Ученица Ледяного Стража. Избранница Стужи

– А как ее звали?

Старик покачал головой.

– Это из тех грехов молодости, о которых не рассказывают.

– А вдруг она моя родственница? – попыталась настоять я.

– Исключено, – твердо сказал алхимик. – Поверь, такого быть не может. Но мне и правда интересно, кто из стражей так хорошо погулял на Западе пару поколений назад. В тебе чувствуется старая кровь.

Пришлось отступиться, хотя его ответ совершенно ничего не прояснил. Но в этот момент старик прищурился и сказал:

– Надеюсь, мой подарок тебя на грехи молодости не сподвигнет.

– В каком смысле? – не поняла я.

– Ну… – многозначительно ответил он. – Вокруг тебя пятнадцать крепких парней, весь цвет аристократии Севера, носители древней магии, которая позволяет связать свою жизнь с байлангом. Таких с каждым годом остается все меньше. Да и не только они. Чье-то ледяное сердечко, кажется, начинает оттаивать, хе-хе-хе…

От таких намеков я сначала потеряла дар речи. А затем «вспомнила» о срочном деле и вылетела из лаборатории, как ошпаренная. Не знаю, что там насчет чьего-то «ледяного сердечка», но в тот момент таяло мое.

И стоило мне только подумать о кураторе, как я тут же наткнулась на него за поворотом коридора. К счастью, Вестейн оказался занят. Рядом с ним стоял декан Холмен, и они оба хмурились. Я была слишком растеряна. Пробормотав приветствие, по стеночке обошла преподавателей и умчалась к выходу.

Как же я вляпалась, как же я вляпалась!

Вестейн

Йоран заглянул уже после полуночи, когда Вестейн собрался уходить. Стоило ему потянуться за плащом, как дверь открылась, и на пороге появился его старший товарищ. Страж закрыл за собой дверь и многозначительно сказал:

– Похоже, нас ждут новые неприятности.

– Какие? – бесстрастно спросил куратор.

– Готов спорить на что угодно, что на этот раз тебя ждет западня в Лабиринте Стужи.

– В первый раз, что ли? Я три года муштрую свой отряд. Справимся.

Йоран понизил голос:

– У тебя есть одна проблема, которая учится всего ничего.

– Ее я туда не возьму, – ответил куратор.

На этот раз ему пришлось приложить немало усилий,чтобы голос не выдал весь спектр чувств, которые терзали его уже неделю. Но Йоран тут же понял:

– Вы так и не поговорили.

Вестейн отвернулся.

– Она меня избегает. Всю неделю. Разворачивается и идет в другую сторону, если замечает на улице. А после тренировки тут же уходит с Халворсонами.

Йоран расхохотался и печально вздохнул:

– Вы друг друга стоите.

– Я ей не нужен, – напомнил Вестейн, скрипнув зубами. – За мной слишком много проблем. И она была не в себе. Колючки иглоспина…

Страж хотел сказать что-то еще, но Вест оборвал его:

– Мне нужно посетить родовой источник. Поговорим утром.

Старший товарищ не стал спорить и ушел. Вестейн набросил плащ и отправился на улицу.

Там бушевала метель. Куратор коснулся разума своего байланга. Свейт выполнил его приказ и отправился под навес. Пес беспокоился об Анне. Но Вестейн пообещал, что присмотрит за ней сам. Сегодня ему предстоит посетить родовой источник. А его искушение будет в этот момент мирно спать за стеной.

Пока он брел сквозь ночь и снег, вспоминал события недельной давности. Он виноват перед Анной. Девушка явно была не в себе, и пользоваться этим было неправильно. Но в тот момент, когда она повернулась к нему, сдержаться стало невозможно. Вестейн был вынужден признаться хотя бы самому себе, что также потерял голову от этой девушки, как и его байланг. И что с этим делать, совершенно непонятно. Ясно только то, что никто не должен об этом узнать.

Правда, Йоран оказался слишком прозорлив. Ему пришлось рассказать.

Вестейн кое-как добрался до домика на горе. Долго топтался в коридоре. Снег на ботинках таял, пока он прислушивался к тишине, которая царила в комнате Анны. По крайней мере, девушка спит, а не варит зелье для очередного приключения. И даже прожила неделю без поиска неприятностей. Лишь бы Лейф ее больше ни на что не подбил, а Правящий герцог не потребовал дочь на очередной бал. Одно прошение Правящей герцогине – и Анну придется отпустить. А потом не находить себе места и выплескивать злость на тренировках.

С этой мыслью Вестейн вошел в ванную и коснулся дальней стены. Родовая сила тут же откликнулась, и потайная дверь открылась. С надеждой, что родовой источник поможет ему избавиться от мыслей, Вестейн шагнул вперед.

… Из домика он вышел ближе к утру. На душе царило умиротворение, и патруль в компании Йорана и пары других стражей помог сосредоточиться на текущих делах. Возвратились они уже после полудня, когда занятия в академии закончились. На дальнем плацу теснились люди и байланги. Стоило Вестейну спешиться, как к нему тут же подбежал слуга и скороговоркой выпалил:

– Господин Ааберг, вас просит к себе господин Густафсон!

Только тогда куратор сообразил, что это экспедиция Скалы вернулась от Лабиринта. И что же нужно прославленному инспектору от опального мастера мечей? Но идти придется. Краем глаза он заметил среди кучки адептов фигурку Анны. Оставалось надеяться, что причина этого сборища не проделки его ученицы.

Анна

В ночь на пятницу спала я плохо. Проснулась среди ночи от жжения под повязкой. Вяло хлопнула в ладоши, зажигая лампы, и сорвала черную полосу ткани. Затем я медленно приоткрыла один глаз. Никаких изменений в метке я не заметила. Вторым хлопком погасила свет и попыталась снова уснуть.

Жжение мешало, и какое-то время я ворочалась. Пока мне под бок не подкатился меч. От него шла успокаивающая пульсация. Я обняла свой клинок и пробормотала, не открывая глаз:

– Что мне делать, Мист?

«Замуж!» – довольно выдал он.

Я тут же оттолкнула древнюю железку и отвернулась со словами:

– Что мне сделать, чтоб уснуть побыстрее? И почему эту штуку так жжет?

Меч снова ткнулся в бок, на этот раз виновато и заискивающе. Я сердито фыркнула. Но ровная пульсация чуть притупляла ощущения от метки, поэтому я все же снова обняла меч.

«Источник, – пришло от него. – Спи».

Связь метки с родовым источником Аабергов больше вопросов не вызывала. Поэтому я только снова закрыла глаза и постаралась уснуть. Но помимо воли в голове начали крутиться мысли.

Надежда на то, что дерево на руке превратится в прямоугольник, таяла с каждым днем. Думать о том, что творится с меткой куратора, тоже не хотелось. Всю учебную неделю я успешно увиливала от разговора. На занятиях Вестейн вел себя как обычно, а стоило мне увидеть его после, как я нагло уходила в другую сторону.