Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть II: лето 1907 – март 1917 года

Когда дело требовало, Сталин мог работать беспрерывно день и ночь. Интересы работы поглощали все его внимание и его личную жизнь. Был период, когда касса организации главарям своим могла давать в месяц только по восемнадцати рублей; в таких же условиях жил и Сталин, интенсивности работы которого не могла помешать никакая нужда. Иногда, когда у Сталина и товарищей его скоплялось «немного излишних» грошей, происходило некоторое «уклонение». Это было «сворачивание» в какой-нибудь отдаленный ресторан (или в отдельный кабинет хорошего ресторана), чтобы покушать. Чаще это происходило после проведения какой-либо большой работы, в особенности же после закончившихся победой дискуссий. Этот термин очень любил С. Спандарьян, который в эти моменты также «уклонялся» вместе с другими.

Одним из таких излюбленных мест был ресторан «Свет» на Торговой улице. Здесь «наш» кабинет был так устроен, что свободно можно было откровенно говорить, приятно провести время и даже громко спеть. Сталин приятно пел некоторые грузинские песни (напр. «Нетави гого ме да шен», «Гапринди шаво мерцхало» и др.). Вторым таким местом был один из кабинетов «Анонны» (к пассажу).

Из воспоминаний Сакварелидзе П.Д., опубликовано в грузинской газете «Коммунист» 18 мая 1935 г. Перевод с грузинского РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 658. Л. 314–315.

№ 32

М. Эфендиев:

Коба чувствовал себя в подполье, как в родной стихии. Без нее ему было скучно, пусто и неинтересно. Сталин заражал этим бесстрашием и окружающих. Надо сказать, что эта черта была особенно ценна в то время, когда меньшевистская часть организации определенно тяготилась подпольем, стремилась через профсоюзы, совет безработных и совещания уполномоченных к легальной жизни (ликвидаторы).

Из воспоминаний М. Эфендиева

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 658. Л. 435.

№ 33

В. Ф. Тронов:

Летом 1907 года ко мне на квартиру в казармах промысла Шамси Асадуллаева (тут же жил и Серго Орджоникидзе) часто заходил товарищ Сталин. Свои посещения он тщательно конспирировал, не допуская ни малейших подозрений соседей о своих свиданиях с нами. Приходил он большей частью с наступлением темноты, никем из соседей не замеченный. Случалось, что мне приходилось выходить из дому вместе с товарищем Сталиным, но вместе идти он никогда не разрешал. Мы шли поодаль друг от друга, не возбуждая ничьих подозрений. Товарищ Сталин говорил, что конспирация – первейшая необходимость и обязанность революционера. «Человек может рисковать собой, но рисковать организацией он не имеет права», – заявлял он […]

Конспирацию товарищ Сталин соблюдал также и при посещении рабочих собраний. Его приход почти никогда не был заметен. Он скромно и терпеливо слушал оратора. Выступал он чаще в конце, именно тогда, когда нужно было решительное слово.

Я, как председатель союза нефтепромышленных рабочих, присутствовал на многих дискуссиях, где выступал товарищ Сталин. Не помню ни разу, чтобы он говорил долго. В моей памяти его речи остались, как очень сжатые и короткие. Помню, что на одной из дискуссий с эсерами, где я был председателем собрания, товарищ Сталин в течение 20–30 минут в пух и прах разбил полуторачасовую речь лидера эсеров, выступавшего перед ним. Его доводы против эсеров были настолько сильны и понятны рабочим, что необходимость в длинных речах отпадала сама собой.

Из воспоминаний В. Ф. Тронова, члена комитета Союза нефтепромышленных рабочих, апрель 1937 г.

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 658. Л. 343–345.

Вариант воспоминаний опубликован в: Четверть века борьбы под большевистским знаменем. Баку, 1932. С. 9–14.

№ 34

И. Боков:

Первая дискуссия с эс-эрами была в столовой Биби-Эйбатского об-ва. Прежде чем я выступил на этой дискуссии, т. Коба подготовил меня к ней, дал мне две брошюрки по крестьянскому вопросу, эти брошюрки мы с ним вместе проработали. На первом заседании Биби-Эйбатского об-ва я выступал в дискуссии, т. Коба наблюдал за аудиторией, но сам не выступал, дискуссию вели я и Наташа, наша большевичка. Присутствовало 80 чел., были большевики, меньшевики, дашнаки, но большинство эс-эры. Со стороны эс-эров выступил Щеглов. После дискуссии т. Коба сказал мне, что социалисты-революционеры дрогнули. Необходимо провести еще одну дискуссию, и мы перехватим рабочих. Вторая дискуссия была проведена спустя недели полторы в помещении электрической силы – гнездо эсеров. В этой дискуссии опять выступал я, подготовленный т. Коба. […] После этого у нас была дискуссия с меньшевиками на промысле Ротшильда. […] Тов. Коба ни в одной из дискуссий, которые вели в течение 5–6 месяцев, не выступал. […] С каждым разом у нас после дискуссии увеличивались кадры.

Из воспоминаний Бокова И. В., записано в марте 1937 г.

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 658. Л. 32–34.

№ 35

Вано Стуруа:

В 1903 году я перешел на нелегальное положение и стал работать в типографии, оборудованной тов. Ладо Кецховели и находившейся на Тазапирской улице. Впоследствии типография была расширена и переведена на 1-ю Параллельную улицу. Типография эта обслуживала всю Россию и выполняла все задания ЦК РСДРП (большевиков).

В 1908 году я снова вернулся из ссылки в Баку, застав там товарищей Спандаряна (Тимофея), Кобу (Сталина), Степана Шаумяна, Алешу Джапаридзе и других.

Мне было поручено оборудовать типографию для Бакинского Комитета, что и было мною выполнено. Типография эта находилась на Бондарной улице, в доме № 112.

Стуруа Вано. Воспоминания старого подпольника[92 - Так в тексте.] // Двадцать пять лет Бакинской организации большевиков. С. 49.

№ 36

М. Эфендиев:

Тов. Мамед-Багир Ахундов работал в городском районе и в боевой дружине состоял с 1906 года. Являясь надежным товарищем, он пользовался таким доверием, что ему поручено было хранение нелегальной типографии городского района, оружия и складов взрывчатых веществ. Он, служа заведывающим читальней-библиотекой «Ниджат», мог быть очень полезным для организации, пользующейся его квартирой, местом сборища, явкой и т. д.

В 1906 году, в июле месяце[93 - Мемуарист датирует события июлем 1906 г., но, вероятно, их следует отнести к июлю 1907 г., когда была захвачена большевистская типография в Баку.], квартира Ахундова на Церковной улице была обыскана жандармерией и все хранящееся там – типография, литература, оружие – было захвачено. Сам он случайно не попался и, скрываясь некоторое время на бакинских дачах, был препровожден в Персию. Здесь он выказал большой героизм в борьбе персидских революционеров против шаха. Убит в 1908 г. взорвавшейся бомбой.

Эфендиев М. История революционного движения тюркского пролетариата // Из прошлого. Баку, 1923. С. 55.

№ 37

М. Эфендиев:

В 1907 году при ближайшем участии товарища Мамед-Багир Ахундова был убит рештский губернатор. Затем он с муджахидами (персидскими революционерами), с несколькими грузинами и русскими товарищами отправляется в Астару и Ардебиль против реакционных шахсеванов, желая таким путем помешать наступлению их на революционный Тавриз. Закончив эту экспедицию, он во главе муджахидов (местных революц.) возвращается в Гилян; по дороге он был убит разорвавшейся бомбой. […] Из других товарищей, отправленных на усиление рядов персидских революционеров, необходимо указать на тов. Аму-оглы (Хейдар), Абилова, Орджоникидзе, Бала Эфендиева, Мамед-Эмина, Расул-Заде и других. Эти товарищи в ходе персидской революции играли видную роль: тт. Абилов, Расул-Заде, Б. Эфендиев действовали в Тегеране и Исфагани. Впоследствии Б. Эфендиев совместно с Амир Ишматом бились под Тавризом с русским отрядом и, потерпев поражение, отступили в Турцию.

В Баку в тесной связи с нашей партией работала персидская социал-демократическая партия (впоследствии Адалят), куда входили от нашей партии тов. Нариманов, Азизбеков, Меликов, Ахундов, Мамед-Багир и другие. Через этих товарищей производилось транспортирование оружия, литературы в Персию. Очевидцы персидских событий вполне правильно отмечают значение и роль помощи и поддержки бакинских партийных кругов персидскому революционному движению.

Эфендиев М. История революционного движения тюркского пролетариата. С. 53.

№ 38

М. Эфендиев:

Сталин не мало интересовался судьбами персидской революции 1907 г. Т. Орджоникидзе нелегально жил от царских властей в Энзели[94 - Пребывание Г. К. Орджоникидзе в Персии относится к 1910–1911 гг.]. По предложению т. Сталина в Персию были посланы т. Азизбеков, Эфендиев и др. Т. Сталин неоднократно подчеркивал, что судьба персидских трудящихся для нас не безразлична; он отмечал революционные обязанности, лежащие на рабочих персах, работающих в Баку: «Бакинские рабочие-персы должны служить революционным большевистским ферментом в толще крестьянской Персии».

Из воспоминаний М. Эфендиева

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 648. Л. 293; Д. 658. Л. 433 (2 экземпляра).

№ 39

Полковник Бабушкин:

Наблюдение за деятельностью революционных организациий в Закавказье приводит к убеждению, что г. Баку является как бы центром, откуда местные организации Закавказья черпают необходимый для них агитационный материал. В названном городе действует до 10 различных революционных организаций, главнейшие из коих имеют свои периодические нелегальные органы, распространяемые по всему Закавказью и даже Дагестану, независимо от массы летучих изданий тех же организаций и их подпольных типографий. Не отрицая этим значения Тифлиса как руководящего центра меньшевистской фракции, необходимо признать, что местные тифлисские силы, при всем их нравственном влиянии на движение, не обладают однако теми техническими средствами, которые находятся в распоряжении нескольких бакинских организаций.

Донесение заведывающего особым отделом канцелярии наместника на Кавказе полковника Бабушкина в Департамент полиции, 12 августа 1907 г., № 7656

ГА РФ. Ф. 102. Оп. 237. ОО. 1907. Д. 5. Ч. 3. Л. 88–88 об.

№ 40

М. Эфендиев:

В 1908 году т. Балабек с двумя другими товарищами во главе с Г. А. Аскер Мамед-Заде (из персидской партии) были командированы в Персию для организации покушения на жизнь персидского шаха деспота Мамед-Али.