялась. Понимаю – это пожар!!! Надо срочно спасаться! По всему дому проведен газ, и может рвануть в любой момент. Почему-то мне показалось, что горит квартира над нами. Я еще подумала, что у нас ведь потолки навесные из гипсокартона. Во время тушения вода может просочиться, и они испортятся, обрушатся на пол. И вообще может залить водой всю квартиру.

Я в одной пижаме. Что же взять с собой? Хватаю паспорт, банковскую карту, медицинский полис, ключи от машины, по пути выдергиваю все из розеток. На пижаму надеваю пальто, на голову накидываю плед с дивана, выключаю в комнатах свет. Мне кажется, все это я сделала за несколько секунд. Выбегаю в подъезд и закрываю дверь. Не сразу попадаю ключом в замочную скважину. Меня всю колотит. Отовсюду слышу громкие крики и плач. Все в дыму, дышать нечем – очень едкая гарь. На расстоянии метра ничего не видно. Пледом закрываю нос. Сама думаю: «Маленькие мои, держитесь! Все будет хорошо».

Я бегу по лестнице вниз, натыкаюсь на пожарных, тянущих вверх шланги. Стараюсь реже дышать, чтобы не наглотаться дыма. Пожарные тяжело дышат в своих скафандрах. Соседи тоже бегут вниз. И тут слышу откуда-то сверху резкий плач младенца. Где он? Господи! Может, нужна помощь? Бегу дальше вниз. Голос удаляется, но мне не дает покоя: может, надо помочь, спасти? Возвращаюсь. Из глаз ручьем текут слезы, едкий дым вызывает резь. Терплю и бегу вверх. Двумя этажами выше – тот самый разрывной крик. Молодая женщина на руках держит младенца. Она идет по лестнице и еще ведет под руку старушку. Бабуля еле переставляет ноги. Ребенок не может успокоиться и сильно плачет. Этой девушке явно плохо, она облокачивается на перила. Забывая про все, срываю с себя плед и кричу:

– Я вам помогу, давайте ребенка. – Накидываю на младенца плед. – Я буду ждать вас внизу, чтобы малыш не надышался гарью.

С верхнего этажа выбегает мужчина с мальчиком-подростком. Я прошу их помочь этой девушке с бабушкой.

Ребенка прижимаю к себе. В голове страх: только бы не задохнулся! И только бы не поскользнуться и не упасть с ним, ведь лестница вся мокрая. Выбегаю на улицу. Холодно. Ранняя весна, еще не весь снег растаял. Замечаю, что у меня домашние тапки на босу ногу. Не пойму, куда бежать. Надо дождаться маму малыша. Ее вывели почти следом. Старушку на руках вынес пожарный.

– Вы теперь куда? – спрашиваю.

– Я уже мужу позвонила. Он сегодня в ночную смену. Отпросился, едет за нами.

Меня бьёт озноб. Холод неимоверный.

– Недалеко на парковке моя машина, – предложила подождать в ней. Я все еще держу малыша на руках. Открыла личико, чтобы он мог дышать. Такой миленький! Темные глазки внимательно посмотрели на меня.

– Катюньке только три недельки, совсем еще кроха, – сказала девушка.

У меня пальто не застегнуто, и я чувствую тепло от этого маленького комочка, аж защемило сердце. Мы подошли к машине. Малышку передала маме и помогла им забраться. Старушку пришлось приподнять – она совсем немощная…

Холодно. Меня всю колотит: то ли замерзла, то ли от стресса. Хочу завести машину, нагреть ее, но трясущимися руками никак не попаду ключом в замок зажигания. Думаю: «Как там мои малыши?» И успокаиваю: «Все позади, все хорошо. Спокойно, спокойно, сейчас не время волноваться. У моих маленьких такой важный этап, закладываются все органы».

Набрала Игоря. «Абонент вне зоны действия сети». Сидим в машине. Не прошло и пятнадцати минут, как подъехал муж Ани. Он долго их обнимал, спрашивал, что случилось, как они себя чувствуют. Аня прижалась к нему и зарыдала. Роман бережно взял малышку на руки. Они пошли к машине и уехали. Я еще раз набрала Игоря. Недоступен. И тут приходит эсэмэс, что абонент появился в сети. Перезванивает. Его голос плывет от вина, он еле выговаривает слова. На такси едет домой. Я рассказала о случившемся. Сказал, чтобы ждала в машине.

Я немного согрелась. Думаю об одном: только бы с малышами все было в порядке… Приехал Игорь. Пожар уже затушили. Оказывается, не над нами, а через этаж ниже, на третьем, выгорела квартира – замкнула проводка.

Игорь пошел посмотреть. Позвонил из нашей квартиры. Сказал, что сильно пахнет гарью. Я попросила открыть все форточки и принести мне теплые вещи и обувь. Мы час просидели в машине. Ждали, пока проветрится квартира. От Игоря жутко несло алкоголем. Меня сильно от этого тошнило. При этом он говорил, что никогда не допустит, чтобы я страдала от его пьянок. Бред какой-то… Мы вернулись домой. Дымом ещё пахло, но я так перенервничала, что моментально заснула.

На выходных мечтала с Игорем выбраться в лес, подышать свежим воздухом, но он плохо себя чувствовал – отходил от встречи с друзьями в баре. В итоге я уехала навестить маму, а по пути заехала прогуляться по парку.

Мама вышла на пенсию и, кажется, еще больше замкнулась в себе. Я поделилась новостями о беременности. Она лишь сказала, что давно пора. Мне ведь уже 37. Мама родила меня в 22 года, и в моем возрасте у нее уже была взрослая пятнадцатилетняя дочь, то есть я. Но, видимо, у каждого свой путь.

В воскресенье вечером мыла полы и ощутила резкую боль внизу живота, но она быстро стихла. В теле чувствовала приливы тепла и холода. В понедельник утром перед работой стала принимать душ и увидела на белье две маленькие алые капельки. Меня прошиб холодный пот. Я пыталась себя успокоить, что все хорошо, может, какой сосудик лопнул.

В обед на работе зашла в туалет и чуть не упала в обморок – на белье кровяные разводы. Позвонила наблюдающему врачу Виолетте Олеговне. Она сказала, чтобы я срочно приезжала в клинику. Но я не могу прямо сейчас, через двадцать минут начинается очень важное совещание. На совете директоров я защищаю новый проект по внедрению эквайринговых систем у наших партнеров. Мы готовились к нему полгода. Дурацкая моя ответственность! В такой важный момент я опять считаю, что не имею права никого подвести. Врач надиктовала список лекарств, которые необходимо принять в ближайшее время. Я попросила помощницу купить мне их в аптеке и еще прокладки.

Началось совещание. Оно сильно затянулось – сложно принимались решения. Спустя два часа дошло дело до защиты проекта с эквайрингом. Все это время я сидела в кресле, а тут встала и пошла к экрану с проектором. Я почувствовала, как из меня хлынула волна… Мне стало не по себе… Не хватало воздуха… Собрала все силы и начала презентацию проекта. Я стояла у всех на виду. На мне красивая бежевая блузка, строгая черная юбка до колен и любимые бежевые туфельки на каблуках. Я рассказывала о проекте, покрываясь холодным потом и мелкой дрожью. Было чувство, что сейчас по ногам потечет кровь и все это увидят. Хотелось прерваться и выйти. Но я понимала, как все устали и нервничали, надо было завершать презентацию. Земля уходила из-под ног… Мне кажется, я была бледной, как лист бумаги. Мысли путались, я повторялась. Совещание закончилось, и я позвонила врачу. Виолетта Олеговна сказала, что она уехала из клиники на срочный вызов, чтобы я приезжала завтра с утра пораньше. Надо делать УЗИ, а пока продолжить принимать лекарства.

Александра Витальевна, руководитель департамента финансов, которая присутствовала на совещании, сказала, что я сегодня сама не своя. Переволновалась, наверное, сильно.

– Плохо ночью спала, – ответила ей первое, что пришло в голову.

Пошла в туалет. Кровотечение… Сердце колотится, плохое предчувствие. Не нахожу себе места. Понимаю, что шансы один из ста, что малышей можно спасти. У меня наворачиваются слезы, не хватает воздуха, задыхаюсь…

Закругляюсь с делами на работе. Иду к машине. Сегодня не брала водителя – хотела вечером проехаться по магазинам. Постелила на водительское сиденье одноразовую впитывающую пеленку, чтобы не испачкать машину кровью. Эта пеленка болталась в пакете на заднем сиденье еще с ЭКО. Сажусь в машину. Чувствую, как из меня пульсирует кровь. Реву и не могу успокоиться… Привстала и увидела, что уже сижу в луже крови…

Позвонила Игорю. Он быстро взял трубку, и я, рыдая, сказала:

– Игорь, я сижу в машине в луже крови, мне плохо.

– Ты сейчас где?

– Около работы.

– Звони врачу. Я выезжаю на такси.

Набрала Виолетту Олеговну и сказала, что до утра из меня может вытечь вся кровь…

– Ксения, сейчас перезвоню. Попробую узиста вызвать.