Последний словотворец. Проклятие богов

– Ты больше меня не ненавидишь?

Он сделал большой глоток из фляжки и нерешительно покрутил её в руках.

– Скажем так, я стал больше тебе доверять и вижу, что ты не хочешь навредить Эмилию, наоборот, стараешься, делаешь всё возможное, даже нашёл способ установить с ним связь. Я думал, ты сбежишь, когда увидишь меченых, но ты не только остался, но и упорно ищешь выход из нашего печального положения. А про бога внутри тебя мне вообще нечего сказать – от одной мысли становится тошно.

– Меня похвалил сам лорд Ланкайетт.

– Ха, а ведь правда. Пока ты на стороне нашего короля, я буду твоим другом, но если…

– Я не собираюсь становиться врагом Эмилия, и это не потому, что мы связаны.

– Тогда у нас нет причин для вражды.

Кристиан был в хорошем настроении и говорил со мной охотно, поэтому, вопреки здравому смыслу, я решился задать один вопрос. Неприятное чувство ускользающих ответов всё ещё беспокоило меня.

– Вы давно дружите с Эмилием?

– С детства. Мой отец был приближённым покойного короля. А мы с принцем редко отлипали друг от друга, и нам часто влетало от старших. Помню, как сбегали от учителя в город и до заката обходили все местные лавочки. Нас не знал только слепой, и, несмотря на то что Эмилий был наследником престола, все относились к нам как к своим сыновьям – подкармливали, прятали от стражников, когда те искали. Уже тогда я видел, как люди тянутся к нему, и знал, что он станет отличным королём, – голос Кристиана стал мягче, в нем слышалась нежность.

– Значит, вы росли вместе, и ты стал его личным стражником? – Я пытался осторожно свернуть разговор в интересующее меня русло.

– Было время, когда Эмилий долго болел и к нему никого не допускали, а потом отправили в военный лагерь. Я увидел его только спустя пять лет на коронации.

Кристиан отвёл взгляд. Он явно недоговаривал и опускал те моменты, которые я чётко видел и чувствовал.

– Чем он болел? – невинный вопрос заставил его напрячься.

– Никому об этом не говорили. Сам понимаешь, болезнь наследника – не тема для обсуждений. – Он сказал это с деланым безразличием и наигранной ухмылкой. Кристиан всё знал, но не говорил, потому что не доверяет мне или же оберегает тайну Эмилия?

– А теперь болезнь прошла, и с ним всё в порядке?

– Конечно, не беспокойся. – Ланкайетт широко улыбнулся. – Наш король здоров и будет долго править.

– Кристиан. – Сейчас я понимал слова Бардоулфа о том, что она любит, когда говорили прямо. – Прошлое Эмилия мне известно, думаю, как и моё ему. Я всё видел. Шрамы на спине от кнута остались?

Рука с фляжкой дрогнула, вода вылилась Кристиану на грудь, но он этого даже не заметил.

– Ты сказал – кнута? – Кристиан быстро сократил расстояние между нами. – Ты был там? Видел, что произошло? Как?

Его глаза безумно заблестели, а рукой он схватил меня за воротник, притянув ближе.

– Скажи же, ну, не молчи. Ты видел, что там произошло тогда? Видел же?

Я желал получить ответы, но вопросы задавали мне. Почему же именно этот момент из его прошлого не давал мне покоя, что пришлось так опрометчиво рассказывать всё Кристиану?

– Сначала отпусти меня.

Он удивлённо посмотрел на свои руки и сделал шаг назад.

– Прости, я не хотел пугать.

– Ты меня не испугал.

Кристиан опустился на корточки и потёр ладонями лицо.

– Рассказывай. Это всё ваши божественные штуки? Эмилий говорил тоже что-то такое.

Значит, мои догадки были верны, и он видел моё прошлое.

– Не уверен, как можно назвать нашу связь, но я чувствовал то же, что и он, – прожил его жизнь вместе с ним. Точнее, самые яркие моменты.

– Мне нужен лишь один, и ты знаешь какой. Говори. – Глаза Кристиана потемнели.

– Ему было, наверное, лет двенадцать…

– Пятнадцать. Просто он всегда выглядел моложе своего возраста.

– Тёмное помещение, похожее на кабинет. Пыльный и противный сладковатый запах.

Я стал пересказывать ужасные мгновения, которые мы пережили. Кристиан слушал напряжённо и смотрел в одну точку. Только при имени Христианхен его плечи едва заметно дёрнулись. К концу мне самому стало тошно и противно, и я уже пожалел, что завёл этот разговор.

– Стражник достал кнут… – Дальше продолжать не имело смысла. Воспоминания о раздирающейся плоти были слишком свежие и яркие.

Возле меня раздался полувсхлип-полурык.

– Сколько ударов? – голос Кристиана был непривычно серьёзным и глухим.

– Десять.

Он шумно сглотнул.

– Эмилий никогда не говорил, что произошло в ту ночь. Он еле выжил после этого, долго лежал в бреду, а потом ещё дольше болел.

Кристиан поднялся на ноги и отряхнул одежду.

– Я благодарен тебе за то, что рассказал. И ответ на твой вопрос – да, его тело до сих пор хранит память о предыдущем короле. Чёртов псих. – От резкого вскрика я вздрогнул. – Как жаль, что нельзя воскресить мёртвого и снова заставить его страдать.

– Кто такой Христианхен?

Он помедлил с ответом, но, будто на что-то решившись, сказал:

– Христианхен – это хельгурское имя. Моя мать родом оттуда.

Без дальнейших объяснений Кристиан быстрым шагом покинул площадку. Я хотел догнать его и спросить, что это значит, но неожиданно меня остановила чья-то рука, сжавшая плечо.

– Не стоит сейчас его трогать, мальчик. Он слишком долго искал ответ и, найдя его, теперь не знает, как нести на своих плечах правду.

– Лорд Паулус? – Его я точно не ожидал здесь увидеть.