Про любовь… Творческий фьюжн

– Не строй из себя невинную овечку, втерлась к старику в доверие, спишь и видишь, как он тебе миллионы отсыпал…

Яна вспылила:

– Я сейчас же расскажу Роману, кто вы такой! И он поправится, я привезла ему лекарства. С чего вы вообще взяли, что он умирает?

– Ему с каждым разом все хуже и хуже… Еще парочка таких приступов – и все, прощай, дружище, ты был мне ближе родного брата…

Подлец притворно всхлипнул. Яна посмотрела на него с отвращением. Вытянутое лицо, нос с горбинкой, прозрачные глаза немного навыкате. Ей стало страшно, и она прошипела:

– Пошел вон.

– О да, я напуган! – вскинул руки Александр. – Не успеешь распаковать свое лекарство, как твоего дружка не будет в живых. Он уже еле дышит…

Девушка оглянулась и увидела, что Роман обмяк и полулежит в кресле с закрытыми глазами.

– В вас нет ничего святого! – крикнула она. – И мне уже неважно, откуда вы родом, вы – не человек!

– Да, я сбежал из зоопарка, – рассмеялся Александр, обнажая желтоватые крупные зубы.

Яна открыла дверь.

– Убирайтесь.

– Уже ухожу, а ты смотри, не подцепи заразу, красавица.

– Роман – это просто знакомый, а я замужем, – ответила женщина.

– Вот это поворот… Так мы из честных? А тебе интересно узнать, откуда у твоего просто знакомого такая нехорошая болезнь? – держа ногой дверь, вдруг спросил Александр.

Яна оглянулась на Романа и увидела, что грудь его вздымается. «Он жив, просто уснул,» – немного успокоилась она.

– Заразиться можно и у стоматолога, – ответила девушка.

– Жил он с моей сестрой. Ладно, ты права, мы из небольшого городка в Луганской области. Нищета, хата без ремонта, сортир на улице, работы нет. Нам удалось собрать немного денег, чтобы отправить сестрицу в Луганск на какой-то кастинг в музыкальную группу. Сестренка моя была тоненькая, симпатичная и неплохо пела. Приглянулись продюсерам четыре девочки, и они их в Москву увезли. Так нам Аленка, сестра моя, сказала. На самом деле их поселили на какой-то хате и заставили… Сама догадайся, что… Алене удалось сбежать, и тут ей повезло – она заскочила в первый попавшийся подвальчик, спустилась по лестнице вниз, толкнула дверь – и оказалась в ювелирной мастерской, где сидел Роман. Парень не стал ничего спрашивать, и спрятал беглянку в подсобке. Впрочем, ее никто и не искал – сколько их, таких искательниц счастья… Аленка поселилась у него дома, готовила, учиться не хотела, а потом стала исчезать из дома – то на пару дней, то на неделю. Рома содержал ее – покупал продукты, косметику, одежду. Я видел ее вещи – он не скупился, хотя говорит, что и пальцем ее не тронул. А потом у него пропала раритетная дорогая вещь. Он ее взял на реставрацию у самых уважаемых своих клиентов, и занимался вещицей дома, после основной работы. Расследование кражи привело к моей сестре, вещь нашли, а заодно и раскрыли очередной притон с малолетними проститутками и наркотой… Роман выправил сестре паспорт, купил билет в Луганск и дал нам телеграмму, чтобы мы ее встречали. Она вернулась молча, не плакала и ничего не рассказывала. Просто сидела в нашей общей комнате и смотрела в одну точку. Руки и ноги были чистыми, из чего мы сделали вывод, что она не наркоманка.

Как-то ночью я проснулся от того, что она плачет. Спросил, что случилось, а она просто ответила: «Я проиграла, Алекс, мне ни в чем отказа бы не было, веди я себя нормально… А я на исходниках…» И все. Следующие несколько дней она опять молчала, а у меня созрел план. Аленке нужно было позвонить Роману в Москву и покаяться. Сказать, что влюблена, просто боялась открыться… Так мы и сделали. И он поверил. Наверное, она ему нравилась, раз так быстро простил. «Ты только, пожалуйста, живи дома и иди куда-то учиться,» – только и сказал он. Сразу купил ей билет в Москву и попросил не опоздать на самолет.

В аэропорту я радовался, что у сестры настает новая, счастливая жизнь, а она так странно посмотрела на меня и сказала: «Алекс, никогда мы с тобой больше не увидимся. Я последний раз на родной земле, береги родителей». Я вздрогнул тогда, но не придал значения ее словам.

– А она что? – спросила изумленная Яна.

– Да что? Пошла на посадку, улыбнулась печально и помахала мне рукой. Больше мы ее не видели.

– А фотография ее есть?

– Да, – парень достал бумажник и показал маленькую цветную фотографию девушки, чем-то похожей на Веру Брежневу. – Это перед кастингом еще.

Яна вглядывалась в черты миловидного лица и представляла, как эта девчонка бегает в школу, играет с подружками во дворе, голодная ищет, что бы съесть в старом холодильнике и мечтает перед сном, лежа на своей железной койке в одной комнате со взрослым братом.

– Какая красивая девочка, – прошептала Яна.

– Ну… Симпатичная – это точно, – ответил Александр. Черты лица его разгладились, и он больше не казался девушке таким отвратительным. – У нас в поселке такого типа девчонок много – со светлыми волосами и худеньких. Потом они выходят замуж и превращаются в коров.

– В коров? – Яна не могла представить Аленку расплывшейся теткой.

– Ну мужу готовят и с ним за стол садятся, рожают часто, не следят за собой…

– Женщина, ставшая матерью, не лучшая мишень для оскорблений, – вспылила девушка. – Лучше расскажите, что там у Алены с Романом произошло.

– А что произошло… Она жила с ним, как с мужем, но без росписи, – криво улыбнулся Александр. – Потом узнала, что у нее ВИЧ, и выбросилась с крыши шестнадцатиэтажки. Упала на козырек подъезда, еще дышала, но в машине «Скорой» сердце остановилось. Придавила результаты анализов магнитом на холодильник и маркером рядом написала: «Прости»… Ну а через год Роман узнал, что тоже заражен… Так что ему крышка, поверь мне.

– Но почему ты ненавидишь его? – удивилась Яна. – Ведь это она его заразила! Он поступил с ней по-человечески, а она… Ты… За что?

– Тебе не понять. Когда твоя двадцатилетняя сестра погибает вот так нелепо… А он… Просто пользовался ее молодостью, она была никто. Умерла – и умерла. Он просто оплатил транспортные расходы по доставке тела домой, а сам даже на поминки не приехал. Была девчонка – нет девчонки. Так, пустой звук! Сон! А мы, ее родные? Он с нами даже не поговорил толком, а ведь мог приехать, посидеть за одним столом…

Яна отпрянула – такой злобой были наполнены его слова. Сколько же эгоизма и неблагодарности в людях, и неважно, какой они национальности и вероисповедания!

– Но ведь ты как-то оказался рядом с ним, – ответила она. – Роман тебя даже коллегой назвал. Что, скажешь, сам приехал и выучился на ювелира?

– При чем здесь ювелир?

– Но Роман… – ответила девушка. – Или я ничего о нем не знаю?

– Ты всю жизнь в Москве?

– Да, я родилась в Балашихе, так что можно сказать, что всю жизнь.

– В таком случае, что ты знаешь о справедливости? – он ударил кулаком в стену. – Я не виноват, что вырос в нищете. Я не ленивый, не дурак, просто не там родился, понимаешь? Не в том месте и не в то время. Я всегда буду чужим в Москве, человеком второго сорта – из-за своего говора, воспитания, уровня мышления… Сколько бы я книг не прочитал, какой бы диплом я не получил – я в твоей стране – никто, обслуга. А в своей у меня нет возможности подняться выше уровня воды и корки хлеба. А Рома… Он ведь сирота, родители его приемные… Чем он лучше? Почему ему все, а мне ничего?

Александр выскочил из квартиры и сильно хлопнул дверью. Яна, потрясенная, задвинула щеколду и выглянула во двор. Немного оплывший, с непропорционально узкой головой на толстой шее, н быстро шагал к проходу между домами, не оглядываясь и не замечая ничего вокруг. Девушка не могла понять, почему больной Роман вызвал такую бурю жестокости в сердце этого мужчины, а перед глазами у нее стоял светлый образ погибшей Аленки: худенькой, солнечной, улыбающейся, в смешной джинсовой юбке и простой футболке. И рядом с ней Роман – высокий, белозубый, немного рассеянный и смешной. Вот они сидят в кафе и Аленка рассказывает ему о своем первом экзамене, а он ей – о предстоящем совместном отпуске на тропических островах…

Яна вошла в комнату. Роман все так же лежал в кресле, казалось, что он не дышит, но парень открыл глаза:

– Ты здесь? – прошелестел он с усилием. – Мне конец. Жаль, что так все быстро заканчивается… Родители… Как они… Я только превратился в человека, профессию получил. А теперь… Как будто обманул их. Мы мечтали, что я продолжу дело отца, а вместо этого… Яна, мне важно не оставить родителей без надежды… Выходи за меня, я постараюсь успеть все тебе объяснить.

– А… Это как? – спросила девушка. Такого поворота она вовсе не ожидала, хотя последнюю неделю не удивлялась уже ничему.

– Не сочти за бред, но отец хорошо о тебе отзывался. У него несметные богатства, и будет обидно их потерять… Меня не станет, потом отца… Мать начнет в открытую крутить со своим этим… И так слухи ползут. И доброе имя отца останется втоптано в грязь.

– Но я… Ты же не хочешь, чтобы мы скорее начали делать наследников твоему отцу? – Яна уселась на барный табурет и взирала на Романа сверху вниз.

Тот посмотрел на нее пристально и даже улыбнулся:

– Ты сама-то видишь, в каком я состоянии? Нет, ну если я тебя привлекаю…

– Нет, конечно, – сказала девушка. – Я пока еще в своем уме. Но вот только в толк не возьму – о каких наследниках идет речь в нашей ситуации.

– Ну вот, ты уже говоришь «в нашей», – ответил Роман. Лекарство подействовало, и он начал оживать. – Значит, согласна?