Журналисты. Газетный день

– Ну, это понятно.

– В общем, возьму я тебя, Игорь, на работу в редакцию, – сказал Гришин.

– Это хорошо.

– Но только без оформления, без записи в трудовой.

– Это плохо, – сказал Лебеденко.

– Ну, а что делать, Игорь, – пожал плечами Гришин. – Сейчас политика, сам знаешь, какая. Все предприятия стараются меньше платить налогов, черная бухгалтерия, неофициальное трудоустройство…

– Понятно. Я, в общем, не возражаю, Петр Семенович.

– Ну вот и ладненько. Когда сможешь приступить к работе?

– Завтра. Сегодня уже куда? Полдня прошло, – сказал Лебеденко.

– Разумно. Только завтра, Игорь, не опаздывай с утра. Я тебя знаю…

– Ну, Петр Семенович… – Лебеденко сделал обиженное лицо.

– Завтра придешь, я тебя с новыми сотрудниками познакомлю.

– Кто из старых остался?

– Не поверишь. Почти все разбежались. Одно время урезали зарплату, люди поуходили. Анна Малинкина давно ушла, ну ты знаешь. Юля Лукошина устроилась в районную газету, Якунин сейчас работает в заводской газете. Светлана Лыкова ушла опять в торговлю, открыла бутик модной одежды. Из «стариков» остались – я, корректор Лидия Павловна, бухгалтер, компьютерщик Олег, фотокор Сева Лавринец.

– А из пишущих кто сейчас?

– Сейчас работает два корреспондента. Можно сказать полтора.

– Это как?!

– Корреспондент Иван Луговой, молодой, но очень толковый парень, только что институт закончил, хорошо пишет. Он уже год в редакции работает. И вот недавно устроилась Виктория Байда, вчерашняя школьница. Подает надежды, но пока только учится. Вся основная работа лежит на мне, на Иване Луговом и на корректоре Лидии Павловне. Сильно не разгонишься. Газета выходит два раза в неделю, надо брать где-то материалы, сам понимаешь. Авторских материалов поубавилось, приходится ставить статьи из интернета и перепечатки из центральных изданий, дайджестом заполнять полосы газет. Ничего. Читатели не жалуются, информации предостаточно, тираж газеты пока держится в пределе 5 тысяч. Это меньше, чем десять лет назад, но все равно не плохо для нашего города со стотысячным населением, – сказал Гришин, он сделал недовольное лицо: – Если бы только конкуренты не отравляли жизнь, и не перебегали нам дорогу. Вот веришь, Игорь, из всех газет, а у нас в городе выходит около десятка периодических изданий, больше всего мне досаждает газета «Папарацци». У них ведь абсолютно не ведется серьезной работы, нет серьезных аналитических статей, только что подаются городские новости в сжатой форме, взятые с сайта горсовета и в разделе «Происшествия» печатаются данные, полученные в городском отделе полиции. А все остальное – «вода», фейки, газетные утки, доморощенные «сенсации», высосанные из пальца, да такие пошлые статейки про «конец света», вышедшей в прошлом номере. Одно слово, бульварная пресса, только селедку в нее заворачивать.

– Это точно…

Глава 2. Из жизни обывателей

В очередной раз сменив профессию, Игорь Лебеденко окунулся в трудовые будни редакционной работы. Он был верен себе и опоздал в первый же день работы. Он переступил порог редакции в 10.23. Игорь посмотрел на часы и понял, что опоздал, взбежав по лестнице, он стремительно направился к своему кабинету и тут совершенно неожиданно нос к носу столкнулся с редактором. Не иначе, как Гришин караулил его с утра. Завидев Лебеденко, редактор скорчил недовольную гримасу и указал рукой на часы:

– Нехорошо, Игорь. Опаздываем… в первый рабочий день.

Лебеденко пожал плечами и быстро проговорил:

– Каюсь, виноват, Петр Семенович, такого больше не повторится.

– Хотелось бы верить, но верится с трудом, зная твою натуру, Игорь.

– Я – творческий человек. Это время я потом догоню в течение дня, если надо останусь после работы.

– Я не возражаю против этого. Но ты опытный журналист, ты должен показывать пример молодым.

– Конечно, – кивнул головой Лебеденко, проклиная себя за дурацкую привычку опаздывать. Упреки редактора его сейчас безумно злили. Он был уверен в том, что опытный работник со стажем, как он, имеет право на свой личный распорядок дня. Переубедить его в этом пока никому не удавалось, где бы он не работал, впрочем, заводская дисциплина ему была не нужна, потому как Игорь Лебеденко всегда был кабинетным работником, где строгий распорядок дня не нужен.

Они вошли в кабинет, где обитали корреспонденты. Гришин посмотрел на молодых журналистов и сказал с важным видом:

– Вот, дорогие мои коллеги, хочу представить вам известного журналиста, хорошего профессионала Игоря Лебеденко. Он уже работал в нашей редакции… и вот вернулся снова. Не стесняйтесь, подходите к нему, спрашивайте, перенимайте опыт… Ну все, вы тут общайтесь, а я пошел работать, – сказал редактор и вышел из кабинета.

Иван Луговой и Виктория Байда с интересом уставились на вошедшего.

Игорь Лебеденко быстрым взглядом окинул присутствующих. Его неприятно поразило то, что за его рабочим столом слева от окна теперь сидел Иван Луговой. Это было самое лучшее место в кабинете, здесь все хорошо просматривалось, вошедший в кабинет был виден как на ладони, сразу можно было его охарактеризовать. Лебеденко пристально с иронией во взгляде посмотрел на Ивана Лугового, тот спокойно выдержал его взгляд, слегка нахмурился. «Парень не простой, – подумал про себя Лебеденко, – с ним придется договариваться. Видно, что норовистый, с характером… наверное, еще полон юношеского максимализма». Тогда Лебеденко с интересом посмотрел на молодую журналистку. Она приветливо улыбнулась. «Кажется, ее зовут Виктория Байда, – вспомнил Лебеденко. – А она ничего, очень даже хорошенькая брюнеточка. И одевается со вкусом, на ней приличный сарафан надетый, видно, что не из дешевых… и сама очень миловидная, ямочки на щечках, глазки горят… Ну это меняет дело, кажется, с ней можно найти общий язык, не то, что с этим букой, что сидит у окна за моим рабочим столом, между прочим. Надо будет со временем его выкурить с этого места».

– Ну что, друзья, сработаемся, – сказал миролюбиво Лебеденко.

– Сработаемся, – ответил за двоих Иван Луговой, а сам подумал: «Экий франт. Вырядился в костюм, как ему не жарко, сейчас лето, на улице жара стоит 32 градуса, а он вырядился в черный костюм, белую рубашку с галстуком, видно, что и туфли дорогие; весь из себя важный, словно пингвин.» Сам Иван был одет довольно просто, на нем были джинсы, футболка и кроссовки.

Лебеденко прошел к свободному столу и с важным видом уселся на стул. Иван Луговой уткнулся в свои бумаги. Лебеденко игриво подмигнул Виктории:

– Как вам тут… без меня работается?

– Нормально, – ответила Виктория.

– Над чем сейчас работаете? Может, вам какие темы предложить?

– О, тем предостаточно! Ой, я совсем забыла! – воскликнула Виктория. Она посмотрела на часы. – Мне же надо бежать на задание… как я могла забыть…

Виктория быстро собралась и выбежала из кабинета. В кабинете повисла пауза. Лебеденко вопросительно посмотрел на своего коллегу, но тот сделал вид, что ужасно занят. Тогда Лебеденко нехотя тоже приступил к работе. Он вынул из кожаной папки ручку, блокнот, диктофон, положил все на стол. Затем достал из ящика стола чистые листы бумаги и погрузился в работу. Иван Луговой искоса иногда на него поглядывал. Появление нового коллеги его совсем не порадовало. Он отметил про себя, что Лебеденко еще тот сноб, самовлюбленный нарцисс и кажется, очень самонадеянный. Иван не любил таких людей. «Интересно, что он там пишет? – с досадой подумал Иван, глядя на коллегу. – У него, что, и темы сразу появились? Первый день на работе, а строчит как пишущая машинка… Пишет обыкновенной шариковой ручкой, можно же на компьютере текст набрать… Наверное, предпочитает рукописный вариант текста.»

Игорь Лебеденко работал над фельетоном. Тему для фельетона он нашел случайно, когда сегодня перед работой зашел на рынок купить пачку сигарет. Он купил сигареты и уже собирался уходить с рынка, когда перед ним разыгралась драма, вернее фарс, сцена, так знакомая всем обывателям – настырный покупатель и вредная продавщица. Игорь Лебеденко застыл на месте, как вкопанный, он понял, что интересный сюжет сам идет к нему в руки. Грех было отказываться от такого материала, собственно, поэтому он немного задержался и с опозданием пришел на работу. Впрочем, не только поэтому. Он еще и проспал с утра. Потому утром, услышав сигнал будильника и посмотрев на часы, понял, что опоздал, он вскочил с кровати как ошпаренный, быстро собрался и выскочил из дома. По пути Игорь вспомнил, что у него закончились сигареты, тогда-то он и решил заскочить на местный рынок за пачкой сигарет.

В общем, случайно он стал свидетелем забавной сцены. Все начиналось очень прозаично. Мужчина лет сорока пяти подошел к овощному лотку и попросил продавщицу, ярко крашеную блондинку, похожую на буфетчицу, взвесить ему пять килограмм картошки. Обычное дело, скажите вы, совершенно неинтересная история, и будете не правы, потому что далее разыгралась целая драма. Продавщица наотрез отказалась взвешивать картошку покупателю. Она ответила покупателю с недовольным скучающим видом: «Набирайте картофель сами, я устала». Мужчина нахмурился, но ничего не ответил. Он принялся насыпать картофель в пластиковую миску, тщательно перебирая каждую картофелину. Продавщица наблюдала за этим молча, но по ее виду было видно, что она очень недовольна перебором картофеля. Когда мужчина, наконец, поставил наполненную миску с картофелем на весы, продавщица посчитала ему товар, ссыпала все в полиэтиленовый пакет, он расплатился, взял пакет с картофелем и… не ушел, а достал кантер из карманов брюк. От удивления у продавщицы вытянулось лицо, но она промолчала. Мужчина, молча, перевесил товар на своем кантере, понял, что его обвесили, и потребовал вернуть деньги. Продавщица возмутилась и высыпала весь картофель из пакета обратно в ящик. Покупатель страшно возмутился и побагровел, на лбу выступил пот. Весь проделанный только что труд шел насмарку, выходило, что он зря только что несколько минут перебирал картофель. Это было очень обидно. Он тут закричал:

– Что вы делаете?! Зачем вы высыпали мою картошку из пакета?

– Не нравится, не берите! – зло отрезала продавщица.

– Мегера!

– Сам дурак!!!

– На хрена так делать, спрашивается?! – справедливо возмущался обиженный покупатель. – Зачем высыпать обратно в ящик уже перебранную картошку?!

– Не надо было перевешивать товар! – снова огрызнулась продавщица.

– Не надо было обвешивать!

– Я никого не обвешивала…