Зинуля

– А ты послушай, послушай, родимая, что я тебе скажу. Слушай и на ус наматывай. Вот сейчас по Зинкину душу баба приезжала, а в скором времени повитуха нарисуется. Ты ж ночами на ферме пропадаешь, ничегошеньки не замечаешь. А я, как дозорный, стою на посту, слежу за твоим дитём и честь её берегу. Куда пошла? – Клавка удивлялась, тут такая беда случилась, а соседке хоть бы хны. Отвернулась и топает, будто глухая. – Маринка, я тебе дело говорю, девка твоя дюже по мужикам слабая. Сегодня чья-то жёнка приехала, а завтра Зинка в подоле принесёт. И не совестно тебе глаза закрывать на её проделки?

– Да ты бы под своим носом побольше глядела! – рявкнула Марина, повернувшись. – У самой-то девка в целомудрии живёт? – сказала она и сразу замолчала.

Опомнилась, чуть не проболталась о Галькином положении.

– Ну-ну, чего замолкла? – усмехнулась Клавка, состроив довольное лицо. – Продолжай. Что, добавить нечего? То-то же. Моя девка твоей фору на пять лет вперёд даст. Не дочка, а клад. Ни с одним до свадьбы путаться не станет. Во как!

Осуждающе качнув головой, Марина направилась к ферме. А Клавка, вылив отрицательные эмоции и удовлетворив свою гнилую натуру, потопала к птичнику.

Вытирая тряпкой коровье вымя, Марина не могла выбросить из головы слова нахальной соседки. Ну так ей в душу запали её надменность и хвастовство, что женщина улыбнулась, представив, как Клавка «обрадуется», когда у Гальки пузо выпрет на всеобщее обозрение. Жалко девчонку, попадёт ей, но и Клавка достойна «сесть в лужу». Хватит над чужими девками потешаться, сплетничать и разносить грязь по селу.

Месяц проходит, второй, третий, а Галькин живот всё такой же: плоский, невидный. Обманула, что ли? Или напутала чего? В пятнадцать лет можно что-то не так понять, но соврать про беременность? Время идёт, а воз и ныне там. Вот и Зинка в город укатила, поступила в училище на швею, осталась там в общежитии, а Галина в школу ходит, последний год учится.

– Не понимаю, – работая в огороде, Марина незаметно бросала косые взгляды на девчонку, вешающую на верёвку постиранное бельё. – Или пошутила?

Галя в последнее время ходила сама не своя. С одноклассниками дружба сошла на нет. Девочка не желала тесно общаться, как раньше. После уроков сбегала домой, дав отказ на вечернюю прогулку. Подруги удивлялись её поведению, но не напирали и не настаивали, думая, что Галя наказана матерью за какие-то провинности.       Перебирая картошку во дворе, Галя всхлипывала и вытирала нос рукавом старой куртки.

– Шевелись, – бубнила Клавдия, косясь на сгорбившуюся дочь. – Потом в подпол полезешь. Я буду вёдра подавать, а ты сыпать.

Клава тоже заметно изменилась. Её взгляд стал задумчивым. Она уже не лезла к Марине с расспросами о Зинке: как она живёт в городе, учится ли или бегает на свиданки к местным ухажёрам. Затихла Петровна, закрылась в себе. Не слышно из её дома песен, нет ругани по поводу очереди в магазине, остыли споры, угасла Клавкина охота быть всюду первой.

В июне, когда Галя сдала экзамены и получила аттестат, Клава проводила её в город и пожелала счастливого пути.

– Надеюсь, ты быстро освоишься, встретишь свою судьбу и останешься жить там… – вздохнула она и сухо поцеловала дочь в лоб. – Не возвращайся сюда, Галя. Здесь тебе делать нечего.

Садясь в автобус, Галина с грустью взглянула на маму.

– Только ты никому не говори, – добавила Петровна, вытирая слёзы под глазами. – Не позорь ни меня, ни себя.

Махнув рукой, она развернулась и медленно поплыла к дому.

Галя всплакнула. Надо же было такому случиться… Гришка исчез и не появляется уже целый год. А так хотелось пожаловаться ему и рассказать, как мать отругала, когда узнала о беременности. Сколько слёз пролила девчонка, пока ждала, что Гриша женится на ней и увезёт в свой дом, как и обещал. Но нет, не приехал после того, как она объявила о своём положении.

– Где ты, Гришенька? – сев на свободное место, Галя посмотрела в окно.

Матери уже не было. Убежала, от греха подальше. Пассажиры набились в салон, как огурцы в бочку. Рядом с Галей встала хромая бабушка и попросила уступить ей место.

– Грех на тебе, девонька, – зашептала старушка, усаживаясь на место Гали, – и за этот грех будешь расплачиваться всю свою жизнь.

– Что? – Галю ошарашили дерзкие слова бабули.

– Не что, а молись. Молись и кайся. Ты бога прогневила, – положив палку между ног, старушка заправила выбившиеся волосы под платок и уставилась в окно.

Ощутив страх, подкрадывающийся в душу, Галина протиснулась в толпу и встала у задней двери. Странная какая-то эта бабушка. Откуда ей знать, был грех или нет. Насупившись, девушка взялась за поручень, и автобус качнулся, отъезжая от автовокзала. Галя ехала в районный город, чтобы подать документы в то же училище, в котором учится Зинка. А что, вдвоём веселее. Есть надежда, что и в общаге будут жить в одной комнате. Ничего, что в последнее время девчонки не общались, зато родная душа будет рядом. Страшно жить в чужом городе, но ещё страшнее, когда рядом нет знакомых. Но там есть Зина. Радуясь скорой встречи с бывшей подругой, Галя представляла, как Зинка обрадуется.

Добравшись до училища, Галя подала документы, а после поехала в общежитие. Там её ждал сюрприз – отсутствие Зинки. Узнав, что она вышла замуж и живёт в квартире, Галя взяла её адрес у бывшей соседки и, оставив вещи в комнате, куда её заселили, поехала поздороваться. Девушка с лёгкостью нашла дом, вошла в подъезд и поднялась на третий этаж. Нажав кнопку звонка, прислушалась к шуму, доносящемуся из квартиры.

– Иду! – отозвался женский голос.

Щёлкнул замок и дверь открылась.

– Вам кого? – женщина лет шестидесяти смотрела на гостью с неким презрением.

От неё пахло куриным супом и пирожками. Галя с голодухи почувствовала тяжесть в желудке. Сглотнув слюну, она приподняла уголки губ и робко спросила.

– А Зина Мухина здесь живёт?

– А вы ей кто будете? – пронзая девушку сердитым взглядом, спросила хозяйка.

– Подруга.

– А-а, ещё одна, – грубая горожанка распахнула дверь пошире и кивнула головой, – заходи.

Переступив через порог, Галя кротко огляделась. Обычная квартира, как у всех, только как-то неуютно стало.

– Зинка ваша мне денег задолжала, – сунув сигарету в рот, хозяйка чиркнула спичкой. – Как найдёшь её сразу шли ко мне.

– Денег? – выкатив глаза, Галя прижалась к стене и сложила руки на животе. – А муж?

– Чей муж? – втянув сигаретный дым, женщина впилась маленькими глазами в гостью.

– Зинкин.

– А-а, Гришка, что ли? – выпустив дым, хозяйка ушла в кухню. Там загремела посудой, громко проговаривая каждое слово. – У Гришки в любом уголке по жене. – усмехнулась и выронила сигарету. – Я его с детства знаю. Вырос оболтусом, каких поискать.

– А что за Гриша? – напряглась девушка, представив своего Гришку рядом с Зиной.

– Задойнов, – хихикнула женщина, помешивая суп в кастрюльке.

Уф-ф, отлегло. Галя вытерла ладонью лоб и поблагодарила за информацию.

– Ты это, поднимайся этажом выше. Там Зинка проживает. Правда, я её уже несколько дней не вижу. Наверное, к своим уехала.

– Куда?

– Откуда мне знать, куда. Я ж ей не мамка. Она мне соседкой приходится. Иди наверх и стучись. Может, Гришка дома.

Поблагодарив хозяйку, Галя вышла и посмотрела на номер квартиры. Действительно, ошиблась. Побежала по лестнице, надеясь застать Зину. Постучала в дверь и услышала тяжёлые шаги.

– Зин, забыла чего? – мужчина повернул ключ в замке, и перед Галей предстал Гриша.

– Гришка! – радостно воскликнула девчонка и бросилась обнимать парня.

– Стой! – он оттолкнул Галю и вытаращил на неё заспанные глаза. – А ты откуда? Как ты меня нашла?

– Я Зину искала и даже подумать не могла, что увижу тебя здесь, – глаза Гали сияли от радости и постепенно наполнялись слезами. – Гриша, почему ты не приехал, как и обещал? Я тебя ждала, все окна проглядела. Знаешь, как я соскучилась, – всхлипнула девушка. – У меня до сих пор твой платочек хранится, что ты мне подарил.

Вынув из лифчика носовой платок, Галя протянула его опешившему Грише. Тот схватил его и сунул в карман шорт.