Завод по производству облаков

– В общем, она так говорит, чтобы ее не воспринимали как легкомысленную…

Я понял, что Димка слышал объяснение от мамы, но и сам пока не понимал, что она пыталась до него донести. Поэтому срулил на другую тему.

И мы начали болтать о самом разном. О том, какие вкусные оладьи печет бабушка Зина и как они с мамой шушукаются на кухне, когда думают, что Димка заснул.

– Мне домой пора, – вспомнил Димка, когда мы дошли до конца дорожки.

– Пошли, приятель, провожу.

Неужели мне так сильно хочется снова встретиться с его мамой?

Я себя не узнавал. Вернее, узнавал, но другого себя…

После смерти Элен я не завел ни одного романа. Были пару женщин, знакомства с которыми заканчивались на следующее утро, с головной болью после выпитого спиртного. Но не более того.

Наши отношения с женой нельзя назвать идеальными, мы постоянно ругались. Она, дочь русской эмигрантки и французского бизнесмена, всегда напоминала о том, что ее отец помог мне добиться всего, что я имел поныне. Хотя на деле я всего достиг сам. Сперва учился, потом открыл небольшой бизнес, за несколько лет расширив свое дело. Но Элен хотела меня укусить побольнее. И было за что.

Даже тогда, после свадьбы, я не пропускал ни одной симпатичной девушки. Да, я изменял ей, и позже она каким-то образом это узнала. Тогда мы страшно поругались. Жена даже собрала вещи, чтобы уйти, но я смог отговорить ее от этого решения.

Уже потом, когда Элен умерла, я понял, каким был идиотом, не ценил то, что имел. Ведь я любил ее и обожал нашу дочь. Но не смог дать счастья двум самым главным женщинам в своей жизни. Не смог сохранить то, что подарило мне небо. Мне будто воздавалось свыше за мои поступки. Судьба наказала меня одиночеством и болью, которым нет конца…

А вчера лучик света прорвал непроглядную пелену моих сомнений, пробудив от кошмара, в котором я пребывал все последние месяцы.

– Митюша? А почему ты не один? – выскочила из дома, как разъяренная кошка, Ульяна.

Она увидела меня, и ее глаза помутнели.

Не понял… Я тут надеялся на романтический вечер.

Вроде бы вчера Уля, как я мысленно называл Ульяну, общалась со мной довольно приветливо. С удовольствием играла в карты и совершенно не ершилась.

Что случилось?

Она что, недовольна тем, что я проводил ее сына домой? Тем более, мы уже познакомились, и она знает, кто я такой. Поняла, что я не маньяк.

Мало того, я ее новый начальник.

Вот только встретившая меня женщина совсем не походила на ту милую нимфу с зелеными глазами, которую я увидел вчера. Скорее, это была фурия. И, что самое забавное, такой она тоже мне нравилось, привлекала другой своей стороной. Эти горящие зеленые глазищи, широко распахнутые, смотрящие с вызовом, эта поза амазонки.

Я только сглатывал, не в силах перестать на нее любоваться. Хотя отлично понимал, что Ульяна сейчас совершенно не рада нашей очередной встрече…

Ульяна

Странно, но с того знаменательного момента, когда я приняла Орлова за преступника, он ворвался в мою жизнь и стремительно заполнял ее. Причем, везде и всюду.

На работе и даже в отношении моего сына.

Когда я увидела эту парочку мужчин: взрослого и маленького, которые весело болтали о чем-то, направляясь к нашему дому, у меня в голове что-то перещелкнуло.

Что, если Орлов о чем-то догадывается? Что, если он так крутится вокруг нас не из-за интереса ко мне, а из-за сына? У него погибла дочка, а тут – взрослый, уже готовый сын. Которому ни подгузники менять не надо, ни сопли подтирать.

С ним теперь можно и на рыбалку, и на пикник, и в футбол поиграть. И просто с собакой погулять в свое удовольствие.

Что, если Орлов вспомнил о нашем единственном разе и сложил два и два? Конечно, возраст ребенка определить не так легко. Но примерно прикинуть-то можно? А может, он напрямую спросил у Митюшки? Мой сынуля не привык общаться с ушлыми «иностранцами». Он простодушен, как и любой ребенок, выросший в любви и заботе.

Меня аж ошпарило адреналином.

А если… если Орлов уедет за границу и заберет Митюшку? У него столько денег, что можно купить все суды России и легко доказать, что ребенку с отцом лучше. Он никогда не заботился о Митюшке? Так это лишь оттого, что не знал о нем! А вот теперь каждый день встречается!

Почему-то меня прямо-таки переклинило на связи Орлова и Митюшки.

Я набросилась на Орлова как мать медведица. Он аж оторопел от моей экспрессии.

– Александр Станиславович! – Я намеренно назвала Орлова официально. – Чего вы от нас хотите? Почему вы привязались к моему сыну?

Орлов даже рта раскрыть не успел, когда я обратилась к Митюшке:

– Митюша? О чем мы с тобой говорили? Разве можно вот так запросто гулять с чужими людьми?

– Ма-ам… Ну мы же знаем дядю Сашу. Мы вчера были у него в гостях. Ты чего?

– Ульяна, вы совершенно зря беспокоитесь. Я бы никогда не обидел вашего ребенка, – вклинился Орлов, тоже переходя почти на формальное обращение. Во всяком случае тон у него был такой, словно Александр на деловых переговорах.

О как! А сейчас он скажет, что, возможно, Митюшка его сын и он имеет право с ним видеться? Да фигушки!

Пусть ищет другую обманутую дуру. Которую соблазнил, обрюхатил, а через энное время явился, чтобы снять сливки общения с ребенком. Со мной этот номер не пройдет.

– Послушайте, Александр Станиславович. Вы – мой начальник! Я – ваша подчиненная, как сегодня выяснилось. Вчера вечером я несколько эм… погорячилась с палкой, поэтому мы находились в вашем доме. Но я категорически против того, чтобы вы общались с моим ребенком. Тем более, в мое отсутствие. Моему сыну всего восемь лет! И он еще не очень понимает, как следует вести себя в незнакомом городе, где оказался впервые. Не стоит пользоваться детской наивностью. Если вам нужно общество детей, вы можете поехать в сиротский приют, заняться благотворительностью.

Не знаю, что такое я несла и зачем так нагло врала про возраст сына. Митюшка аж глаза округлил. Но спорить не стал. Он уже давно понял – если мама в таком ударе, лучше ей не перечить, только хуже будет.

Конечно, я никогда серьезно ребенка не наказывала, и вообще мы жили душа в душу. Но Митюшка четко знал границы и понимал, когда не стоит со мной спорить.

Вот и сейчас он присмирел и с быстрой фразой «Мамочка, не волнуйся, я все понял», шмыгнул в дверь, ведя на поводке собаку.

Орлов вздохнул, отмахнулся, и произнес каким-то странно-расстроенным, почти обреченным тоном:

– Наверное, я не прав. Извините, Ульяна. Это ваш сын и ваша жизнь. Я к ней не имею никакого отношения.

С этими словами он крутанулся на пятках и двинулся прочь. А я плотно захлопнула дверь калитки и выдохнула.

Разговор оставил горчинку на языке, потому что мы с Орловым окончательно разошлись как в море корабли. Во всяком случае, так мне тогда казалось. Но, вероятно, это к лучшему. У нас нет ничего общего. И не стоит строить иллюзий. Однажды эти иллюзии уже вышли мне боком.

Глава 4

Ульяна

Я ворвалась в дом ошарашенная. Растерянная и обессиленная.