Голая любовь. Рассказы. Стихи

Вот мне уже и исполнилось восемнадцать, и наша любовь уже давно повзрослела. Я была для него как богиня. Он засыпал меня цветами и любовался мной. «За что мне Бог послал такое счастье?» – порой мелькало у меня в голове.

Часы отсчитывали секунды, и пролетел очередной год. Мы уже оба работаем: я на почте оператором, а Вова уже окончил морское училище и ходит в рейсы. Мне исполнялось уже девятнадцать, а ему двадцать. Стала за собой замечать, что как только у меня начинали сильно гореть щёки, то раздавался звонок в дверь и на пороге появлялся он. Наверное, он так сильно любил меня.

На дворе бушевали семидесятые. Старый барак попал под снос, и семье Вовы дали новую квартиру на окраине города. В моде платья макси сменились на мини, вошли в моду брюки клёш и плащи из болоньи. Гитары во дворах и зацарапанные на проигрывателях пластинки групп «Весёлые ребята», «Песняры», а на танцплощадках голос Валерия Ободзинского завораживал и растворялся в наших чувствах: «Эти глаза напротив – пусть пробегут года, эти глаза напротив, сразу и навсегда…»

Близился праздник всех трудящихся – 1 Мая, и Вова сразу после праздников уходил в рейс на Сингапур.

– Что тебе привезти? Заказывай.

– Очки «Стрекоза» и накладные ресницы, – восторженно заявила я.

Он рассмеялся, обнял и поцеловал меня.

– Приду из рейса – поженимся, зачем ещё откладывать? А помнишь, как ты от меня отбивалась? Целоваться не хотела? Как я бегал за тобой? Жильё у нас отдельное есть. А там глядишь, и на квартиру со всеми услугами заработаю. Заживём.

– Заживём, – ответила я.

Наступил праздник. Я встала рано, надела потеплей одежду и стала пробираться к своей колонне. День был замечательный, солнечный. С транспарантами, цветными шарами, цветами под громкую, торжественную музыку я прошла со своим дружным коллективом по центральной площади с криками «Ура!..» Дух праздника летал в воздухе города повсюду, вокруг счастливые, радостные лица. Надышавшись адреналином, накричавшись, насмеявшись, я вернулась домой, выспалась и вечером стала собираться в гости. С Вовой мы накануне договорились встретиться у меня дома и пойти в гости. Вова задерживался, и когда, не дождавшись нас, заскочила подруга и позвала меня к себе, то я ушла с ней, попросив младшую сестренку передать, где меня искать. Вова пришел, а маленькая сестренка забыла о моей просьбе, заигралась, и он пошел в магазин, где работала моя мама. Около магазина он разговорился с молодыми ребятами, которых демонстрация занесла в наш район. Вдруг из парка вывалила злополучная компания. Они были уже на кураже и искали, кому пощекотать нервы и на ком продемонстрировать молодецкую удаль. Луна спряталась в тот вечер и не осветила наши дорожки – разминулись мы, а потом драка, падение, удар затылком о бордюр, и погасло моё Солнце.

Я как маленькая птичка с подбитым крылом прыгала по земле и не понимала, как мне жить дальше. «Забери меня с собой», – просила я его, а он пришёл ко мне во сне, сел на пригорке возле двух сросшихся деревьев перед нашим балконом, посидел немного и исчез.

Позже я любила, меня любили, но каждые полгода на протяжении всей моей жизни он приходит ко мне во сне, садится рядом, гладит, целует. Так я и осталась для него вечной невестой.

Я уже постарела, он всё молодой. Как-то я ему сказала: «Не приходи больше, ты такой молодой, красивый, а я уже такая старая. Нехорошо это как-то». Он исчез и целый год не появлялся, а потом пришел ко мне старым.

Опять открываю окно на балкон и вижу нашу лестницу, и я, наивная, глупая девчонка, убегаю от него, а он догоняет своё хохочущее счастье…

На что похожа любовь

Я не знаю, на что похожа любовь…

На траву зеленистую,
Что из матушки землицы прорастает?

На подснежник, что искрит на солнце?
Иль форзицию?

На багульник,
Что разум красотою затмевает?

Или сирень, которая дурманит, опьяняет
И воздушностью соцветий нас манит?

А может быть, любовь – тенистая аллея?
А может, лужа, затягивающая сапог?

А может быть, родник? Весёлый, чистый?
Не знаю, наверное, всё вместе.

Пусть светит, пусть дурманит,
Пусть болит.

Вой одинокой волчицы

«Идёт охота на волков, идёт охота… Я бегу вдоль верёвки, на которую повязаны эти страшные красные тряпки, а он бежит рядом, только с другой стороны этой чёртовой верёвки.

– Перепрыгивай ко мне! – кричит он. – Перепрыгивай!

– Я не могу, нельзя мне, не могу! – задыхаясь, хриплю я в ответ.

– Ты меня любишь? – не отстаёт он.

– Больше жизни, – пронзаю криком свой бег.

– Тогда прыгай, ведь погибнешь, сгоришь, подохнешь на этом горячем снегу!..

– Я не могу!.. Не могу!.. – И вдруг отталкиваюсь от земли и кричу: – Мне не нужен мир без тебя! Я – с тобой!

Я перелетаю через верёвку к нему. Вот она – свобода!.. Вот он рядом: дышит, кусает, мчится, почти летит рядом. Мы глотаем снег, чтобы не сжечь себя заживо от счастья, и холодный снег кажется горячим».

Своё счастье я встретила нежданно и негаданно, когда возвращалась из командировки домой. Вошла в купе вагона и увидела его. Наши глаза встретились, и тела прожгла испепеляющая страсть. Потом всё стало казаться таким родным и близким, обволакивающим теплом, заботой. Я как будто попала на другую планету, в другое измерение, сняла «броню» и превратилась в деву морскую, которая встретила, наконец, своего принца.

С детства я росла пацанкой: смелой, грубоватой, любила короткие стрижки, и брюки были моей любимой одеждой. Я не носила бантиков, но косметикой всё-таки пользовалась и в тенденциях моды разбиралась. Я была девчонкой с красивой фигурой и с зелёными глазами волчицы. «Почему волчицы?» – спросите вы. Да потому, что от предков унаследовала эти глаза, этот взгляд и великолепный белый оскал зубов, так притягивающие мужской пол, могла и «укусить» назойливых и очень наглых.

Я была нежной и грубой одновременно. У меня создалось такое впечатление, что нежной я была по-настоящему, а грубостью была моя броня, чтобы никакой комар не прокусил мою кожу, никакая змея не ужалила. Мне так хотелось, чтобы мама меня целовала и обнимала, говорила слова любви, но она не могла этого сделать. Может, и хотела она зажечь эту спичку в своей душе, может, и хотела чиркнуть и согреть мою душу, но не случилось, не зажглось. Характер у меня был непокладистый, и отец, естественно, в воспитательных целях сёк меня нещадно ремнём, пытаясь как-то скорректировать мою разгульную подростковую жизнь. Пытался образумить, уберечь, удержать от этой взрослой жизни, но то ли гормоны творили со мной что хотели, то ли ссоры и драки родителей выталкивали меня из дома в эту беззаботную, лихую уличную свободу. Чего бояться, мне только шестнадцать, и вся жизнь впереди. Что понимают эти «динозавры»? Чему могут научить? На дворе перестройка. У нас всё будет по-другому, не как у них. Мы будем жить теперь по-новому! С восторгом мы просачивались компанией на концерт группы «Форум», и в подворотнях магнитофоны на всю мощь орали песни группы «Кино»: «Перемен! Мы ждём перемен!» Я никогда не увлекалась политикой, но не попасть тогда в этот поток перестроечной эйфории было невозможно. В семнадцать я забеременела, только окончив школу, вышла замуж и в восемнадцать, почти на свой день рождения, родила дочь. Муж мой был моим ровесником. Так два ещё по большому счету ребёнка родили ребёнка и сели на шеи своих родителей. Наступили лихие 90-е. Мир вокруг действительно изменился, и не в нашу пользу. Стали закрываться предприятия в городе. Безработица пришла во многие дома. Даже грузчиком теперь было невозможно устроиться, там теперь была своя мафия, и непрошеных гостей могли и побить. Дочь подрастала, я работала в фотоателье, а мужа моего по большому знакомству мои родители устроили работать на плавбазу. Жизнь шла своим чередом: я работала каждый день, муж уходил в рейсы на полгода. Дочь проживала с бабушкой и дедушкой, так как садик и школа были рядом с их домом и времена были небезопасные, а мы с мужем съехали от родителей жить в гостинку, которая ему досталась по наследству и находилась рядом с моей работой. И вроде всё у нас было как у всех: дом – работа – дом, с голоду не умирали и раздетые не ходили, только пристрастился мой милый, будучи ещё подростком, к наркотикам, и так и не смог с ними расстаться. А какая самая большая радость у наркомана? Придёт из рейса, деньги потратит на «радость», так и жили мы в этой нереальной тихой «радости», которой от реальности ничего больше и не нужно.

Он ворвался в мою жизнь ветром перемен. Взорвал, перевернул мой мир. Я гуляла по улицам родного города и с восторгом впитывала красоту окружающих пейзажей через глаза, уши, поры кожи и его запах. Как опьяняюще прозрачен воздух! Как по-особенному светит солнце! Как радостно шепчут осенние листья, шуршащие под ногами! Как доносит до уха ветер эти нежные слова: «Люблю… люблю…» «Как прекрасен мир! – отстукивало сердце. – Как прекрасен мир, когда ты рядом!»

– Поехали со мной. Я свободен, успешен. Я подарю тебе мир, и мы будем счастливы. Сделай этот шаг ради меня, поехали, – сказал мой Ветер по окончании своей командировки.

Мой Ветер жил за девять тысяч километров от меня – в Москве, в городе больших возможностей. Я была работящей, на работе меня ценили и уважали, и с трудоустройством проблем бы у меня не было, но я была замужем и у меня была дочь. Вот почему я боялась перепрыгнуть через эту проклятую «верёвку». Осуждения общества я не опасалась: времена и вправду были уже не те, да и я была дерзкой по жизни, но вот дочь…

«Как же я оставлю дочь?» – стучало у меня в голове и разрывало сердце. Я не могу её предать. Я не могу погасить спичку в её груди, которую зажгла. А взять её с собой сразу я не смогу. Нужно время. Нужно время осмотреться, устроиться на работу, решить вопрос с жильём, со школой.

Что же делать?

Поехала к тётке. Тётка моя посоветовала мне не торопиться. «В жизни всякое бывает, – сказала она. – А может, это просто страсть и не больше? Химия, понимаешь? Погорит да потухнет. Не пори горячку, возьми отпуск на работе, съезди, поживи, осмотрись и самое главное – никому ничего не рассказывай».

Перед отъездом я не удержалась и совершила роковую ошибку: рассказала всё маме.

Прилетев в Москву, о дочери я не забывала и каждый день звонила домой. Я познакомилась с отцом Ветра, с его друзьями. Друзья были в шоке от такой неожиданности, ведь Ветер долгое время жил с другой девушкой, и они к ней привыкли, срослись компанией, но незадолго до его командировки пара решила расстаться. Вернее, Ветер решил не продолжать отношения. «Иноземка» отличалась своей открытостью, искренностью и прямолинейностью, она выводила из зоны комфорта и раздражала окружение Ветра.