Между ветром и песком

– Милая, ни один обряд на такое не способен.

Аори даже не замечала, что из ее глаз катятся слезы. А если бы заметила – всегда есть оправдание, когда внутри тебя копошится клубок огненных змей.

– Но я видела только часть картинки. А потом… Пистолет. Сканер. Все это время он обманывал меня. Даже тогда, когда мог рассказать. Объяснить. Попросить понять. А я узнала сама, и Ликсирэ готова была убить меня, если не уйду.

– Ты понимаешь, что никто бы тебя не убил?

– Я ушла. Я не хочу искать оправдания, почему не нужна Главе.

Жар в теле понемногу утих, оставляя после себя слабость и дрожь.

– Все, – вздохнула Сиэ и снова коснулась сенсора.

Водяной пар разбился на мелкие струи.

– Я уже и забыла, как это больно, – Аори шмыгнула носом и вытерла глаза свободной ладонью. – У тебя есть мочалка? Шампунь?

– Прямо перед тобой, – Сиэ посмотрела, как подругу мотает туда-сюда, вздохнула и отобрала у нее искомое. – Дай сюда. Я помогу.

Бледно-фиолетовая пена пахла лавандой. Она казалась теплой наощупь, она мягко опускалась по телу, забирая с собой грязь и усталость. Было бы славно выйти из нее, словно родившись заново. Очищенной, невесомой, непорочной. Вот только выйдет все та же изменяющая, и нет такого средства, чтобы вымыть с ним душу.

Может, и не надо.

– Сиэ, ну вот что ты делаешь?

– Немного лишнее… – Измененная с легким смешком отодвинулась. – Ну вот зачем тебе понадобился плиор, милая? Ты намного лучше и чище без него.

Самой Сиэ тоже душ не помешал бы. Мокрая рубашка покрылась разноцветными пятнами, сбилась неровными складками, волосы облепили спину и лицо.

Проследив за взглядом подруги, измененная хмыкнула и принялась раздеваться.

– Чего ты боишься? – негромко спросила она, расстегивая пуговицы одну за другой.

Аори едва расслышала вопрос за шумом воды. И у нее уже не было сил на то, чтобы придумать достойный ответ, хотя и дрожь, и слабость отступили, стертые бережными прикосновениями измененной.

– Снова тебя потерять.

– Не потеряешь. Вытирайся, халат на полке. Если разберешься с кухней, можешь сделать нам кофе. Мне минут десять надо…

– Я помогу?

Сиэ медленно подняла на нее взгляд и поймала едва заметную улыбку. Аори шагнула к подруге и, расстегнув оставшиеся пуговицы, положила ладони на горячие даже под мокрой тканью плечи.

– Я не должна была верить. – Улыбка стала ярче, но, вместе с тем, в голосе явственно проступила горечь. – В тебе слишком много огня, чтобы так исчезнуть.  Слишком много жизни. И мне сейчас очень нужно что-то живое… и теплое, если можно.

Они рассмеялись вдвоем, и Аори помогла Сиэ избавиться от липнущей к телу рубашки. Измененная приложила ладонь к щеке подруги, бережно коснулась ее губ своими. И, чуть отстранившись, заглянула в глаза.

– Мне было проще, – спокойно, твердо сказала Сиэ. – Я знала, что снова тебя увижу. Если буду верить и ждать.

Ее голос согревал не меньше, чем объятия.

– Почему тогда ты прощалась, словно навсегда?

– Никто не потрудился сообщить, что казнь – не окончательная. Я пришла в себя на столе в подвале, и Тавир заканчивал работать с татуировкой. Вот уж где было холодно… Оникс закрепляется примерно сутки.

Наверное, Сиэ умела передавать мыслеобразы и в реальности. Иначе как еще Аори смогла на мгновение увидеть, словно она сама лежит на жестком, ледяном металле, прикованная так, что и не пошевелиться. И смотрит, смотрит, как на руке роятся живые крошки оникса, как поглощают последние золотистые искры.

– Пойдем, – не обращая внимания на текущую с тела воду, Сиэ отодвинула загородку, подхватила с полки полотенце и набросила его на плечи подруге.

– А как же твои десять минут?

– Пф!

Черты измененной на мгновение размылись. Когда потоки снова замерли, Сиэ раздраженно смахнула с лица прядь распушившихся волос.

– Ух ты…

– Не насмотрелась на похожие фокусы в Арканиуме? – подруга щелкнула Аори по носу.

– Я же говорила, что не общалась с измененными настолько близко.

– Да-а, – насмешливо протянула Сиэ. – Не за такой Арканиум мы воевали.

– С кем?

Подруга выразительно прищурилась вместо ответа. Мало ли войн…

– Не понимаю, – пробормотала Аори. И, вспомнив, наконец, про полотенце, прижала его к лицу.

Теплое, пушистое. Домашнее.

Измененной надоело стоять в углу, и она обошла подопечную, ненадолго обернувшись на пороге.

Когда Аори выбралась из ванной, Сиэ уже сидела на диванчике, поджав ноги, и раскуривала очередную сигарету. Пепельница сияла чистотой, а на коленях измененной невесть откуда возник темно-синий плед.

Она ничуть не смущалась наготы. А вот Аори, окинув взглядом бесконечную темную комнату, поспешила юркнуть под согретую теплом измененной ткань.

– Так чего ты не понимаешь? – спросила Сиэ, обняв ее за плечи.

Аори улыбнулась, любуясь открывшейся картиной. Полные груди с молочно-белой кожей и розовыми сосками ярко выделялись на синем фоне. Упавшая в ложбинку между ними прядь волос казалась настоящим золотом.

– Ты же измененная, – высвободив руку из-под пледа, Аори коснулась кончиками пальцев нежной, гладкой кожи. – Почему ты не хочешь быть мужчиной? Тем, что была раньше?

– У тебя же есть руки, – в тон ответила Сиэ и, запрокинув голову, выпустила клуб дыма в темноту. – Почему ты не таскаешь с собой тележку щебенки? Каждый день, каждый час.

– Ясно.

– Изменение себя – такая же работа, как и любое другое изменение. Я, конечно, пыталась поначалу.