Чернильные ночи – янтарные дни

– Здравствуйте, Александр. С вами говорит Анатолий Донов, нотариус вашей покойной бабушки. – Журналист хлопнул рукой по столу. Конечно! Нонна Викторовна предупреждала о нем. – Если хотите скорее стать полноправным владельцем дома, зайдите ко мне в контору.

– Где она находится?

Донов подробно объяснил ему, как туда проехать.

– В принципе все готово, только бабушка не успела заплатить за дарственную полностью, – заметил нотариус. – Утром следующего дня она собиралась отправиться в банк, чтобы снять деньги, но, как вы знаете, ее прихватило. Поэтому с вас… – Он назвал небольшую сумму, и Саша облегченно вздохнул.

– Не волнуйтесь. Я все заплачу.

– Тогда до свидания.

Окончив разговор с нотариусом, журналист в который раз подумал о бабушке с благодарностью. Словосочетание «родная кровь» не было для нее пустым звуком, она оставила наследство внуку. Жаль, что они практически не успели пообщаться!

Пименов вздохнул и встал со стула, собираясь приготовить чай. В кабинет заглянула Улыбина.

– Ну что, разговаривал с Кононенко?

Парень кивнул.

– Разумеется.

Галина Егоровна бесцеремонно расположилась на стуле.

– Зачем он тебя вызывает?

Саша пожал плечами.

– Наверное, хочет увидеть статью. Только вот о чем – скажет при встрече.

Она посмотрела на него с интересом.

– Почему ты?

– Вы бы лучше задали этот вопрос ему.

– Когда ты с ним увидишься? – поинтересовалась женщина.

– Сегодня вечером, – буркнул Саша.

– Постарайся сделать так, как он желает, – напутствовала она его и встала. – Расположение этого человека очень важно для нашей газеты. Ты ведь знаешь, как тяжело выживать в нынешнее время. – Улыбина закатила глаза. – Ох, лучше бы он пригласил меня. Уж я бы выложилась на все сто.

Журналист хмыкнул. Ее фразу можно было понять по-разному. Однако начальница сделала вид, что не заметила его ухмылки.

– Ладно, пусть будешь ты. Только смотри мне… Без выкрутасов. А то мы ведь стали богатые… Когда, кстати, справишь новоселье?

– Наверное, в отпуске, – уклонился Пименов. – Сейчас некогда. Бабушку, кстати, еще не похоронили.

Галина Егоровна изобразила сочувствие.

– Когда похороны?

– Через два дня.

Она повернулась к двери и бросила через плечо:

– От редакции пришлю пару человек. Скажешь, когда и где.

– Хорошо. – Меньше всего он хотел видеть коллег у гроба бабушки.

– Не забудь проинформировать меня о встрече, – сказала на прощание женщина и вдруг притормозила: – Почему ты не просишь три законных выходных в связи с похоронами? Все же много хлопот, а тут еще Кононенко.

– Думаете, главный даст? – поинтересовался Пименов. Галина Егоровна сжала губы.

– Знаешь что, иди-ка домой. Будешь на связи, если что, я позвоню тебе.

Это его порадовало. Можно было прямо сейчас ехать к нотариусу.

– Спасибо, – искренне отозвался парень. Все же Улыбина неплохая тетка, хотя иногда и взбалмошная.

– Не за что.

Саша быстро собрал вещи со стола, намереваясь, если останется время, поработать над статьей, и вышел из кабинета. Навстречу попалась Лада. Она понимающе кивнула.

– Отпустили домой?

– Да.

Девушка поправила челку.

– Мама уже сказала, когда похороны?

– Послезавтра, сначала отпевание.

Она взяла его за руку.

– Я хочу находиться с тобой рядом.

Сейчас ему было не до нее.

– Хорошо, я позвоню.

– Да, да, позвони.

– Пока, – по привычке он коснулся губами ее щеки. Лада еще сильнее сжала его ладонь.

– Держись.

Когда Саша вышел из редакции, на улице вовсю светило солнце. Его жаркие лучи, как щупальца осьминога, залезли под его футболку и жгли кожу. Он быстро сел в машину, завел ее и включил кондиционер. Все же здорово иметь такое авто! На старом «Москвиче» кондиционера не было и в помине. Пименов в летнюю жару всегда разъезжал с открытыми окнами, вспоминая анекдот о водителе первой модели «Жигулей», который на вопрос, почему он в жару не открывает окна, отвечал: