Выдумщики

Но бабушка не заметила волшебников (и оленей) за окном.

Взяв из рук Карлоша чашку с рыбками, Бирмингем сказал:

– Ух ты, карликовые бычки. Но надо вернуть их обратно в Тихий океан, в чашке они ведь не выживут. А откуда они здесь, кстати? Магия эльфов?

– Угадал. Август.

Бирмингем и Карлош посмотрели в сторону окон Колиной квартиры.

– Ты нашел то, что искал? – спросил Бирмингем.

– Посмотрим, – улыбнулся Карлош.

– Как зовут мальчика?

– Николай Рождествин. Ему двенадцать лет, он в шестом классе.

– Кто, кстати, рассыпал сахар? – поинтересовался Бирмингем, наблюдая за Колиной бабушкой.

– Август.

– Ясно. Ладно, о мальчике подумаем потом, у нас есть еще одно дело. Мы с тобой дежурные сегодня, ты не забыл? – шепотом произнес Бирмингем и убрал покрывало, закрывавшее что-то большое на заднем сиденье.

Стало ясно, что ему не терпелось показать Карлошу то, что он вез с собой, и он, чтобы растянуть удовольствие, долго оттягивал эту возможность насладиться реакцией другого волшебника.

Это был мешок, полный маленьких, на вид вырезанных из желтого картона звезд, покрытых блестками. Хотя вряд ли эти звезды на самом деле были сделаны из картона и покрыты блестками.

– Они прекрасны, – восхитился Карлош Плюш.

– Да. Просто восторг, невероятное восхищение, – сказал Бирмингем Тадеуш Карнавальский. Надо сказать, что у Бирмингема была такая особенность речи, что он все слова произносил с обыденной интонацией, без каких-либо эмоций в голосе, так что фраза «просто восторг, невероятное восхищение» в его устах звучала так же, как «я сварил на завтрак овсяную кашу». Так же без эмоций звучали и его расспросы – например, про рыбок. Карлош Плюш уже привык к этой особенности своего друга, а раньше он не мог сдержать улыбки.

– Не могу сдержать волнение. Весь трепещу прям, – продолжил Бирмингем.

– Это оставшиеся? – спросил Карлош.

– Да, остальные уже разнесли другие дежурные волшебники по всему земному шару.

– Сделаем это прям здесь? – предложил Карлош.

– Почему бы и нет, – пожал плечами Бирмингем.

Они отлетели на некоторое расстояние от дома и полностью раскрыли мешок. И в тот же момент сотни ярких сверкающих огней вылетели оттуда. Они застыли в воздухе над волшебниками и рядом с ними – и все, кто находился в санях, в том числе животные, эльфы и маленькие феи, – все смотрели на звезды.

– Обожаю такие моменты, я счастлив, – произнес Бирмингем Тадеуш Карнавальский со своей обычной интонацией.

Спустя несколько минут звезды плавно двинулись в стороны: одна звезда летела в одну сторону, другая – в другую. Но все они залетали в форточки и раскрытые окна.

Карлош Плюш дотронулся до ближайшей к нему звезды. Он внимательно посмотрел на нее и понял то, что мог понять только волшебник или только тот человек, которому была нужна эта звезда.

– Эта звезда называется «Верь В Себя». И, кажется, я знаю, куда она держит путь.

Звезда двинулась в сторону окна Коли Рождествина – того самого мальчика, за которым Карлош Плюш следил особенно пристально в последнее время, и залетела в форточку. Было видно, что звезда медленно опустилась на письменный стол мальчика и вновь стала картонной звездочкой в блестках. Карлош и Бирмингем наблюдали, как звезды с другими названиями улетают в другие квартиры и дома.

– Как думаешь, дети находят наши звезды? – задумчиво спросил Бирмингем, когда последняя звездочка скрылась и снова стало темно, – и они понимают названия звезд?

– Не волнуйся, мой друг, – сказал Карлош Плюш, – я думаю, каждый ребенок знает, как называется его звезда.

Карлош Плюш улыбнулся и поправил свой цилиндр, а Бирмингем Тадеуш Карнавальский поправил свой. Кто-то из них что-то сделал, и через некоторое время напротив этого окна уже не было саней с двумя волшебниками, в руке одного из которых была чашка с рыбками.

Теперь никто бы уже и не сказал, что за этим Колиным окном совсем недавно были волшебники. Где-то в Польше, в Нидерландах или в Испании, возможно, видели через некоторое время двух людей с несколькими животными, пролетающих мимо с бешеной скоростью, осторожно сворачивающих на виражах и улыбающихся случайно увидевшим их прохожим.

***

Коля Рождествин – мальчик, жизнью которого так интересовался Карлош, и все члены его семьи были бы удивлены, узнай они, что происходило вечером у их окон и на кухне. Коля никогда не видел таких чудес. Ему вообще казалось, что чудеса если и случаются, то только с теми, кто совсем в них не верит: они врываются в дома подобно ветру, изменяют не столько жизнь, сколько людей, и исчезают навсегда, упорхнув в открытые окна. Но всегда чудеса забывают про тех, кто и так стоит на правильном пути и верит в лучшее. Может быть, потому что им они и не нужны?

Шёл сильный дождь, а Коля со всех ног бежал в школу. Мальчик, кстати, всегда считал, что выражение «со всех ног» звучит странновато: у него, например, было их не так уж много.

Итак, попав в школьное здание, Коля благополучно переоделся в раздевалке и без всяких происшествий добрался до кабинета литературы, где должен был начаться первый урок. В классе его смерила презрительным взглядом высокомерная отличница Голицына, которая в случае получения семестровой оценки «хорошо» не стеснялась просить у учителей «отлично». Модницы класса захихикали при его появлении. Степка Петухов за кем-то гонялся. Проша Кашин просто носился туда-сюда по классу без всяких на то причин. Валя Валиков дремал за партой, а Маша Евстигнеева, как обычно, сидела, уткнувшись в телефон. Надюшка Крылатская и Шурочка Снегирева приглушенным голосом делились друг с другом секретами, не догадываясь, что это слышит весь класс.

– Да хватит уже влюбляться, – сказал им кто-то.

Коля пошел к своей парте, по пути здороваясь с одноклассниками. Он сидел на четвертом ряду у окна за двумя девочками – стеснительной Марианной Васильковой и веселой Ларисой Чаевниковой. Пока подруги не было, Лариса болтала с другими одноклассницами.

– Юль, Ларисе, должно быть, обидно, что ты списываешь у нее алгебру, – заметила Маша Евстигнеева.

– Мне не обидно, – усмехнулась Лариса, – я ее тоже списала.

Юля Разбегай склонилась над Ларисиной тетрадью и продолжила шустро переписывать решения задач.

В класс зашла Анна Ивановна, их учительница русского языка и литературы. Она была очень доброй и терпеливой – как, должно быть, все самые лучшие учительницы русского языка и литературы.

– Доброе утро, – Анна Ивановна улыбнулась, но вид ее подсказывал, что сейчас будет что-то не очень приятное. – Можете оставить портфели в кабинете, мы сейчас все идём к медсестре на осмотр из-за гриппа.

Большинство явно обрадовались тому, что можно будет пропустить пол-урока.

– Ребята, спускаемся на первый этаж к кабинету сто шесть, – добавила Анна Ивановна. – Проша Кашин, вытащи, пожалуйста, ногу из горшка с пальмой. Спасибо.

Коля вышел за всеми в коридор последним, за Машей Евстигнеевой. Впереди него шёл его одноклассник по прозвищу Моросик – Коля не помнил, как его зовут, этот надменный мальчик пришел к ним в класс только в начале этого учебного года.

Но на первом же повороте внимание Коли кое-что привлекло, и мальчик остановился. Он увидел неприятную сцену: какой-то пятиклассник стоял и молча смотрел, как двое восьмиклассников-троллей пинают в сторону друг друга его разноцветный портфель, будто это футбольный мяч. Восьмиклассники были из тех шумных и непоседливых ребят, которые являются главными причинами беспокойства учителей. Их любимое занятие – схватить какого-нибудь зазевавшегося мальчишку из шестого класса и поколотить его или каким-либо образом выставить дурачком на глазах у всех дам. А несколько восьмиклассниц хихикали рядом. Коля не был храбрецом и никогда себя таким не считал, но невероятно несчастный вид того мальчишки задел его за живое. В школах вообще модно задирать того, что меньше тебя в полтора раза и в полтора раза младше. Но Коля Рождествин никогда не гонялся за модой…

Через несколько минут Коля уже стоял в туалете и отряхивал свой пиджак, под глазом у него явно наливался синяк.

– Ты подрался с восьмиклассниками – так поступают только идеалисты, – заявил его новый одноклассник Моросик, встав в дверях туалета.

Коля не стал ему ничего отвечать.

– Мы с тобой еще не общались. Константин Моросеев, – официально представился блондин, протягивая Коле руку.