Оборотни, или Кто стоит за Ватиканом

2) созвать Собор всей Римской церкви для рассмотрения её нужд и приглашения отделенных от неё общин изучить и изыскать пути к единству, о котором ныне воздыхает столько душ во всех концах Земли; 3) пересмотреть и обновить свод канонического права.

Курия была застигнута врасплох. Такого не ожидал никто. Группа старейших и влиятельнейших (тогда) куриальных кардиналов, известная под кличкой “Пентагон”[253 - «Ватиканским Пентагоном» называли влиятельную группу из пяти кардиналов весьма преклонного возраста, в которую входили Никола Канали, Джузеппе Пиццардо, Клементе Микара, Доменико Тардини и Альфредо Оттавиани. Все эти люди были весьма преклонного возраста.], стала принимать все меры, чтобы ограничить папский почин. Эту “пятерку”… более всего смущали цели, поставленные перед предстоящим Собором Иоанном XXIII: подготовить единение с инославными христианами и преобразовать структуру Римской церкви для согласования её с современностью»[254 - Казем-Бек А. Указ. соч.].

Глава 11

Закулисная сторона подготовки обновленческого переворота

Простым верующим Иоанн XXIII пытался представить Собор как спонтанно пришедшую ему лично идею, как «внезапную вспышку небесного света», хотя в действительности над подготовкой Собора уже активно работала Международная конференция по экуменическим вопросам (МКЭВ) и т. н. «Рейнская группа», начавшая проводить свои тайные собрания ещё до избрания Ронкалли папой. В неё входили уже указанные прогрессисты Августин Беа, Леон-Йозеф Сюненс, Джулиус Дёфнер, Франц Кёниг, Бернард Харинг, Йозеф Ратцингер, Альбино Лучани (будущий папа Иоанн Павел I) – один из немногих допущенных сюда итальянцев. В группу входил и швейцарский теолог-прогрессист, священник Ханс Кюнг[255 - Кюнг предлагал фактически протестантскую реформу церкви, которая позволила бы «воссоединение братьев»: признание Реформации как религиозного события, разработка народной «литургии» на национальных языках, признание «универсального священства» всех верующих, «диалог» между церковью и другими культами, реформа Курии и упразднение Индекса запрещённых книг. В 1995 г. Кюнг возглавит фонд «За глобальную этику», ратующий за создание «мирового этноса».], который ещё за четыре дня до папского заявления в ходе конференции в Люцерне (Швейцария) сообщил удивлённой аудитории не только о предстоящем Соборе, но и изложил его повестку дня и основные темы. В своей книге «Собор, Реформа и Собрание», опубликованной накануне главного события, Кюнг показал, что он знал даже больше понтифика, так как присутствовал на последнем подготовительном совещании высокого уровня, состоявшемся в Мюнхене под председательством архиепископа Монтини, в ходе которого основательно и детально были рассмотрены планы проведения Собора[256 - MartinezМ.В. Op. cit. Р. 13.].

Священник и теолог Ханс Кюнг

Так что, когда понтифик создал Подготовительную комиссию во главе с госсекретарём Тардини, не ей предназначалась в реальности главная роль, и уже 30 мая папа скажет: «Подготовка Собора не будет делом Римской курии». В итоге пока курия и комиссия редактировали открыто составленные базовые документы Собора, группа Монтини и Беа занималась составлением параллельных схем, которые и должны были быть приняты после поступления сигнала об отклонении и аннулировании одобренных курией проектов.

Как заметил входивший в круг ближайших советников папы кардинал Беа после одной из аудиенций у него, «мы прекрасно поняли друг друга».

В течение всей первой половины 1960 года закрытая группа готовила программу Собора, которая фактически была доработкой проекта Йегера и МКЭВ или Рейнской группы, пока, наконец, понтифик не решил, что пришло время учредить специальное бюро по вопросам экуменизма в целях централизации всех реформистских усилий в противовес Римской курии и Конгрегации по делам веры. Так, 5 июня 1960 года был создан Секретариат по содействию христианскому единству, ставший зародышем «новой церкви». В него вошли одни модернисты, которые в основном были выбраны из участников МКЭВ, которая самораспустилась за ненадобностью. Возглавлявший её Виллебрандс стал секретарём Секретариата, а Августин Беа – его председателем. При этом Беа подчёркивал, что сознательно избегал в названии Секретариата слово «экуменический», чтобы не смущать членов курии. А в это время Виллебрандс выступал в качестве посредника между ним и ВСЦ, подготавливая почву для приезда в Рим протестантов[257 - Еglise еclipsеe. P. 78–80.].

Главная задача, которую поставил перед ним Беа, заключалась в том, чтобы посредством личных связей, контактов и встреч, а также через печатные СМИ, радио и телевидение подготавливать общественное мнение к принятию перемен, и в этом плане он пользовался такой независимостью, что фактически не подвергался никакому вмешательству со стороны курии[258 - О том, как под видом подготовки к реформам разрабатывались планы более глубокой перестройки в Церкви, рассказано в книге Ральфа Вильтхена «Рейн впадает в Тибр, неизвестный собор» (Ralf Wiltgen. Le Rhin se jette dans le Tibre, le concile inconnu. – Paris, 1982).].

Основными вопросами, которые находились в центре внимания этой группы, были экуменизм в христианстве и религиозная свобода. Но первостепенное значение придавалось контактам с иудейскими организациями. И не случайно, когда в ходе подготовки к Собору было выдвинуто предложение, чтобы все его члены перед началом заседания исповедали Никейский Символ веры и принесли присягу против модернизма, Беа протестовал и добился того, что это предложение было отвергнуто.

В том же июне 1960 года, сразу после создания Секретариата по содействию христианскому единству при участии Французского посольства в Риме и лично кардинала Беа, была организована встреча представлявшего Бнай Брит Жюля Исаака с понтификом, имевшим, напомним, давние связи с сионистскими организациями, сложившиеся ещё в период пребывания его в Анкаре. Исаак пытался убедить его в необходимости пересмотра «учения о презрении», для чего передал ему соответствующий меморандум – «О необходимости реформы христианского учения относительно Израиля».

Эта встреча была важным жестом Иоанна XXIII по отношению к Ассоциации иудейско-христианской дружбы, и недаром за несколько месяцев до неё папа приказал упразднить выражения «Помолимся также о вероломных иудеях (pro perfidies Judaeis)» и «Всемогущий, вечный Боже, в милости Своей не отвергающий даже вероломство иудеев», произносимые в богослужении Великой пятницы. В одной из своих заметок он писал по этому поводу следующее: «С недавнего времени Нас беспокоит вопрос о pro perfidies Judaeis в богослужении Великой пятницы. Из надёжного источника Мы знаем, что наш предшественник, блаженной памяти Пий XII, уже удалял это прилагательное из личной молитвы и удовлетворялся произнесением «Помолимся… и об иудеях». Имея такие же намерения, мы решили, что в предстоящую святую неделю эти два положения [будут сокращены таким же образом]»[259 - История II Ватиканского собора. T. I. – Москва: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2003. С. 467–468.]. Тогда же в Кёльне была открыта новая синагога, что должно было символизировать изменение отношения к иудеям.

После встречи Иоанн XXIII дал ясно понять членам курии, что от Собора ждут жёсткого осуждения «католического антисемитизма»[260 - Laurigan М. Vatican II: du mythe de la substitution ? la religion noachide. // Sel de la Terre. № 46, automne 2003. P. 5. – Режим доступа: http://www.nostra-aetate.org/Bibliotheque/2003-10_SDT_Michel-LAURIGAN_Vatican%20II_Du-Mythe-de-la-substitution-a-la-religion-noachide_12p.pdf], а 17 октября 1960 года впервые в истории Ватикана папа принял 130 американских представителей Объединённого еврейского призыва, которые передали ему благодарность за спасённых во времена нацизма евреев. Понтифик приветствовал их словами: «Мы все дети одного Отца Небесного. Мы идём от Отца, и к Отцу мы должны вернуться. Я – Иосиф, брат ваш»[261 - L ’abbе Francesco Ricossa. Op. cit.].

Для рассмотрения переданных Исааком предложений Беа создал внутри Секретариата по содействию христианскому единству специальную рабочую группу, установившую контакты с иудейским миром и его главными ассоциациями во Франции, Израиле и США – в первую очередь со Всемирным еврейским конгрессом (ВЕК), Американским еврейским комитетом (АЕК), Антидиффамационной лигой и Бнай Брит. Совместно они и разрабатывали основные положения об отношении к иудаизму. Важную роль в этом сыграл раввин Абрахам-Джошуа Хешель, хасидский мыслитель, глава Иудейского теологического семинара Нью-Йорка, присутствовавший затем на Соборе в качестве официального представителя АЕК при кардинале Беа. Большое влияние на папу оказывал также глава ВЕК д-р Гольдман.

В результате работы был подготовлен краткий проект декрета De JudCis (Об иудеях). Однако в силу протестов арабских лидеров в период подготовки текст этот временно был отложен в сторону. Госсекретарь Ватикана Чиконьяни, будучи не в курсе истинных планов реформаторов, вообще удалил документ из соборной повестки дня, поскольку при крайне напряжённых отношениях, существовавших тогда между Израилем и арабскими государствами, любая «уступка» евреям рассматривалась как проявление враждебности по отношению к арабам и шаг к признанию Ватиканом государства Израиль. Чиконьяни вообще не понимал, зачем нужен этот текст, и на последнем собрании Центральной комиссии Секретариата сказал: «Если мы говорим о евреях, почему тогда не говорить и о мусульманах?… И евреи, и все остальные, находящиеся вне Церкви, должны знать, если они пожелают обратиться к католической вере, Церковь примет их с великой любовью»[262 - История II Ватиканского собора. T. IV. – Москва, 2007. С. 165–166, 170.]. Исключения из программы Собора данной темы требовали и представители восточных католических церквей, опасавшихся серьёзных последствий для христиан в арабских странах, представлявших там меньшинство населения. В итоге, когда текст об иудеях вновь был представлен к рассмотрению, он уже рассматривался не как самостоятельный документ, а как часть общей Декларации о нехристианских религиях.

Абрахам-Джошуа Хешель и кардинал Беа

«Аджорнаменто» выразилось и в изменении отношения к левым силам и движениям, в открытости к сотрудничеству и «диалогу» с социалистическим лагерем. В 1959 году Иоанн XXIII признал революцию на Кубе, аккредитовав при папском дворе представителя правительства Ф. Кастро, за что получил от консерваторов прозвище «красный папа». А в 1961 году он издал энциклику Mater at Magistra («Мать и Наставница» по случаю семидесятилетия энциклики Rerum novarum, положившей начало официальному социальному учению католицизма. Mater at Magistra стала первым документом, в котором проявилась новая политика открытости Церкви современному миру.

Если Rerum novarum призывала к примирению и сотрудничеству между трудом и капиталом, то новая энциклика исходила из понимания провала идеи патернализма и корпоративизма и признавала существование классовой борьбы. Утверждение крупных финансово-промышленных кланов в экономике западных стран, с одной стороны, и успехи социалистической системы – с другой, заставили папу дистанцироваться от апологетики капитализма и признать «социализацию» и значимость общественных связей, не оспаривая при этом естественное право частной собственности.

Открытость Церкви выразилась и в признании плюрализма общества, в связи с чем между Ватиканом и христианско-демократическими партиями начали складываться новые, нейтральные, отношения, при которых последние уже рассматривались не как выразители интересов Церкви в политике, а, напротив, как органы включения христианских сил в общественные процессы. Признание произошедших перемен проявилось и в благословении Концепции прав человека, утверждённой ООН в Декларации прав человека 1948 года, рассматриваемой как первый шаг к созданию «политико-юридической организации мирового сообщества». Об этом говорилось в последней энциклике Иоанна XXIII Расет in Terrs (1963). Папа отказался от открытого антикоммунизма и демонстрировал терпимость в отношении социалистических стран. Последнее сделало возможным установление контактов с Советским Союзом в ноябре 1961 года, что открыло путь к привлечению к экуменической деятельности Русской православной церкви.

В связи с провозглашением экуменического курса стало появляться множество литературы, посвящённой франкмасонству. Историки, философы, писатели, политики, журналисты каждый по-своему ратовали за примирение его с Католической церковью[263 - В эти годы появились книги М. Колинона «Церковь пред лицом франкмасонства», Р. Пейрефитта «Сыны Света», Г. Винатреля «Коммунизм и франкмасонство», Ив. Масондона «Экуменизм глазами традиционного франкмасона», Ж. Комлю «Универсализм и франкмасонство». Эта тема активно обсуждалась в прогрессистских католических газетах и журналах, принадлежавших информационному тресту Hourdin.]. По их утверждению, главным фактором, который должен был этому способствовать, как и прежде, было наличие общего врага – коммунизма, только теперь в лице социалистического лагеря, хотя о связях коммунистов и масонов было хорошо известно. Как уже говорилось выше, судя по всему, это была хорошо управляемая международная кампания, опиравшаяся на значительные материальные ресурсы, центр которой находился во Франции. И на этот раз прогрессисты уже не рассуждали абстрактно, а преследовали совершенно определённую цель: добиться от Ватикана пересмотра традиционного поведения Церкви в отношении франкмасонства и удаления обвинительных утверждений[264 - De Poncins L. Une manCvre et un affrontement. P. 88–89. – Режим доступа: Henry Coston prеsente Infiltrations ennemies dans l’Еglise. // Publiations Henry Coston, 1999. – Режим доступа: http://www.marie-julie-jahenny.fr/infiltra-tions-ennemies].

Наиболее активную роль в этом деле играли Р.П. Рике, католический писатель Алек Мелёр и член ложи Вольней (Volney) Мариус Лепаж. Алек Мелёр был почти официальным представителем прогрессистов в масонской среде. Его две главные книги – «Наши разделённые братья» (1961) и «Франкмасонство в час выбора» (1963), излагавшие наиболее полные аргументы прогрессистов в поддержку франкмасонства, были изданы уважаемым католическим издательским домом Marne de Tours с санкции епископа, что придавало им особую важность и вес. Интересно, что излагаемые в них доводы были идентичны доводам Жюля Исаака в защиту изменения иудейско-христианских отношений и заключались в том, что вся вина за ту ожесточённую борьбу, которая противопоставляла на протяжении веков церковь и франкмасонство, лежит на церкви или, по крайней мере, на её традиционалистских кругах – интегристах. Церковь, указывалось там, абсолютно ошибается по поводу масонства, из которого она сделала антирелигиозное пугало. Поэтому для соглашения между противоборствующими сторонами необходимо, чтобы Ватикан признал ошибочность обвинений в адрес масонства и отказался от них, тем более что мотивы масонства никогда им ясно не формулировались, а само франкмасонство претерпело изменения и стало духовным течением, преследующим филантропические, гуманитарные и про-грессистские цели и работающим над материальным и нравственным улучшением и интеллектуальным совершенствованием человечества[265 - Ibid.].

Эти положения были, естественно, ложными[266 - Среди тех, кто с конца XVIII в. разоблачал антирелигиозную деятельность масонства, надо выделить специалистов по Французской революции аббата Баррюэля, Огюстина Кошена, Бернарда Фэя; авторов второй половины XIX в. Гугенота де Муссо, Кретино-Жоли, аббата Барбье, Дешампа и Клодио Жоне; специалистов, показавших подрывную сущность масонства, монсеньоров Деляссю и Жуена; исследователей, состоявших ранее в масонских ложах и показавших их жизнь и деятельность изнутри, – Копена-Альбанселли и Марке-Ривьера; специалистов по политической роли масонства Ш. Морра, Э. Костона и др.], но они отражали мнение достаточно большого числа прелатов-прогрессистов и были в русле того нового курса, который стал утверждаться при понтификате Иоанна XXIII. Это, например, хорошо выразил венский иезуит Р.П. Але Шротт в своём заявлении австрийскому журналу Die Wochen Press: «Методы полемики уже не те. Франкмасонство сегодня не является больше таким строго антирелигиозным, но ищет сближения с Церковью. И сама Церковь, хотя и продолжает исходить из того, что принадлежность к Ложе влечёт отлучение, стала намного гибче». Это дало повод авторам «Масонской переписки», опубликованной тогда же Великой объединённой ложей Германии, написать, что «между католицизмом и франкмасонством наведены мосты»[267 - J.B.Catholiques et francma?ons ? l’heure de la contestation. P. 51. / Henry Coston prеsente Infiltrations ennemies dans l’Еglise. // Publiations Henry Coston, 1999. – Режим доступа: http://www.marie-julie-jahenny.fr/infiltrations-enne-mies-dans-l-eglise.pdf]. В Нидерландах эти «мосты» оказались настолько крепкими, что в апреле 1962 года высокопоставленный член Великой ложи Нидерландов выступил в Большой семинарии Ойршота на тему о масонстве через несколько дней после того, как католический священник прочитал лекцию в ложе Наард в Брюссюле, носившей имя «Яна Амоса Коменского».

Иоанн XXIII совершил всё, что планировала стоящая за ним группа, подготовил и открыл II Ватиканский собор, который продолжался уже не при нём. Показательно, что написавший хвалебную биографию Иоанна XXIII известный модернист и экуменист митрополит Никодим Ротов следующим образом оценил деятельность папы: «За последнее столетие ни один понтификат не был таким коротким. Но трудно назвать хоть один понтификат, который был бы более оригинальным по своему характеру и своим намерениям и более определяющим для Католической церкви. За эти неполные пять лет ей был указан новый путь, по которому отныне невозможно было не следовать. Возможно, сегодня многое было бы иначе, если бы осенью 1958 года на конклаве, неожиданно для многих, папой не стал полный улыбающийся человек, о котором многие говорили, что он будет “переходным” папой, а его понтификат будет как бы перерывом в деятельности Церкви после столь плодотворного понтификата папы Пия XII. Вспоминаются слова немецкого богослова Карла Ранера, который говорил приблизительно так: “Папа переходного периода к новому заставил Церковь перейти на пути будущего”»[268 - Митрополит Никодим (Ротов) Иоанн XXIII, папа Римский. // Богословские труды. Сб. 20. Изд-е Московской патриархии. – М., 1979. – Режим доступа: http://www.odinblago.ru/ioann23].

Папа Павел VI

После смерти Иоанна XXIII в июне 1963 года новым папой, как и планировалось, был избран Джованни Мартини, взявший имя Павла VI (1963–1978).

Как и в случае с Ронкалли, его избрание было обеспечено одними и теми же кругами, связанными с франкмасонством. Не случайно решение о нём было принято за несколько дней до конклава на встрече кардиналов в Вилле Гротаферрата, принадлежавшей известному масону Умберто Ортолани, которого Павел VI в благодарность за его гостеприимство назначил «Рыцарем Его Святейшества»[269 - Frattini Е. Ор. cit. Р. 340.].

На конклаве повторилась та же история, что и в 1958 году. Папой вновь был избран кардинал Сири, вынужденный отказаться от тиары, о чём сохранилось не одно свидетельство. Это утверждал его друг, уже упомянутый аббат Луиджи Билля[270 - Dr Adessa F. Le Cardinal Giuseppe Siri еlu Pape ? trios reprises. – Режим доступа: http://blog.catholicapedia.net/ wp-content/uploads/2016/08/VATICAN-II_UNE-ENORME-ESCROQUERIE_Siri_MMartin_MelG_LHR.pdf]. Об этом написал и князь Скортеско, двоюродный брат председательствующего на конклаве Боргезе, утверждавший, что во время конклава из Сикстинской капеллы вышел один из кардиналов, чтобы встретиться с представителями Бнай Брит, и сообщил им об избрании кардинала Сири. В ответ на это те заявили, что теперь начнётся травля Церкви. Именно после этого был избран Монтини[271 - Remy L.-H. Op. cit.].

Малачи Мартин

О конкретной причине отказа кардинала Сири поведал непосредственный участник этого события ирландский иезуит Малачи Мартин (1921–1999). В 1958 году он стал профессором Папского Библейского института в Риме, а в 1958–1964 годах работал ассистентом и помощником кардинала Беа. Будучи широкообразованным человеком, специалистом в области семитских языков, он присутствовал в качестве переводчика на II Ватиканском соборе и на конклавах, где избирались папы, консультировал Иоанна XXIII и Павла VI по вопросам иудаизма и выполнял деликатные миссии по их заданию. Он, таким образом, имел доступ к конфиденциальной информации и был очень хорошо осведомлён о том, что происходит в высших эшелонах церковной власти[272 - Le p?re Malachi Martin accuse de hauts dignitaires de la hiеrarchie ? Rome de pratiquer le satanisme. – Режим доступа: http://rustyjames.canalblog.com/archives/2014/07/05/30196340.html].

В 1965 году он вышел из Ордена иезуитов и перестал служить, поскольку не принял решений Собора и оставался верен католической традиции. Всё, что знал, он описал в своих книгах, подробно рассмотрев процесс проникновения франкмасонства в Ватикан и установления им контроля над церковным руководством, приведшим к разложению христианского учения, извращению морали и нравственности. Всего он издал 16 книг, 3 из которых написаны в художественной форме, однако 85 % упомянутых персонажей и 95 % изложенных в них фактов – реальны. Как объяснял Мартин, «художественная форма была единственным способом сделать доступной эту информацию. Внутри Ватикана существует клика сатанистов… Они стремятся подорвать Церковь, чтобы втянуть верных в проект нового мирового порядка»[273 - L’affaire Paul VI. Une hypoth?se non dеnuеe d’intеr?t. Partie I. Collection L.I.E.S.I., 2010. P. 11.].

В своём интервью от 1996 года публицисту Луи-Юберу Реми Мартин утверждал, что имеются все доказательства принадлежности Иоанна XXIII к франкмасонству и что они хранятся в архивах Ватикана, за которые тогда отвечал кардинал Содано, видевший фотографии, сделанные его водителем и изображающие понтифика во время его посещения парижских лож. Мартин сказал, что речь идёт о Специальной ложе, куда входят только кардиналы, тесно связанные с Великим Востоком и великим мастером Италии. Туда входил и Монтини, что подтвердил мексиканский франкмасон Хайме Айала Понсе[274 - LivernetteJ. Une loge ma?onnique dirige le Vatican. -Режим доступа: https://johanlivernette.wordpress.com/2013/12/10/ une-loge-maconnique-dirige-le-Vatican/].

В другом интервью, посвящённом его роману «Дом, открытый всем ветрам» (Windswept House), Мартин, в частности, рассказал следующее: «Кризис Церкви должен иметь источник. Каков он? Как вы знаете, когда кто-то говорит о конспирации, его принимают за психически больного. Но у нас есть доказательства, что до II Ватиканского собора существовал план, который мы когда-нибудь полностью опубликуем. Теперь мы знаем, что существовал план, под влиянием которого Иоанн XXIII собрал Собор. А когда Собор был созван…, такие кардиналы, как Сюненс из Бельгии, Кёниг из Вены, вошли в сговор, чтобы превратить этот католический собор в то, чем он стал. Он превратился в нечто, что разорвало традицию Церкви и произвело документы, которые стали основой всеобщей апостасии Римско-католической церкви. Это был план, тщательно подготовленный и имевший, в конечном счёте, не католические корни…»

«Почему эти некатолики выбрали в качестве мишени Католическую церковь? Рассмотрим ситуацию перед Собором такой, какой она представлялась им. В 50-е годы Римско-католическая церковь была наиболее сильным институтом международной сферы… Она является большим препятствием для реализации ваших планов. Что вы будете делать? Вы её разрушите изнутри. Вы проникните в неё, вовлекая многочисленных кардиналов в среду франкмасонства. Эти кардиналы станут уважаемыми членами Ложи. Вы также примите в Ложу епископов и священников. Затем вы превратите гомосексуализм в образ жизни, приемлемый для всех, включая священников. Вы будете делать это очень осторожно. Именно так всё и произошло»[275 - La maison battue par les vents – le roman du Vatican Malachi Martin. // Еditions Saint-Remi, 2015. L’Heure du Tentateur, description du livre par son auteur. – Режим доступа: http://wordpress.catholicapedia.net/wp-content/ uploads/2015/12/Interview_de-Malachi-Martin_et-recensions_LA-M AISON-B ATTUE-PAR-LES-VENTS.pdf].

Кардинал Сири был избран папой, но сразу же после этого получил записку от архиепископа Вийо (замсекретаря II Ватиканского собора – см. о нём ниже) следующего содержания (перевёл её сам Мартин): «Если Вы согласитесь на понтификат, мы расправимся с вашей семьёй». Эта угроза исходила от уже упомянутой Специальной ложи кардиналов, связанной с Великим Востоком. Сири вновь отказался от тиары, теперь уже в пользу Монтини. Сам он в беседе с Л-Ш. Реми говорил следующее: «Я связан тайной. Эта тайна ужасна. Я мог бы написать целые книги о разных конклавах. Произошли очень серьёзные вещи. Но я не могу ничего сказать»[276 - Еlection de Roncalli-Jean XXIII invalide. // Sеdеvacantiste, pour rester catholique, 26 juin, 2008. – Режим доступа: // http://www.catholique-sedevacantiste.com/article-20778123.html]. Аббат Билля также говорил, что враги Сири угрожали убить его и уничтожить всю его семью.

Об этих фактах Мартин рассказал в своей книге «Ключи от этой крови». А в романе «Дом, открытый всем ветрам» им описаны два особо важных для этого периода события.

Первое – это интронизация «падшего ангела, Люцифера», тайно организованная в Ватикане в часовне св. Петра 29 июня 1963 года, то есть через неделю после избрания Павла VI, группой кардиналов высокой степени посвящения. Проходила она параллельно (через телефонную связь) с сатанинским обрядом, состоявшимся в одном из монастырей в американском штате Южная Каролина, и была совершена по иницативе той самой Чарльстонской ложи, во главе которой стоял когда-то Альберт Пайк[277 - Remy L.-H. Ор. sit.]. Провести это ритуальное действо в полной тайне было невозможно, и Мартин настаивал на том, что это событие действительно имело место[278 - Когда одно из антиглобалистских французских издательств L.I.E.S.I. попросило хорошо информированных людей объяснить, каким образом Мартин мог узнать эти вещи, ему ответили: «А вы поинтересуйтесь деятельностью Ордена иезуитов, этого ЦРУ Ватикана… Вы будете ошеломлены тем, что вы узнаете». L’affaire Paul VI P. 11.]. А цель его была психологически подчинить нового папу указанной ложе, поставив его в полную зависимость. Второе событие – это проведённое в Нью-Йорке собрание «Совета тринадцати» (называемого также «Советом высших неизвестных», или «Комитетом X»), куда входят 12 священников-люцифериан – тринадцатое пустое место предназначено для дьявола.

Давая оценку произошедшему, Мартин писал: «Католическая церковь как институт увядает… Институт святой Римской церкви будет скоро невидим. Института больше не будет. В начале 60-х гг. произошло событие, которое знаменует начало саморазрушения Церкви. 29 июня произошла интронизация Люцифера в Ватикане… В некотором смысле Люцифер обладает отныне некоторой властью в Риме. Он ещё не обладает Римом полностью, но я уверен, что он ждёт того дня, когда у него будет его собственный викарий в лице папы – тогда, когда он будет единственным хозяином в Доме… Эта интронизация дьявола объясняет неэффективность усилий, предпринятых традиционалистами, чтобы преодолеть силы зла»[279 - La maison battue par les vents – le roman du Vatican Malachi Martin. // Еditions Saint-Remi, 2015. L’Heure du Tentateur, description du livre par son auteur. – Режим доступа: http://wordpress.catholicapedia.net/wp-content/ uploads/2015/12/Interview_de-Malachi-Martin_et-recensions_L A-MAISON-BATTUE-PAR-LES-VENTS.pdf].

Павел VI возлагает тиару на алтарный престол собора св. Петра

В свете этих событий более понятным становится значение торжественного события, состоявшегося 13 ноября 1964 года. В этот день понтифик в присутствии 2000 епископов снял с себя тиару и положил её на алтарный престол собора св. Петра, после чего ни он, ни его преемники больше никогда тиару не носили. И хотя в 1975 году понтифик выпустил апостольскую конституцию, в которой рекомендовал использовать её в следующих папских коронациях, такие церемонии больше не состоялись, а тиара была передана в дар Базилике Национальной Святыни Непорочного зачатия в Вашингтоне. Тиара, которую папы римские носили с XIV века и которая имела три венца, являла собой символ власти понтифика и трёх уровней его полномочий: духовную власть в мире, светскую власть в Риме и верховенство над всеми христианскими правителями (папа – отец Церкви, земной правитель, викарий Христа). Поэтому отказ от неё был глубоко символическим жестом, который консерваторы расценили как знак того, что Павел VI не был истинным понтификом[280 - Abbе Luigi Villa. Paul VI. Le pape qui changea l’Еglise.]. А некоторые вспоминали слова Альберта Пайка: «Французская революция поклялась низвергнуть Корону и Тиару на могилу Жака де Моле… Когда Людовик XVI был казнён, половина работы была сделана; с тех пор храм должен был направлять все свои усилия против папства».

Глава 12

Второй Ватиканский собор: «Вы будете проповедовать революцию в тиаре и сутане»

Второй Ватиканский собор – это 1789 г. в Церкви

    Кардинал Сюненс

В октябре 1962 года открылся II Ватиканский собор, который стал самым многолюдным собранием в истории Католической церкви – на нём присутствовали 2 тысячи священников и представители 18 некатолических церквей. Вступительная речь Иоанна XXIII была составлена Монтини, который контролировал и повестку дня, и ход Собора. Ещё накануне события Миланский университет опубликовал написанную Монтини книгу, в которой он описал судьбу Собора, подчеркнув, что миссия последнего заключается в исправлении веры путём сокращения сверхъестественных элементов, чтобы сделать её более приемлемой для современного мира и современного человека[281 - Engel R. Ор. cit.]. Когда Монтини станет папой, он сформулирует следующие цели Собора: «реформа» в терминах самоисправления; постановка вопроса о единстве христиан; «наведение мостов» с современным миром. Уже в сентябре 1963 года Монтини обратился с просьбой о прощении к «разделённым братьям» и призвал к взаимной терпимости, начав фактически ревизию католицизма[282 - Accattoli L. Quand le pape demande pardon. – Paris, Albin Michel, 1997. P. 45^16.].

Естественно, далеко не все были несведущими относительно разыгрываемой политической интриги и теологической диверсии. Так, уже осенью 1962 года вышла предупреждавшая об этом книга Мориса Пинэ «2000-летний заговор против Церкви»[283 - Pinay M. 2000 ans de complot contre l’Еglise. – Режим доступа: http://catholicapedia.net/Documents/cahier-saint-char-lemagne/documents/Cl 008_Pinay_2000-ans-de-complot_236p.pdf]. Однако на Соборе царило такое чувство эйфории, что большинство участников не видели серьёзной опасности.

Важно отметить, что, объявив Собор «пастырским», то есть не догматическим, оба папы заведомо как бы снимали с себя ответственность за происходящее, предоставляя видимую свободу решений собравшимся. Между тем, на Соборе сразу возникла острая дискуссия между консерваторами и либералами, и, хотя либералы представляли меньшинство, им удалось занять ведущие позиции и добиться решающего влияния на ход событий. Почему и как это произошло, хорошо и подробно описано в книгах Ральфа М. Вильтхена «Рейн впадает в Тибр. Неизвестный собор»[284 - Wiltgen Ralf. Le Rhin se jette dans le Tibre, le concile inconnu. – Paris, 1982. – Режим доступа: http://www.a-c-r-f.com/ documents/WILTGEN_Le-Rhin-se-Jette-dans-le-Tibre], архиепископа Марселя Лефевра, не признавшего решения Собора, «Они предали Его. От либерализма к отступничеству»[285 - Лефевр M. «Они предали Его. От либерализма к отступничеству». – СПб: Изд. «Владимир Даль», 2007.], а также в двухтомном исследовании «II Ватиканский собор. Церковь на перепутье»[286 - Vatican II. L’Eglise ? la croiseе des chemins. Tome I: Les pionniers du concile. Tome II: Les textes du concile. // Editions du MJCF, 2010.].

Рассказывая о механизмах манипулирования и «нейтрализации» участников Собора, применяемых обновленцами, Лефевр выделил три, как он пишет, «ключевых манёвра»: во-первых, установление полного контроля за соборными комиссиями; во-вторых, эффективную деятельность Института документации (ИДОС), готовившего либерально-модернистские материалы для участников заседаний, по сравнению с которой активность епископов-консерваторов ничего не значила; в-третьих, умелое составление соборных документов, противоречивость формулировок которых позволяла скрыть их истинный смысл. Как пишет Лефевр, «документы написаны нудно и беспорядочно, поскольку сами либералы практиковали следующую систему: едва ли не каждые заблуждение, двусмысленность или опасная тенденция сопровождаются, перед ними или следом, обратным утверждением, призванным успокоить делегатов-консерваторов»[287 - Там же. С. 237.].

Благодаря использованию данных методов крайне активное либеральное меньшинство быстро превратилось в большинство, проведя в жизнь нужные им решения так, что мало кто из консервативно настроенных участников смог осознать, что речь идёт о реальном либеральном перевороте.

Кардинал Марсель Лефевр