Я иду домой

– Короче, ты за заказ берёшься? – не выдержал Филипп.

– Да, берусь. – Яна направилась к выходу, предварительно закинув папку в рюкзак.

– Вот и отлично. Ну, могу тебе только удачи пожелать. Ни пуха ни пера…

– …К черту, – Яна улыбнулась и вышла навстречу неизвестному.

Глава 3

– Носова, где ты шляешься? Дрянная девчонка, как же с тобой тяжело…

Невысокая, но очень упитанная пожилая женщина по имени Светлана Викторовна, стояла посреди небольшой столовой и держала в пухлой руке ведро, наполненное мелким картофелем. Она смотрела на приоткрытую дверь, из-за которой выглянула детская головка с длинными каштановыми волосами, заплетёнными в косу. Очевидно, громкий визг не приносил девочке никакого удовольствия, в связи с чем она не торопилась подходить к «любимой» воспитательнице.

– Да, Свин… Светлана Викторовна? Вы что-то от меня хотели?

– Ты посмотри, а! – лицо старой женщины багровело с каждой секундой. – Она ещё и спрашивает! Все работают, а ты у нас особенная, что ли? А ну, марш чистить картошку! Иначе останешься без ужина!

Носова же тяжело вздохнула и подошла к женщине, которая передала увесистое ведро подростку. Было тяжело держать его на весу, пришлось поставить на пол.

– И смотри у меня, попробуешь снова сбежать от работы – все космы повыдираю! – уходя, крикнула Светлана Викторовна, сопровождая речь пару нелицеприятных ругательств, но Носова уже её не слушала. Ещё раз вздохнув, схватила ведро, понесла прямо над полом и направилась в сторону других детей, переговаривающихся между собой.

Да, Трэдиторы не соврали. У Софии Носовой действительно были густые каштановые волосы, как у мамы, и большие зелёные глаза, как у папы. С десяти лет она содержится в приюте, откуда её не торопятся забирать. Почему? Наверное, просто не повезло. Кого-то же забирают. Только девочка ясно понимала, что, даже если она и выберется из этой помойки, то всё равно новые родители не смогут заменить ей старых. Это просто невозможно. Как можно любить совершенно не знакомых людей просто потому, что в каких-то там документах они записаны, как «мать» и «отец»?

С этими мыслями София подсела к ребятам, так же занимавшимся чисткой клубней, сбрасывая отходы в общий таз. Пройдя пару раз овощечисткой по измазанной в земле картошке, девочка демонстративно зевнула.

– Мы что, рабы, чтобы этим заниматься? – возмущённо воскликнула, бросив не до конца очищенный овощ. – Как будто больше некому.

– А у тебя есть идеи? – с интересом спросил мальчик по имени Игнат, слегка наклонив голову набок.

– Свалить отсюда, и как можно скорее, – вот моя единственная идея. – ответила Софи. – Ничего хорошего я от этого места не жду. Сплошная тирания, дедовщина и абьюз…

– Ты где таких слов нахваталась, Софа? – удивилась Катерина – маленькая худенькая девочка на пару лет младше Софии.

– Где надо – там и нахваталась. Хотите – называйте по-другому, всё равно суть не изменится…

Девочку перебил мрачный паренёк лет четырнадцати, со свежими синяками на лице:

– Правильно иногда Свинота говорит: «Ты особенная, что ли?». Такое ощущение, что ты попросту не понимаешь, что от твоей пустой болтовни эта суть как раз и не изменится.

Такой ответ Софи не понравился. Она вскочила, встала напротив мальчика и, смотря на него сверху вниз, произнесла грудным голосом:

– А может, я и в самом деле особенная. – поправила чуть растрепавшиеся волосы и поставила руки на бока. – Но это не пустая болтовня, Андрей. Я сбегу отсюда, вот увидишь. Я уже была на крыше.

– Да ну, правда? – удивились дети, смотря на девочку.

– Чистейшая. – София гордо осматривала присутствующих. – Там тако-ой вид открывается…

– Что-то мне подсказывает, что кое-кто – знатный брехун, – продолжал бурчать Андрей, занимаясь высвобождением картофеля от кожуры.

– Ха-ха! Я, по-твоему, брехун? Не смеши меня! – девочка расхохоталась. – В отличие от некоторых, у меня хотя бы хватает смелости спорить с теми, кто сильнее меня…

– Считаешь меня трусом? – последняя фраза явно взбесила парня. Андрей торопливо встал и, бросив на пол овощечистку, приблизился к Софии, намереваясь схватить её за горло.

– Ты и есть трус! Самый настоящий! – не унималась девчонка, отходя назад и продолжая давить на больное. – Сам подумай, почему тебя постоянно шпыняют старшаки, а меня не трогают, хотя я Свиноте явно не нравлюсь. Потому что у тебя стержня нет, но при этом ты умудряешься что-то вякать в мою сторону! – её несло всё дальше и дальше, в то время как Андрей становился всё злее.

– Ребят, хватит, ну что вы устраиваете? – жалобно сказал Игнат, взяв парня за рукав кофты.

Такой жест Андрей явно не оценил. Со словами: «Не вмешивайся, малявка» больно ударил локтем прямо в нос. Мальчик схватился за раненый участок и громко захныкал. У его ног появлялись маленькие красные капельки.

– Твою мать, ты вообще в своём уме? – подобных действий София не ожидала от некогда тихого парня. – Совсем шарики за ролики заехали?!

Дети испуганно посматривали на начавшийся на пустом месте конфликт и больше не решались вмешиваться, дабы не повторить судьбу Игната. Хоть Андрей и был мальчиком для битья у детей постарше, но их по силе он явно превосходил.

А в это время парень окончательно взбесился. С ненавистью глядя на Носову, бросил в неё так и лежавший в руке клубень, но девочка ловко увернулась. Картофелина полетела прямо в окно. Звук битого стекла, и Андрей словно очнулся. За дверью послышались шаги. Мальчик злобно взглянул на ребят, говоря тем самым: «Сдадите меня воспитателям – я вам такую взбучку устрою» …

На крики прибежала Елена Михайловна – женщина молодая и недавно начавшая работать в приюте. Из всех взрослых она была самой милой и добродушной, из-за чего дети её любили больше остальных. Однако если случались конфликты среди детдомовцев, то воспитательница просила помощи у Светланы Викторовны, поскольку та была старше и гораздо опытнее. А уж тут спасайся, кто может: Свинота не разбиралась, кто прав, кто виноват, если сказали, что это сделал, к примеру, Федя – накажут Федю, и всё тут. Но самое страшное – это попасть в дом для психованных, как его называли напуганные страшными историями обитатели приюта: туда отправляли, по решению воспитателей, самых «буйных» и «неуправляемых» детишек.

Нынешняя ситуация исключением не стала. Елена, зайдя в столовую, громко спросила:

– Так, что случилось? Кто крич… О, Господи! – перепугалась, завидев маленького Игната с окровавленным носом и красную лужицу на полу. – Светлана Викторовна! Светлана Викторовна! Скорее сюда!

«Вот и договорилась, – подумала София, с сожалением глядя на товарища. – Что я наделала?»

– Кто из вас, маленьких спиногрызов, это сделал?! – Светлана Викторовна была вне себя от ярости. – А ну, признавайтесь! Иначе получат у меня все!

Пожилая женщина держала под руку зарёванного Игната. Нос перестал кровоточить, но выглядел мальчик ужасно: глаза опухли и покраснели от слёз, лицо побледнело, а алые пятна так до сих пор не удосужились вытереть. Выдержав напряжённую паузу, воспитательница продолжила:

– Молчите, значит? Хорошо. – теперь уже более мягко обратилась к потерпевшему. – Давай, расскажи, кто тебя ударил? И кто разбил окно?

Игнат замялся. Хотел сказать правду, но, заметив, как глядит угрожающе и исподлобья глядит на него Андрей, сглотнул и, чуть заикаясь, тихо, чуть ли не на ушко, произнёс:

– Это… С… Софа, – в испуге отвернулся. – Это она.

Остальные дети поочерёдно стали подтверждать его враньё:

– Да, это она.

– Да, она.

– Это София его ударила.

– И окно тоже разбила.

У Софии мороз пробежал про коже.

– Это неправда! – чуть не плача, ответила девочка. – Почему вы все врёте?

– Так! – Светлана не выдержала. – Мне уже порядком надоели твои выходки, Носова! Думаешь, можешь делать здесь всё, что тебе вздумается?! По-твоему, можно творить всё, что хочешь: прятать телефон под матрасом, распахивать окна по собственному желанию, шарить у меня в кабинете и, в конце концов, портить имущество и бить своих товарищей?!