Как хочет госпожа

– Нужно дать собаке кость и тут же отнять, – начал говорить мальчик. – А потом прочитать заклинание и отдать кость черному барану. Спустя три дня необходимо отнести ее на кладбище к свежей могиле и оставить возле ограды. Василиса клялась, что заговор очень действенный.

– Возможно, – не стал спорить капитан, думая, когда бы наведаться к этой бабке Василисе. – Значит, ты взял кость…

– И сунул в пасть нашему Тузику, – пояснил школьник, – а потом сразу же забрал. Вот с черным бараном пришлось туговато. Сами знаете, в нашем селе скоро ни одной овцы не будет, не то что барана. Его я отыскал только у мужика, который свою ферму здесь строит, ночью перелез через ограждение и несколько раз ткнул ею ему в морду, а потом вернулся домой.

– То есть на кладбище ты искал свежую могилу, – догадался капитан.

Мальчик кивнул:

– Именно так, дяденька. Только это оказалось не так-то просто. Нормальные люди у нас давно не умирали, а к пьяницам подкладывать ее не хотелось. Вот я и бродил по кладбищу, впрочем, так ничего подходящего и не увидел.

– А вчера ночью тоже бродил? – спросил участковый. Слава взглянул ему прямо в глаза.

– Вчера мамка пьяная пришла, кричала сильно. Затем батька заявился, и пошла у них потасовка. Я родителей разнимал, не до кладбища было.

– Допустим, я тебе верю, – проговорил Василий. – Тогда последний вопрос. Где твой второй спортивный ботинок? Не на кладбище забыл?

Слава покраснел:

– Я так и понял, что вы про него спросите. Наверное, тот фермер нашел его и попросил вас отыскать вора. Но я ничего у него не крал, просто подложил кость барану, а потом забрал. Пусть все хорошо проверит и убедится, что ничего не пропало. Мне его добро не нужно, я хочу родителей вылечить.

Сидельников кивнул:

– Ладно, я сейчас навещу этого фермера. Если твои слова подтвердятся, больше беспокоить не буду. Об одном только попрошу – не давай ты Валеркины деньги родителям. Ну, подумай и о брате тоже. Он в поте лица их зарабатывает, а папаша и мамаша пропивают. Разве это дело?

Славик заморгал:

– А что вы мне посоветуете? Они тоже есть хотят и пьют не от хорошей жизни.

Василий собирался привести еще пару аргументов, но передумал:

– Черт с тобой. Поступай, как знаешь.

Участковый по-мужски пожал руку Петрову-младшему и отправился к фермеру, который совсем недавно приехал в Железнодорожное, чтобы завести хозяйство. Он отгородил забором довольно большой участок земли, привез домашний скот, засеял небольшое поле и ждал урожая. Этот человек почти ни с кем не общался, и Сидельников не знал, как его зовут. Впрочем, к его удивлению, фермер принял участкового приветливо:

– Спасибо, что ко мне пожаловали. Честно говоря, сам собирался к вам идти.

Капитан изобразил удивление:

– Правда? Вас кто-то беспокоит?

– Когда я затевал свое дело в этой глуши, то не учел самого главного, – признался фермер. – Здесь остались одни алкаши. Все нормальные давно переехали в город. Вот теперь за это и расплачиваюсь. Воры ко мне ночью пробрались, товарищ капитан.

– Воры? – удивленно вскинул брови Сидельников. – Вообще, народ здесь порядочный, хоть и выпивающий.

– Пьяница не может быть порядочным, – со знанием дела заявил фермер. – Кто-то перелез через ограду и, вероятно, хотел стащить моих баранов, но не сумел перекинуть их через забор. Да вы полюбуйтесь, что я обнаружил… – Он махнул рукой, приглашая Василия следовать за собой. На полу просторной веранды большого каменного дома красовался спортивный ботинок. – Вот, обувь вор свою забыл. Судя по всему, ребенок. Ну, правильно, взрослому, да еще выпившему, преграду не одолеть, они уже детей своих к воровству приучают. – Он поднял ботинок. – Возьмите, товарищ капитан, и найдите этого проходимца. А я в долгу не останусь.

Сидельников взял протянутый ботинок:

– Обязательно найду. И, даю слово, больше он к вам не залезет. А деньги приберегите для дела. Они еще вам пригодятся.

Распрощавшись с фермером, капитан отправился к Ильичу. Он хотел попытаться разговорить сторожа еще раз. Вдруг Трифонов вспомнит еще что-нибудь? Идя к кладбищу, участковый и не предполагал, что сегодня день везения и он обойдется без воспоминаний Ильича. Когда до погоста оставалось совсем близко, зоркие глаза Василия увидели мальчишку, перемахнувшего через ограду кладбища. Паренек привлек внимание капитана по нескольким причинам. Во-первых, его зачем-то потянуло к могилам. Во-вторых, на его худых ногах красовались резиновые сапоги, что могло означать потерю спортивной обуви, а в-третьих, мальчик тоже звался Петровым, только Николаем, и приходился сыном Григорию.

– Коля, иди сюда, – позвал его Сидельников, вовсе не ожидая, что, услышав его крик, паренек встрепенется, как испуганная птица, и что есть силы побежит в село. Для Василия это означало одно: хлопчик виновен, и мужчина припустил следом. Впрочем, бежать Кольке особо было некуда и незачем. Участковый знал, где живут его родители, тоже любившие принять на грудь, и обязательно дождался бы его в родном доме, однако в тот момент мальчик об этом не думал. Он летел, как хорошая скаковая лошадь, и полицейский начал задыхаться и отставать, как вдруг – поистине день везения – ребенок поскользнулся на мокрой глине и растянулся возле большой лужи. Капитан подскочил к нему и схватил за руку:

– Сбежать вздумал? Сразу понял, зачем понадобился? А ну пойдем в отдел.

Колька шмыгнул носом:

– Дяденька участковый, о чем вы говорите?

– Пропавший ботинок искал? – поинтересовался Сидельников. – Надо же, какая неудача – еще и ножик посеял. Что, у нас в Железнодорожном дети уже стали людей резать? На ноже, между прочим, остались следы крови. Да и обувь ты спортивную подписал. И не советую отпираться. Криминалисты из города вмиг докажут, что это все твое.

Петров неожиданно смирился:

– Ладно, ведите меня в свой участок. Все расскажу, как на духу.

Сидельников достал мобильный:

– Не только мне расскажешь. Дождемся полицейских из города. Они тоже с удовольствием тебя послушают.

Петров кивнул:

– Черт с вами, дядя Вася. Вызывай. Не хочу отвечать за другого. Все расскажу, клянусь.

Когда Киселев услышал, что Сидельников не обманул его надежды, он радостно сообщил об этом Скворцову:

– Берем Петьку и гоним в Железнодорожное.

Оперативники прибыли довольно быстро и с любопытством уставились на щупленького мальчугана с огромными черными глазами, смотревшего на них с испугом.

– Дяденьки, – повторил он, – я, честное слово, никого не убивал.

Полицейские переглянулись.

– Пока тебя никто ни в чем не обвиняет, Коля, – сказал Павел. – Давай по порядку, ничего не пропуская. Будешь лгать – мы это сразу поймем, на то мы и полиция.

Мальчик набрал в грудь воздуха, и его затрясло.

– Это очень страшно, – проговорил он, и его лицо побледнело. – Это ужасно, дяденьки полицейские.

Перед его глазами снова возник тот жуткий день. После обеда они с ребятами отправились к речке, и Коля стал с увлечением рассказывать им про книгу «Сумерки», которую взял в школьной библиотеке и с удовольствием читал. Он давно уже замечал, что приятели завидовали ему. Учителя выделяли парня и хвалили, отмечая его начитанность. И действительно, Коля обожал книжки. Они уносили его в неведомый прекрасный мир, где не было пьяных родителей, щедро отвешивающих подзатыльники, и плачущих маленьких братьев и сестер, страдавших от недоедания. Взяв сагу «Сумерки», он влюбился в вампиров вопреки представлениям людей, здесь выказывавших глубокие и сильные чувства. Парни сначала слушали его с интересом, а потом Сашке Попову надоело, что какой-то жалкий хлюпик Петров завладел вниманием его ватаги, и он грубо оборвал его:

– Значит, по-твоему, всякие вампиры и мертвецы добрые и хорошие?

– Да, – кивнул Коля, не раздумывая. Он и не предполагал, к чему приведет его опрометчивый ответ. Сашка подмигнул ребятам:

– А коли так, давай поспорим, что ты никогда не решишься прогуляться в сумерках по нашему кладбищу.