Золото «Черного принца»

– Дела. – Подросток ответил с таким важным видом, что эпроновец еле подавил смех.

– Пойдем. – Он провел рукой по выгоревшим волосам пацана. – Не дадим тебя в обиду.

Данилка, тринадцатилетний балаклавский мальчишка, жил в покосившейся мазанке с матерью и младшей сестрой. Его отец погиб в Гражданскую, и вся мужская работа легла на плечи ребенка.

Впрочем, судя по всему, он не был против. Сознавая себя главой семьи и гордясь этим, он лишь в редкие минуты сбегал на море или в горы с приятелями.

Поиски легендарного корабля стали неотъемлемой частью его жизни. И неудивительно. Обломки, монеты, все, выуженное со дня морского, приносило доход. Приезжие охотно покупали сувениры, не проверяя, действительно ли та или иная щепка когда-либо принадлежала «Черному принцу».

Мать знала о промысле сына, тревожилась, отпуская его понырять, но ее наставления были не слишком строги. В голодное время это давало возможность выжить. Вот почему она восприняла известие о том, что Данила хочет отдать приехавшим из столицы исследователям две золотые монеты, без радости.

Маленькая, рано постаревшая от горя и забот, женщина суетилась возле мальчика:

– Не надо этого делать.

Подросток смутился:

– Что ты такое говоришь, мама? Эти монеты помогут найти местоположение корабля.

– Думаешь? – Она не верила в рассказ сына о научной цели экспедиции. До этих мужчин из Москвы кто только не охотился за кораблем в надежде быстрого обогащения. – Ты уверен, что они не продадут их? Знаем мы этих исследователей.

– Мама! – Бросая отчаянные взгляды на Карповича, смущенно топтавшегося на пороге, Данила перешел на шепот: – У них самая современная аппаратура. Они, в конце концов, и сами найдут кучу золота.

– Вот и отлично, – обрадовалась женщина. – Твои деньги им не сделают погоды. Да еше неизвестно, с «Принца» ли они. Ты сам мне говорил, сколько парусников покоится в нашей бухте.

Однако глава семьи настоял на своем, и монеты перекочевали в карман Дмитрия.

– Значит, вы с товарищами видели корабль? – спросил он мальчишку на прощанье.

Парень перекрестился.

– Как тебя сейчас.

Дмитрий оживился:

– Место покажешь?

– Пойдем.

Балаклавский житель подвел его к краю обрыва:

– Вон тот камень видишь? От него две сажени отмерите – и ищите.

Эпроновец на всякий случай аккуратно занес полученные сведения в записную книжку и отправился к деду Мирону.

Он застал старика за работой в маленьком огороде. Просоленный и просмоленный бывший рыбак охотно принял гостя:

– О гибели «Принца»? Отчего ж не рассказать? До сих пор стоит перед глазами.

Он неторопливо вытер руки о грязное полотенце.

– Давай в дом зайдем, – предложил старик гостю. – В ногах, знаешь, правды нет.

Карпович начал отказываться:

– Я ненадолго, Мирон Васильевич.

– Проходи, проходи.

В маленькой комнатке пахло полевыми травами.

– Садись, чаю попьем. – Мирон Васильевич подтолкнул гостя к столу. – Мед у меня просто заправский.

Через минуту перед Карповичем стояли несколько тарелок с вареньем и медом.

– И хлеб попробуй. – Хозяин подвинул к нему деревянную мисочку. – Христиан пек. Объедение.

Дмитрий начал протестовать:

– Дедушка, я же не обедать к вам пришел.

Старик ничего не хотел слышать:

– Обидишь. Мой рассказ никуда от нас не убежит. А чая такого ты еще не пил.

Сделав глоток ароматного, настоянного на травах напитка, эпроновец признал его правоту:

– Вот тут ты прав. В Москве я такого не пил.

Его комплимент растрогал старика:

– То-то же.

Мед, хлеб и несколько сортов варенья тоже оказались необычайно вкусными.

– Ты, дедушка, знатный кулинар.

Мирон Васильевич с тоской посмотрел на свои черные задубелые руки:

– Жаль, старый стал, рыбку уже не ловлю. – Он откусил кусочек хлеба. – А то бы тебя и вялеными бычками побаловал, и ухой из кефали. Пальчики оближешь.

– Охотно верю.

– Однако ты пришел по делу, – спохватился хозяин, наливая себе чая. – Опять этот проклятый «Принц» покоя не дает. Чай, вы не слышали, что итальянцы ничего не нашли?

Карпович махнул рукой:

– Слышали, слышали. – Он положил себе меда. – Они ничего не нашли, а мы найдем. Видел бы ты наше оборудование.