Высшее Магическое Учебное Заведение

– Руна левитации. – спокойно ответил преподаватель.

– А… – разочарованно ответили мы.

В руне левитации не было ничего интересного. Буквально каждый мог нарисовать такое изображение, позволявшее слегка взлететь (скажем, до потолка), чуть продержаться в воздухе, а потом снова вернуться на землю. Оставался только один вопрос:

– А нафига ты ее к носу прижимал?

Во взгляде Тимофея промелькнуло легкое замешательство, словно он начал о чем-то догадываться:

– А что, не надо было?

– Смотря, чего ты хотел добиться. – ответил учитель.

– Ну, это… чтобы… – он слегка смутился. – Мне сказали, чтобы… «улететь».

Пауза.

А потом класс дружно заржал. Извините, но реально, мы просто на парты попадали от смеха. Дело в том, что приятели недавно прилюдно озвучивали свой список будущих достижений, которые они непременно должны сотворить в веселые студенческие годы. В частности, там значилось «войти в измененное состояние сознания». Вот только, для начала надо хотя бы иметь это самое сознание.

Учитель вернул Тимофею его платок и обратился к Денису:

– Проводи товарища в лазарет.

– Да, господин учитель.

Оба друга понуро поплелись к выходу. Правда, у самой двери они заметно оживись и, кажется, начали обсуждать какой-то новый план.

Тут, пожалуй, поясню некоторые моменты. Во-первых, почему они решили провести свой эксперимент посреди класса, не постеснявшись даже Матвея Ильича? Ответ – просто они не очень умные. Во-вторых, почему учитель так спокойно отреагировал хоть и на провальную, но все-таки попытку «улететь» прямо у него под носом? Ответ: он не первый год у нас преподает и считает, что чем ближе к нему нашкодившие ученики, тем быстрее он сможет оказать первую медицинскую помощь либо реанимационные мероприятия.

– Давайте начнем лекцию. – спокойно предложил преподаватель.

* * *

Минут за десять до окончания занятия к нам заглянула Маргарита, секретарь ВМУЗа:

– Матвей Ильич, можно сделать объявление?

– Конечно. – легко согласился учитель.

«Они все равно ничему не научились». – философски было написано на его лице.

Маргарита встала перед кафедрой лицом к классу:

– Ребята. Все мы помним нашего дорогого ректора – Рогволда.

– Это второкурсники. – тут же вставил преподаватель.

Замечание было обусловлено тем, что наш дорогой ректор пропал ровно три года назад. То есть, по логике, ни один из нас не мог его видеть, по крайней мере, в бытность студента.

Секретарь поправилась:

– Но все вы, конечно, о нем слышали!

Естественно, он же основатель института.

– И храните о нем память!

А вот тут мимо.

– Так вот. – продолжала девушка. – Совсем скоро минует три года, с тех пор как он безвременно покинул эти стены, сражаясь за наше будущее…

Она сделала патетическую паузу, а потом деловито продолжила:

– Так вот, буквально через неделю будет три года, как ректор пропал. А, значит, по законодательству департамент магического образования, наконец (то-то они обрадовались!), может вмешаться. Господина Рогволда официально признают пропавшим без вести, а от учебного заведения потребуют избрать нового ректора.

– А кто будет выдвигать кандидатов? – немедленно заинтересовалась наиболее политически подкованная часть класса.

– Кандидатов из преподавательского состава. – на всякий случай уточнила Маргарита (из недр аудитории раздался разочарованный вздох, видно, кто-то уже мысленно примерял ректорское кресло), а секретарь тем временем ответила на вопрос. – Да никто не будет. У нас так мало преподавателей, что выдвигаться будут все автоматически, а уж электорат выберет наиболее подходящего.

– Чего?! – тут же возмутился дуэт Денис+Тимофей (в дальнейшем ДДТ). – Учиться, значит, нам, а выбирать будет какой-то там электорат?!

Маргарита сначала закатила глаза, а потом обернулась к учителю и с сочувствием на него посмотрела, он ответил ей бодрой улыбкой. Нет, не иначе педагогический университет расположен где-то в Тибете, и будущие педагоги пять лет учатся преподавать студентам курс, не выходя из нирваны.

Вмешался один из наших однокурсников, Толик:

– Электорат – в широком смысле, граждане, имеющие право участвовать в выборах, то есть попросту избиратели.

Вроде бы хорошо объяснил, но умудрился сделать это таким противным нудным голосом, что ДДТ потеряли нить рассуждения уже на третьем слове:

– Какие еще граждане? А кто не пошел на гражданку, тот голоса не имеет, так что ли?

Господин учитель спокойно проговорил:

– Дети, тише. Голосовать будут сами студенты.

– То-то же!

Кстати, возможно, вы давно уже мысленно представляете нас школьниками лет эдак двенадцати, которые почему-то именуют себя студентами. Так вот, сейчас я вам ТАКОЕ скажу… Нам всем уже лет под двадцать. Ну, ладно, девятнадцать-двадцать. А господину учителю, который снисходительно величает нас детьми, всего-то около тридцати. Но я сама иногда про это забываю.

Маргарита спохватилась:

– Ну вот, собственно, и все сообщение. Продолжайте занятие.

Учитель безмятежно ответил:

– Да поздно уже.

Не понятно, что именно он имел в виду: что время лекции уже почти на исходе или более глобальный смысл. Но и то, и другое совершенно верно.