Бобылка

Лера стала рассказывать, как это было, но Стерлядкин оборвал её ледяным голосом:

–Всё, хватит. Не надо мне больше об этом рассказывать.

В его «высоком кабинете» была ещё одна смежная комнатка. Главный редактор вынес оттуда пять тысяч рублей:

–Отпевайте. И гроб забивайте в храме! – велел он.– У вас на сегодня очень много дел!

Вошла Булкина:

–Эраст Эрастович, к вам – Жерехов.

–Татьяна Яковлевна,– разорался Стерлядкин, – представлять посетителя всегда нужно полным именем. Иначе все будут думать, что я – неграмотный.

…Пришла Надежда Васильевна, принесла свидетельство и справку о смерти. И Леру разодрало грязное любопытство: от чего умерла, от чего? От диффузного мелкоочагового кардиосклероза.

И тут Леру прорвало, она расплакалась. Лазарикова по-матерински прижала её к себе. Она была старше её мамы на четыре года, и выглядела шикарно: белая короткая куртка, стрижка, укладка.

Мама рассказывала, что у Надежды Васильевны в Фергане был роскошный дом с фруктовым садом. Когда они приехали сюда, то вчетвером снимали комнату-десятиметровку. Но им удалось хорошо устроиться и в России.

В семь вечера Лера позвонила из автомата у Старой почты. К её огромной радости, Зинаида Фёдоровна уже вернулась из командировки.

–Можно к вам прийти? – спросила Лера.

Можно.

–Как твои дела, Лерочка?

–Маме сегодня ночью умерла.

–Моя мама тоже ночью умерла. Давай я тебя покормлю.

Девятнадцатилетняя дочка Зинаиды (она просила называть её так), Илонка, была на учёбе в Тульской области. В этом году она окончила педучилище в Ногинске, собиралась работать в их с Лерой школе, но так и не сдержала своего обещания.

Хозяйка налила Лере тарелку щей. Вошёл её бывший муж, Виктор Степанович, с которым они проживали в одной квартире, увидел гостью и остался недоволен. Но Зинаида сказала:

–Вить, надо покормить человека. У неё сегодня мама умерла, а в мае – бабушка.

А потом они прошли в маленькую комнатку, где Зинаида жила с дочкой. Там помещалось и пианино, и детская стенка, и две кроватки. И Зинаида помолилась за Леру по своей вере:

–Господи, благослови Лерочку, ты же видишь, как ей сейчас тяжело.

В глубине души Лера надеялась, что хозяйка предложит ей переночевать у неё, но этого не случилось. А второй раз навязываться Лера не стала.

Ей оставалось только пойти к тёте Тане Ковровой и забрать у неё деньги. В августе мать сдала квартиру каким-то бомжам с работы тёти Тани, и та теперь передавала арендную плату. Обычно она сама приносила им деньги, а сегодня почему-то не пришла.

Тётя Таня тоже спросила, как дела, и Лера, поколебавшись, всё-таки сказала, что случилось. Коврова остолбенела и дала Лере от себя лично тысячу рублей.

–А этим мы пока ничего не будем говорить,– решила тётя Таня.– А то вдруг они решат, что их теперь выгонят. Ты, если что-то у тебя случится, обращайся ко мне.

Она словно бы пророчествовала, что ничего хорошего в жизни Леры уже не будет. Только голод, болезни, наезды бандитов. И Лера холодно сказала:

–Спасибо, конечно, но я никому не хочу быть обязанной.

Лера знала, что Коврова – гадкая сплетница. Она передавала бабкам на лавочке абсолютно всё, что узнавала. И она рассказала квартирантам, какая же Лера гадина,– совершенно спокойно, без слёз и истерик, и резания вен, сообщила ей о смерти своей матери!

Тётя Таня тоже не предложила ей остаться. Да, она жила в тесной однокомнатной квартирке без чулана и балкона вместе с мужем Сергеем Ивановичем, но Леру устроил бы коврик у двери, лишь бы ей быть среди людей. И она вернулась в свой ад.

Она не спала почти двое суток, и сейчас это сказывалось. Лере казалось, что у неё сейчас разорвётся голова. Она встала, как сомнамбула, и безуспешно попыталась найти свидетельство о смерти отчима.

Лера легла спать, но просыпалась каждый час.

Глава 3. Закопают – станет легче.

В девять утра Витя повёз её в похоронную фирму, что напротив травмпункта, где Лера в очередной раз сидела и заполняла какие-то квитанции. Деньги, полученные вчера за квартиру, улетели то ли на гроб, то ли на копку могилы. В этом царстве Безенчука тоже стояли выставочные гробы,– расписные и лакированные, как шкатулки. А точнее, в «Нимфе», где было несколько владельцев, а у Безенчука – индивидуальное предприятие. Сейчас бы они назывались ООО «Нимфа» и ИП Безенчук.

Ещё Никодимов сказал:

–Лерочка, давай съездим к нотариусу, узнаем, что там и как.

Леру всю затрясло:

–Нет! – закричала она.

Она не хотела принимать наследство, становиться собственником. Сегодня Анастасия Владимировна должна была получить свидетельство о праве собственности, но вчера она умерла.

Лера подумала: а не сократил ли Стерлядкин жизнь её матери хотя бы на месяц?

Пока она работала, мать сидела в отпуске. За все двадцать четыре дня она так и ни разу не вышла на улицу, и это было страшно.

С графиком и «Горожанке» было непонятно, то ли ходить, то ли не ходить. Свою работу она могла бы выполнять и дома, но Лера всегда хотела быть среди людей.

Когда ей запретили появляться на работе, Лера матери ничего не сказала. Та её живьём бы съела. Каждый вечер, когда Лера возвращалась с работы, Анастасия Владимировна спрашивала заискивающе:

–Тебя не выгнали?

И накаркала!

Так прошли август, сентябрь. Мать денег не спрашивала, говорила:

–Ты их не трать, копи на установку телефона. Ты даже можешь оформить его на себя!

И вот в октябре, на ночь глядя, мать объявляет:

–Завтра мне к нотариусу, дашь мне денег.

Это был конец света. Лера, может быть, и выкрутилась бы, но третьего дня Никодимова скрутила ДПС за «остаточный алкоголь». Выкупить права стоило шесть тысяч рублей. Мама позвонила и велела отдать Никодимову в долг все деньги, которые есть в доме (ведь без его машины она не смогла бы попасть на работу). И Лера наскребла из кубышки, и остатки их с матерью зарплат.

И она пожелала матери умереть ночью, только бы с утра она её не истязала. Лера ворочалась, просыпаясь каждые полчаса. И она придумала сказать, будто бы отдала их взаймы Вите на салон красоты.