Плен одиночества

– Какое красивое колечко, – он повертел её руку, разглядывая крупный бриллиант, а затем посмотрел в глаза. – Не это ли стало причиной завершения твоей карьеры?

– Тебя это не касается. Пусти, – Рината пыталась высвободить ладошку, но безрезультатно – пальцы Игоря, казалось, срослись с её кожей. Он причинял ей боль, но её это не волновало. Она привыкла к физической боли. Гораздо тяжелее было смотреть ему в глаза и подбирать нужные слова.

– Раз уж тебе так интересно… Я выхожу замуж за Николаса. Я приехала в Россию только для того, чтобы написать заявление и созвать пресс-конференцию, где объявлю об окончании карьеры. И коль уж ты президент Федерации, я не хочу, чтобы ты строил козни и пытался мне помешать. Я приняла решение. И я его не изменю.

– Вот даже как? – Игорь наконец отпустил её и вальяжно развалился в кресле. Смерил насмешливым взглядом. – Ты должна мне желание. И ты его исполнишь.

– М-м-м, – протянула Рината, качая головой. – Не надоело, Крылов? – ухмыльнулась и добавила: – Все еще не вырос из детских штанишек? В сказку про золотую рыбку веришь?

Встав, она направилась к дверям. Игорь так же сидел, уперев руки в поверхность стола, и словно свёрнутый псих смотрел за тем, как её волосы колышутся в такт твёрдым шагам.

– Стоять! – громко приказал он. Тоже поднялся и пошёл к Рине, застывшей у двери.

Обернувшись, она терпеливо ждала, пока он подойдёт к ней.

– Когда ты умоляла меня разрешить твоей подружке выступать за США, ты согласилась на мои условия. Одно желание. Любое. Ты исполнишь его.

– Ты хочешь, чтобы я продолжила кататься? – Рината внимательно смотрела ему в глаза. И будто бы сохраняла абсолютное спокойствие. – Это твое желание?

Внезапно во взгляде её мелькнула злость, и Игорь ощутил расползающееся внутри удовлетворение. Нет, она не спокойна.

– Я подумаю, – ответил он и открыл дверь. – Ты свободна, Рината. На днях я приму решение по поводу тебя и твоего заявления.  Обязательно дам тебе об этом знать.

– Ты все равно ничего не изменишь, – как-то устало вздохнула она и вышла. Сняла с вешалки в приемной свое пальто и, попрощавшись с секретаршей, направилась к выходу.

– Кофе, Даша, – сухо процедил Игорь и резко захлопнул дверь.

Снова усевшись за стол, он положил руки перед собой и растопырил пальцы. Когда-то эти ладони могли в любой момент коснуться её тела, и чем-то противоестественным это не было. Сейчас же в тех местах, где их руки соприкасались, кожа будто горела, обугливалась, словно у него какая-то особая болезнь, будто бы ему ни в коем случае нельзя прикасаться к Ринате Бердниковой. Отравила ядом, душу сожгла дотла, станцевала на пепелище, ковырнула палочкой, – проверила, жив ли еще. Жив.

Игорь усмехнулся. Жив. Назло ей жив. Перевернул руки ладонями вверх и принялся внимательно рассматривать их. Ни ожогов, ни царапин, а горят так, будто кожу живьем сдирают. Она под кожу забралась, сука. С силой сжав зубы, он зажмурился и мотнул головой, пытаясь выгнать образ Ринаты из мыслей. Но она по-прежнему стояла перед ним. Стояла, вся такая холеная, одетая с иголочки, четырехкратная, мать её, олимпийская чемпионка! Как была стервой, так ею и осталась. И хоть детдомовская девчонка, хоть дочка президента – сути не меняет. Она стала еще красивее… Ему казалось, что в двадцать она была самой прекрасной девушкой на земле, но нет. Она взрослела, и красота её взрослела вместе с ней. С каждым годом черты лица теряли юношескую припухлость, скулы, губы, подбородок становились выражены все отчетливее. Сейчас ей двадцать семь. И он по-прежнему не может оторвать от неё глаз. Не может не вдыхать аромат её цветочных духов, не может не смотреть в прорезь блузки, едва приоткрывающую полоску бледной кожи на груди. Он помнит каждую её родинку, каждый изгиб тела. Сегодня она была прекрасней, чем когда-либо до. И именно сегодня она была как никогда далека. Это кольцо… Он бы мог подарить ей такое же. Нет, лучше, в сто раз лучше! По всей видимости, у этого Демаре нет никакого вкуса. Разве на её тоненьком хрупком пальчике этот огромный бриллиант смотрится?! Он подарил бы ей тоненькое, с десятком вкрапленных в белое золото небольших камушков. Чтобы они не мешались ей, чтобы она не чувствовала тяжести, чтобы кольцо не цеплялось за одежду. Сделал бы его на заказ. Самое красивое кольцо, такое же неотразимое, как она сама, такое же хрустально-точеное, как она сама. Да почему он думает об этом, чёрт возьми?! Пусть хоть вся брюликами обвешается, или этот Демаре её обвешает – разве ему не насрать?! Пусть делает, что хочет, пусть выходит замуж, пусть рожает десяток детей, только после Олимпиады. Пошла она к чертям! И она, и вся её семейка! Откатает в Пекине и может идти на все четыре стороны, вот его желание!

Не сдержав порыва, Игорь резко смахнул со стола приготовленные ему на подпись Дашей документы. Листы разлетелись по полу, и в этот самый момент с чашкой кофе в руках вошла его секретарша. Низенькая, чуть полноватая рыжеволосая девушка, доставшаяся ему по наследству от Бердникова.

Застыв в дверях, она в ужасе смотрела на него сквозь очки и не решалась сделать даже шага. Игорь едва не усмехнулся. В таком отвратительном настроении она его ещё не видела, хотя ей частенько доводилось слышать доносящиеся из кабинета крики в то время, когда он чихвостил подчиненных за невыполнение поставленных задач.

– Кофе поставь на стол, Дарья, – как можно более спокойно, попросил Игорь, и она словно спринтер по сигналу выстрела метнулась к столу. Поставила чашку и принялась собирать документы. – Я сам уберу, – глядя на то, как она ползает перед ним, проговорил он. – Даша, я сам, – Игорь поднял её, сжав за плечо. – Спасибо, – развернул и чуть подтолкнул к двери. – Спасибо за кофе.

– Не за что, – пискнула Даша и скрылась за дверью.

Но не успела её закрыть, как в кабинет вихрем влетела «сестра» президента Федерации.

– Спасибо, Даша, – улыбнулась секретарше Оля и, прикрыв дверь, посмотрела на Игоря. Через секунду взгляд её переместился вниз, потом снова к его лицу.

– Мне стоит переживать?

– Ты о чем? – присев, Игорь начал собирать бумаги.

Оля подошла ближе. Опустилась рядом и накрыла ладонью его руку с зажатой в ней тонкой папкой-скоросшивателем.

– Я столкнулась в дверях с Бердниковой, – пояснила она, не сводя с него взгляда.

– Вы обменялись любезностями? – хмыкнул Игорь, поднимаясь и утягивая за собой Максакову.

Недавно Оля остригла свои длинные русые волосы. Теперь они едва доходили ей до плеч. Ему больше нравилось, когда она была с длинными, но кто же поинтересуется его мнением. Уж точно не она и не в вопросе красоты.

– Ну, – хмыкнула Оля. – Скажем так, она очень старалась придать своему взгляду способность убивать. Но, как видишь, у меня иммунитет.

Крылов сложил собранные документы обратно на стол и уселся на свое место. Оля плюхнулась по другую сторону, туда, где недавно сидела Рината.

– Так мне стоит переживать? – повторила она свой вопрос, приподняв брови.

– Я тебя не понимаю, Оль, – слегка нахмурился Игорь.

– Ну… Рината Бердникова собственной персоной явилась к тебе… – она опять встала и лениво, будто сытая кошка, обошла стол. Положила руки на плечи Игоря. Чуть склонилась, так, что волосы её касались его кожи. – Признавайся, – понизила голос до шепота, дотрагиваясь губами до его щеки. – Вы снова решили встать в пару?

– Максакова, у тебя больное воображение! – вдруг воскликнул Игорь, не в силах сдержать смех. – Тебе говорили об этом?

– Ты, – довольно отозвалась Оля. Ладошки её прошлись вниз по его скрытым тканью дорогого пиджака плечам. – Несколько раз. За последнюю неделю, – она снова поцеловала его в щеку и вернулась на свое место. Оперлась локтями о стол и произнесла: – По крайней мере, ты улыбаешься. Расскажешь, чего она хотела?

– Она собирается завершить карьеру.

– О, как! – Оля удивилась. – Меньше, чем за год до Олимпиады… Что говорит?

– Что приняла решение, – недовольно поджал губы Игорь. – И что выходит замуж за Демаре, – добавил он, немного подумав. В конце концов, к чему скрывать? Эта язва все равно выведает у него или сама узнает, а потом весь мозг выклюет.

– Угу, – она сложила руки на груди и внимательно посмотрела ему в глаза. – А ты что?

– Ничего, Оля. Я – ничего! Мне плевать, что она выходит замуж за своего тренера. Правда, плевать! Но она лидер сборной. Я не могу её отпустить.

– Она не невольница, – как бы между прочим отметила Максакова.

Её серые глаза будто сканировали его, выискивая в нем самые потаенные чувства и желания. Она всегда так делала, когда чувствовала, что с ним что-то не то, что-то тревожит и тяготит. Белобрысая ведьма, чтоб её!..

– Как ты удержишь её?

– Я найду способ.

В ответ на выразительный взгляд «сестрёнки», он только покачал головой.

– Хорошо, – вздохнула Оля и тут вдруг хищно улыбнулась. – Слушай, а если все же ты не найдешь способ вернуть её в спорт… Ну, вдруг нет? У Демаре не останется спортсменов высокого класса. Решетникова закончила. У него была только Рината…

– На что ты намекаешь?

– Мы с Матвеем могли бы перейти тренироваться к нему в группу.

– Ты хочешь за год до Олимпиады сменить тренера? Чем тебя Хабаров не устраивает?

– Он не Демаре, – просто ответила Оля. – И даже не Миронов с Богославской. Николас Демаре отличный тренер, Игорь, а у нас, сам знаешь, проблемы с элементами. Я хочу в Пекин.