Мне тебя заказали

– Мне здесь не нравится, – сделала вывод Карина.

– Это еще почему? – не понял Михаил.

– Интуиция.

– Не попробуешь, не узнаешь! Интуиция – вещь призрачная. К примеру, я не верю ни в черта, ни в провидение, привык полагаться на то, что вижу и слышу, а еще лучше – могу потрогать руками. Проекции вашего воображения годятся лишь для запудривания мозгов.

– Даже если вы правы, меня не спросили. Неужели нельзя было с самого начала определить цель. Вдруг я была бы согласна приехать сюда по собственной воле.

– Нужно было наверняка. Ты бы взяла время на раздумье, не факт, что согласилась бы с условиями.

Михаил обтер ладонью бритую голову

– Есть еще один пунктик, – добавил он.

– Секретность, – догадалась Карина.

– Умница. Никто не должен знать об этом месте.

Карина поморщилась. В отличие от Тины, мужчина вызывал у нее неприязненное отношение, тем более после «теплого» знакомства с его кулаками.

Михаил открыл двери казармы и пропустил их вперед себя. Девчонки оказались в длинном узком коридоре. Внутри помещения пахло сыростью, застарелостью спертого помещения и еще чем-то неприятным, похожим на пресловутое общажное учреждение.

– Почти как дома, – призналась Карина.

Ей не привыкать к ароматам казенных стен, насквозь пропитанным безнадегой.

– Рад, что тебе нравится, – усмехнулся Михаил, – хотя, признаюсь, думал, что ты бездомная.

– Детдомовская я, – напомнила Карина, – у меня всегда был дом.

– И сотня жильцов в нем, – дополнил Михаил скороговоркой.

Карина еще раз убедилась: Михаил – отвратительный тип, с отсутствием чувства юмора. Скорее, его юмор больше походил на издевки. Поэтому она не стала развивать тему.

Прошли вперед по коридору с нескончаемой вереницей дверей, за которыми ни звука.

– Тсс! Все уже спят, – предупредил Михаил, прикладывая указательный палец к губам.

Только старые половицы были иного мнения и отзывались на их шаги противным скрипом.

– А вот и ваши апартаменты-люкс! – открывая дверь, обозначил Михаил.

– Я не пойду, – заартачилась Тина, чувствуя что-то неладное,– мне здесь не нравится.

Михаил не стал вести церемонию уговора и втолкнул обоих внутрь.

– Спокойной ночи, куколки!

Чмокнув от души свою широкую ладонь, он отправил им воздушный поцелуй.

– Не скучайте. Завтра я вас навещу. Особенно ты, – указал он на Тину.

В замочной скважине с обратной стороны дважды повернулся ключ, а после наступила абсолютная тишина: ни шорохов, ни стуков. Девчонки слышали только свое беспокойное дыхание.

– Тин, мне немного страшно, – призналась Карина.

– Я никому не позволю обидеть тебя.

– А я – тебя.

И больше ни одного лишнего слова. Молчание, порой говорит куда красноречивее. Крепким узлом связались две их судьбы с того самого момента, как они оказались взаперти в фургоне – подруги по несчастью.

Ночевали в тесной каморке, на некоем подобии постелей – жесткие неудобные дощаные полки, ставшие испытанием для спины. Карина вертелась, как юла, пытаясь выбрать удобное положение. К тому же после драки с Тиной остались синяки и царапины, которые давали о себе знать. Карина потрогала рассеченную губу, начинающую опухать.

– Не спишь? – прошептала она в темноту.

– Не-а, – тут же ответила Тина.

– Все тело ломит, будто под каток попала.

– Прости, не рассчитала. Но и ты виновата, у меня в подреберье ноет, губа разбита, в носу кровь запеклась.

– Ерунда, заживет. Не в первый раз. Да, и не в последний, пожалуй.

– Есть хочу! – созналась Тина, – жлобы, могли бы супа налить! Живот свело, аж палит.

Ночь – время нечистой силы и мрачных помыслов, доводящих до кошмаров. Подружки не смогли сомкнуть глаз, да и как это возможно, когда впереди ожидает невесть что. Они тихонечко обсуждали прошедший день, делились догадками, даже самыми страшными по поводу дальнейшей участи.

Ситуация патовая, но Карина – боец и никогда не сдавалась и не прогибалась под чужое мнение. В любом случае, она надеялась, что ей удастся сбежать.

Лишь рассветные лучи коснулись окна, с грубой металлической решеткой, с обратной стороны началось движение. Хлопали двери, слышались голоса. Карина пыталась услышать хоть что-то важное, прислонив ухо к двери.

– Ни минуты не спала, – сообщила Тина, вытягивая руки, – все болит, будто палками били.

– Сюда идут! – заметила Карина.

Замочная скважина ожила и в дверном проеме появилась миловидная женщина средних лет в белом халате. В ее светло-серых глазах не было и намека на ожесточение или равнодушие. Пару минут она оценивающим взглядом осмотрела девочек, после осуждающе покачала головой. По всей видимости, ей не понравилось увиденное, потому что она сурово сводила брови и морщилась.

– Неряхи! – наконец сделала она вывод, – никакой гигиены. Мыться срочно!

– Накормили бы сначала, – укорила Тина.

Она всю ночь до утра твердила о тарелке супа.

– Грязных не кормим, – последовал ответ.

– Лев немытыми лапами быка съедает, – продолжала сопротивляться Тина.