Охотник на вампиров. Пропасть

– Расскажи мне о нем, – спокойно произнес он, это, и я не сразу поняла, кого конкретно он имеет в виду. – Почему ты остановила свой выбор именно на этом человеке?

Слово «человек» прозвучало в его устах почти как грубое ругательство, но я догадалась, что речь идет о Владе. Грэгори хотел знать, как я могла опуститься до того, чтобы увлечься обычным смертным. Вряд ли в нем говорила ревность – мы с ним никогда не были по-настоящему близки, хотя я поначалу просто боготворила его. Но у него была красавица Сибилла, еще один вампир с огромным жизненным стажем. Грэгори и Сибилла так хорошо понимали друг друга, что я даже удивлялась этому, пока не пришла к заключению, что так узнать другое существо, можно только проведя с ним не одну сотню лет. Иногда мне казалось, что они даже думают одинаково. Одно время это меня раздражало, но потом я поняла, что такие отношения нельзя разрушить. Это нечто гораздо большее, чем просто любовь. Я бы назвала это родством душ. Я даже начала мечтать, что когда-нибудь и у меня будет столь же близкий человек. А потом я его встретила и умудрилась тут же бездарно потерять.

Я решила, что вопрос Грэга продиктован любопытством. Пожалуй, ему на самом деле интересно, как вампир может увлечься человеком – ведь для него слово «человек» было синонимом слова «еда». В его глазах это действительно должно было выглядеть забавно, как если бы я влюбилась, например, в бутерброд с колбасой.

– Я не знаю. Это случилось само собой, помимо моей воли, – я подумала, что разговор может отсрочить мою казнь, и решила его поддержать. К тому же сегодня Грэг выглядел вполне миролюбиво. – Вероятно, это судьба.

– Судьба, – он фыркнул, и на его лице появилось презрение. Я вспомнила, он не раз говорил мне, что не верит в фатум. – Тогда ты и меня должна считать частью своей судьбы, – скептически изогнув бровь, уверенно произнес он. – Разве не я сделал тебе тем, кто ты есть? Где ты была сейчас, если бы не я? – и он замолчал, ожидая ответа. Но я не знала, что ему сказать, так как начала понимать, к чему он клонит, и это мне не нравилось.

– Я отвечу. Тебе было бы сейчас лет сорок, Амаранта. Как думаешь, посмотрел бы на тебя тот, кого ты считаешь своей судьбой? Или, может быть, он прошел бы мимо женщины, которая годится ему в матери? – Грэгори усмехнулся, празднуя победу. – Выходит, ты должна меня благодарить за эту встречу, – заканчивая мысль, он слегка поклонился мне, не вставая с кресла.

– Только ты умеешь так искажать факты, – ответила я ему с обидой в голосе, но какая-то часть меня подозревала, что он, возможно, прав.

– Вот только не надо этих сцен. Давай обойдемся без трагических монологов, – Грэгори встал, двинулся в мою сторону и, остановившись в шаге от меня, коснулся рукой моей щеки.

– Ты холодна, как лед, – озвучил он свои наблюдения, которые явно сделал еще вчера. Но даже сейчас я была намного теплее его, хотя он наверняка не изнурял себя диетой. Это еще одна его особенность, связанная с возрастом. Сколько бы крови он ни выпил, к нему никогда не возвращалось тепло, и его кожа всегда оставалась бледной. Было время, когда я отчаянно пыталась узнать, сколько же ему на самом деле лет, но даже Сибилла не смогла ответить мне на этот вопрос.

Я заглянула в его глаза, и мне вдруг стало нестерпимо больно. Я поняла, как одиноко мне было все это время.

– Хватит игр. Пора вернуть домой, девочка, – прошептал Грэг мне на ухо. – Ты являешься членом нашей семьи. Семьи вампиров. Возможно, я и совершил ошибку, обратив тебя, но что-то менять уже слишком поздно.

Я была готова сказать ему «да», потому что понимала – он прав. Я не могла ни изменить себя, ни вернуть прошлое. Мои губы уже разжались, чтобы произнести это короткое слово, но за секунду до того, как воздух покинул легкие, я взглянула на Дитриха, по-прежнему стоящего у окна. Его губы искривились в злорадной улыбке, а в глазах светилась ненависть и жажда крови. Я представила, что стану такой же, и мне стало противно. В последнюю секунду я успела изменить свой ответ.

– Нет, – выдохнула я.

В ту же минуту все изменилось. Между мной и Грэгори словно выросла стена. Я физически ощутила холод, которым повеяло в комнате. Грэг отошел на несколько шагов; он все еще смотрел в мою сторону, но его взгляд, казалось, проходил сквозь меня. Я испытала неприятное ощущение, будто меня нет в этом номере, будто я уже умерла и превратилась в призрака. Мне показалось, что я даже перестала отражаться в его глазах. Улыбка Дитриха стала еще шире, а глаза начали медленно темнеть. Чернота разрасталась, начиная со зрачков, и я почувствовала, как ужас поднимается во мне подобно цунами. Больше ничего не сказав, Грэг повернулся и направился к двери.

– Грэгори! –окликнула я его полным отчаяния голосом. – Умоляю, – прошептала я, когда он остановился. У меня появилась было надежда, но она сразу растаяла, когда я поняла, что Грэг задержался лишь для того, чтобы дать последнее распоряжение Дитриху.

– Сделай все, как я тебе велел, – бросил он и покинул комнату.

Как только захлопнулась дверь, Дитрих бросился на меня. Я не успела даже повернуть голову в его сторону, не то что попытаться защитить себя. Он отшвырнул меня к стене, и я почти сразу лишилась сил. Вероятно, я могла бы сопротивляться, если бы не была так голодна, но в тот момент я была совершенно беспомощна. Я двигалась со скоростью улитки, тогда как Дитрих напоминал ураган. Не успела я подняться на ноги, как он снова оказался поблизости. Склонившись надо мной, он улыбнулся мне милой улыбкой, и я заметила клыки, выступающие из-под его верхней губы. Перед тем, как мир для меня померк, я успела подумать: надеюсь, он не станет пить мою кровь. Не хочется, чтобы даже самая малая часть меня стала им.

Глава 6. Дом

– Доброе вечер, солнышко.

Ласковый голос выдернул меня из небытия. Должно быть, я уже давно начала приходить в себя, так как какое-то время назад стала слышать посторонние звуки, проникающие в мое забытье. Но именно этот голос, полный искренней заботы и материнской любви, окончательно привел меня в чувства.

Вначале я подумала, что попала в рай, и со мной говорит ангел, так прекрасен был этот голос. Но потом ко мне вернулась боль, и я почувствовала, что все тело ноет и ломит, как будто меня переехал асфальтовый каток. Я осторожно пошевелила пальцами правой руки. Не то чтобы боль оказалась нестерпимой, но приятного все же было мало. Сильнее всего болела спина, на которой я, кстати говоря, лежала. Мне тут же вспомнился полет через весь гостиничный номер и последовавший за ним удар о стену.

Приоткрыв глаза, я увидела высоко над собой мерцающий в неярком искусственном освещении белый потолок. Чья-то теплая рука лежала на моей, приятно согревая её. Я попыталась повернуть голову, чтобы рассмотреть сидящего рядом обладателя чудесного голоса, но лишь поморщилась от боли и бросила эту затею.

Очень скоро я поняла, что лежу в кровати. В комнате царил полумрак, но где-то слева от меня находился источник света, предположительно – светильник.

Я никак не могла взять в толк, каким образом мне удалось выжить. Вряд ли я смогла одержать победу над Дитрихом, но как еще можно объяснить мое чудесное спасение?

– У тебя такие холодные руки, солнышко, – сокрушенно произнес ангел сбоку от меня. – Вот выпей. Уверена, это поможет.

Сильные руки помогли мне приподняться, причем так, что я даже не почувствовала боли. К губам приложили бокал, и я несмело сделала первый глоток. Но уже через секунду я жадно пила терпкую красную жидкость, которая плескалась в бокале. Я захлебывалась и давилась, но голод был настолько велик, что я не могла остановиться и пролила часть драгоценной жидкости на одеяло. Кем бы ни являлась обладательница нежного голоса, она поила меня кровью, и я была ей за это благодарна.

Осушив бокал, я откинулась на подушки, ощущая, как волна тепла распространяется по телу, залечивая раны. Под её напором отступила даже боль. Заботливая рука вытерла пролитые капли крови с моего подбородка. Уже через пару минут я смогла повернуть голову и осмотреть комнату как следует.

Я действительно лежала на огромной кровати, обложенная со всех сторон расшитыми подушками. На стенах, оклеенных светло-сиреневыми ткаными обоями с изысканным рисунком в стиле французских дворцов, играл свет. Чуть поодаль справа от кровати стояло трюмо из резного дерева с маленьким пуфиком. У противоположной стены находился камин с банкеткой и небольшим столиком из дымчатого стекла. На огромных, выше человеческого роста окнах, полностью скрывая их, висели тяжелые шторы, тоже сиреневые, но более насыщенного оттенка. Комната представляла собой странный сплав предметов старины и современных технологий. Например, прямо над камином висел огромный плазменный телевизор, специально расположенный так, чтобы его можно было смотреть, не вставая с кровати.

– Тебя нравится? – спросил голос, обладательницу которого я еще не успела разглядеть. – Я все здесь немного изменила, надеюсь, ты оценишь.

Испытывая странное предчувствие, я повернулась вправо, где должна была находиться та, что говорила со мной все это время. Как только я заглянула в огромные глаза непередаваемого медного оттенка, моя голова снова закружилась. Передо мной сидела девушка двадцати двух лет; у неё были самые добрые глаза, что мне когда-либо доводилось видеть в жизни. Её каштановые волосы, заколотые назад, волной спускались до талии, которая, к слову, была очень тонкой и изящной. Щеки девушки горели румянцем, а губы были ярко-алого цвета, и я знала, что она никогда их не красит. На ней было желтое платье, лиф которого облегал фигуру, переходя в пышную юбку. Её любимый цвет, вспомнила я автоматически. Он напоминал ей о солнце, которого она, как все вампиры, была лишена.

– Я так рада, что ты снова с нами, солнышко, – произнесла Сибилла, искренне улыбаясь мне. Я ничего толком не знала о её происхождении, но, кажется, она была родом откуда-то из Европы. Впрочем, сейчас это было практически невозможно определить, так как она говорила на многих языках почти без всякого акцента.

Её улыбка была искренней в отличие от улыбки Дитриха, но я знала, что она мне не поможет. Сибилла – милая и по-своему даже добрая, по крайней мере, с теми, кто входит в её семью, но этим все и ограничивается. Конечно, она бы стала драться за каждого из нас до самого конца, но только не против Грэгори. Прикажи он, и она спокойно смотрела бы на мою смерть без капли сочувствия или сожаления. Сибилла была хозяйкой этого дома; в каком-то смысле она заменяла отпрыскам Грэга мать. Она многому меня научила, например, тому, как выживать среди людей. Но я знала – какой бы милой она не была, Сибилла в числе тех, кто с восторгом смотрит на похождения Дитриха, считая его чуть не лучшим творением Грэгори. В мире вампиров даже доброта и ласка – относительная величина.

Как только я поняла, кто передо мной, до меня сразу дошло, где я нахожусь. Вероятно, Дитрих оставил мне жизнь, выполняя очередной приказ Грэгори. Недаром тот, прежде чем уйти, напомнил ему о своем распоряжении. Таким образом, Грэг, как всегда, не посчитался с моим мнением и против воли вернул меня домой.

Теперь я действительно узнавала комнату, в которой находилась. Когда-то она была моей. С тех пор прошло немало лет, и Сибилла успела сделать тут ремонт, подогнав комнату под общую стилистику дома, который, кстати, тоже был оформлен ею.

– Тебя надо отдохнуть, – Сибилла встала и заботливо поправила на мне одеяло. – Я зайду позже, набирайся сил, – она поцеловала меня в щеку и направилась к двери.

– Сибилла, – хрипло позвала я. Девушка повернулась и вопросительно взглянула на меня. – Как я сюда попала?

– Тебя принес Дитрих, – спокойно ответила она.

– Он чуть не убил меня, – выпалила я в приступе внезапного гнева.

– Не преувеличивай, солнышко, – улыбка Сибиллы стала шире, и я поняла – моя попытка найти в ней союзницу провалилась. – Он сделал только то, что должен был. Ты заставила нас всех поволноваться, но теперь все снова будет хорошо. Я уверена.

Сибилла ушла, а я подумала, что иногда она становится похожа на сумасшедшую, которая упорно отрицает действительность. Она называла каждого из нас не иначе, как солнышком, за исключением, конечно, Грэгори, и я не могу припомнить, чтобы она хоть раз повысила голос. Но я была свидетельницей тому, что она спокойно наблюдала, как Грэг свернул шею одному из её солнышек – вампиру, который осмелился пойти против его власти. Правда, я никогда не жалела о смерти Николая, он был порядочной сволочью, но отношение Сибиллы меня покоробило. В этой хрупкой и внешне безобидной девушке жила тигрица, способная кого угодно разорвать на части за несколько секунд. Недаром Грэг именно её выбрал в свои спутницы, и никто до сих пор не осмелился оспорить это место.

Вспомнив о Грэгори, я тут же подумала о побеге. Однажды мне уже удалось бежать, стоило попытаться еще раз, но не сразу. Сначала мне надо усыпить их бдительность. Я решила дождаться, когда мне снова начнут доверять, потому что пока я находилась под бдительным наблюдением, и ласковый голос Сибиллы не ввел меня в заблуждение. Я чувствовала постороннее присутствие за дверью спальни.

Решив прогуляться по дому, я встала с кровати. Вряд ли мне запрещено выходить из спальни. Я залезла в огромный дубовый шкаф, и к своему удивлению нашла там весь свой старый гардероб. Видимо, они действительно рассчитывали на мое возвращение, раз не стали выбрасывать одежду. Я выбрала черные, облегающие леггинсы и тунику светло-зеленого цвета с прикольными карманами. Я осталась босиком, испытывая невероятное удовольствие от того, что мне больше не надо прятаться и прикидываться тем, кем я не являюсь. Невероятно, но в возвращении домой можно найти и приятные моменты.

Толкнув дверь, я вышла в коридор. Там, в самом деле стоял вампир, которого я не знала. Он не попытался меня остановить, и я поняла, что не ошиблась, и могу свободно ходить по дому. Уверена, если я попытаюсь выйти на улицу, все изменится. Но я решила оставить эксперименты на потом, незачем нервировать хозяина.

Я шла по длинному темному коридору третьего этажа, в который выходили двери спален. Сейчас все комнаты были пусты. Никого не встретив, я спустилась по лестнице и оказалась в огромном, бело-золотом холле. Прямо передо мной находилась парадная дверь, но я всеми силами старалась игнорировать её. Пол здесь был выложен плиткой, а потолок украшала огромная хрустальная люстра. Направо была гостиная, а слева находился кабинет Грэга, куда посторонним вход строго воспрещен.

Я стояла посреди холла и с ужасом узнавала все до мельчайших деталей. Дом был мне до боли знаком, я провела здесь двадцать один год и, откровенно говоря, это были не самые плохие дни моей жизни.

Из гостиной доносились звуки голосов, и я направилась туда. Высокая дверь, через которую можно спокойно провести жирафа, была приоткрыта, и я имела шанс рассмотреть все, что происходит в комнате, оставаясь незамеченной.

В центре голубой гостиной стоял круглый стол, опоясанный полукруглым белым диваном. У стены располагался огромный камин, почему-то Сибилла считала камины непременным атрибутом хорошего дома. Пол устилал ковер цвета кофе с молоком. Окно, как и везде в доме, было плотно задернуто шторой, а прямо перед ним стояли подставки с цветочными горшками, потому что Сибилла ко всему прочему увлекалась разведением комнатных растений. Тут же находились столик для игры в преферанс, телевизор, стереосистема и прочие атрибуты обычной жизни.

В комнате сидело четверо вампиров. Сибилла играла в карты с Дитрихом, они о чем-то весело болтали, и смеялись как дети. Я всегда считала, что эти двое очень подходят друг другу. Оба не от мира сего.

Мое внимание привлекла другая пара, расположившаяся на диване перед телевизором. Я хорошо знала и парня, и девушку, даже когда-то считала их почти что родственниками, но теперь я понятия не имела, как они отреагируют на мое возвращение. Молодого человека звали Андрей, он был родом из Москвы и выглядел на двадцать с небольшим, хотя на самом деле был старше Дитриха. После смерти Николая Андрей стал третьим по старшинству. Его коротко остриженные, темно-каштановые с золотистым отливом волосы торчали непослушным ежиком, серые глаза напоминали хмурое небо перед грозой. Андрей нравился мне больше, чем Дитрих, но и он был далек от того, чтобы считаться моим другом. Равнодушный ко всем моим переживаниям и теориям, касающимся жизни вампиров, он не вызывал во мне симпатии. Впрочем, ради справедливости следует упомянуть, что Андрей вообще был безразличен ко всему, что творилось в этом доме и за его пределами. Казалось, этот мир безмерно надоел ему за те неполные триста лет, что он в нем прожил. Небрежный в одежде так же, как и во всем остальном, он предпочитал носить джинсы и майки. Вот и сейчас на нем были широкие штаны сложного зеленого оттенка и простая черная футболка.

Мою названную сестру, соседку Андрея, звали Лидией. На самом деле её имя Людмила, но она предпочитала, чтобы все называли её именно так. В свои почти сто лет она выглядела на восемнадцать. Лидия тоже была русской по национальности, но в отличие от Андрея не могла похвастать столичным происхождением. Единственное, что по-настоящему волновало её в этой жизни – это её драгоценная внешность. Надо отдать ей должное, даже среди вампиров она считалась непревзойденной красавицей. Длинные русые волосы, глаза цвета спелой вишни, нежный румянец и по-девичьи стройная фигура делали её очень привлекательной. Естественно, Лидия предпочитала носить короткие декольтированные платья, у которых была лишь одна цель – подчеркнуть её длинные ноги и высокую грудь. Поэтому все они были примерно одного фасона, и различались, по сути, только цветом. Сегодня Лидия была в малиновом.