Записки манекенщицы

В детстве, в тяжёлые девяностые годы прошлого столетия, когда на куклы не было денег, у меня были нарисованные куклы, так называемые «бумажные куклы». Не помню, откуда они взялись, кажется, что продавали специальные журналы, из которых их можно было вырезать. Целыми днями напролёт я рисовала им одежду, которую также вырезала из бумаги и примеряла на них. У меня была куча цветных карандашей, и я обожала создавать им интересные яркие образы. Любимой моделью у меня было платье-бюстье. Не помню, когда впервые я его увидела и где почерпнула эту идею, но платье, которое начинается от груди и оголяет плечи и ключицы казалось мне венцом творения женского гардероба. Тот, кто его придумал, заслуживает нобелевской премии. Я до сих пор считаю, что это самый нарядный и утончённый предмет женского гардероба. Оголить женские ключицы – что может быть сексуальнее? Это не так вульгарно, как короткая юбка или чрезмерное декольте (хотя и то и другое, безусловно, можно сделать с большим вкусом), но, по моему мнению, оголённые ключицы смотрятся гораздо эротичнее, чем ноги или грудь. Не знаю, с чем это связано. Наверное, дело в том, что они напрямую не кричат о сексе, они просто подчёркивают хрупкость и нежность своей хозяйки как бы давая понять, что сексуальность не только в очевидных женских формах.

Позже у меня появились реальные куклы. Это были не настоящие Barbie, которых я всегда хотела. Мои родители были не готовы переплачивать за бренд и купили мне подделку, но я с не меньшим трепетом занялась их гардеробом. В расход пошли все ткани, которые я могла найти дома. Зачастую мне за это попадало от мамы, ведь какие-то материалы «вылёживались» в ожидании часа, когда из них сошьют постельное бельё или скатерть. Хотя, я вообще не помню, чтобы моя мама шила. В чулане я находила старые вещи, которые никто не носил, выбирала из них те, что сохранили наиболее приличный вид, и распарывала на ткани. Остальные осматривала на предмет интересных аксессуаров: пуговиц, замочков и брошей. Небольшим куском мыла я расчерчивала на ткани линии, по которым вырезала и сшивала их. У нас была старая швейная машина, которая постоянно ломалась, но мне нравилось на ней работать.

Глава 11

Приближался день рождения господина Андрея, и подготовка к нему шла очень бурно. Идти к нему на день рождения также значило вступить на следующую ступень в этом мире. Здесь мне хотелось написать «в мире моды», но я уже стала понимать, что к моде он имеет достаточно опосредованное отношение. И я не знала что теперь для меня значил этот мир. Да, у меня был самый настоящий показ одежды. Да, это было сделано просто в качестве рекламы бренда в нашем городе, а не неделя высокой моды, и, тем не менее, начало работы манекенщицей было положено. Тем более, с такой достойной и уважаемой маркой одежды.

С другой стороны, я была жутко разочарована тем, как этот мир устроен у нас в городке. Развиться здесь в сфере моды просто невозможно. Такие показы – это, скорее всего, и есть вершина карьеры манекенщицы. Мысли о том, что мне нужно ехать в большой город, давно посещали меня. Конечно, в идеале это был Париж, но переезд туда казался мне чем-то из разряда фантастики.

Были и другие плюсы. Я больше не была той стеснительной девочкой в углу, которая ни с кем не разговаривала и комплексовала по поводу своих туфель. У меня появились приятельские отношения с некоторыми девушками из агентства, и я более уверенно стояла на этой земле. Мне хочется сказать на их земле, потому что своей я её никогда не считала. Я всё равно не была полноценной частью этой команды. Я по-прежнему не общалась с господином Андреем, не обнималась с ним, как другие девушки, и не заискивала перед ним. Нет, это не хвастовство, что я лучше всех и живу высшими ценностями. Просто… я не могла. Моё отношение к нему было смесью брезгливости и презрения. Для меня он был просто коротышкой с обезображенным чем-то лицом (никто и никогда не говорил, что с ним случилось, ну, разумеется!), пытающимся казаться самому себе мачо из-за окружавших его девушек. Я не представляла, как возможно воспринимать его и его точку зрения всерьёз.

Свой день рождения он отмечал в новом нашумевшем ночном клубе, который открылся пару месяцев назад в нашем городе. Разумеется, я не была там. Сходить в ночной клуб для меня вообще было проблемой, поскольку моё отсутствие сразу бы заметила сестра, а уж похода в злачное место она бы не допустила. Однако, здесь я решила подготовиться заранее. Я предупредила её о том, что в назначенную дату буду ночевать у подруги. Она мне редко разрешала такое, но я давно уже не пользовалась её расположенностью, и всё говорило о том, что это мероприятие должно пройти гладко.

Я входила в группу девушек, которые готовили танец под жутко пошлую песню. Моя роль заключалась в том, что в конце танца я скидывала с себя красный плащ, стоя в центре группы (что, безусловно, свидетельствовало о моём укрепившимся положении здесь). Разумеется, я никогда не заикнулась сказать о том, что танец и песня – это верх пошлости. Все относились к этому как к (не побоюсь употребить здесь это слово) искусству. Подготовка шла очень серьёзно, и я посещала каждую репетицию. В конце концов, я ещё не решила, что делать дальше. Режиссёром танца была Галина, именно она проводила репетиции, комментировала наши движения, которые, скорее всего, сама и придумала. Мне уже не казалась изысканной её внешность, я смотрела на неё через призму этого танца и видела только пошлую стареющую даму, которая считала себя светской львицей нашего провинциального городка.

В день рождения я ехала в клуб на автобусе с укладкой, любезно сделанной подругой (у которой я ночевала в эту ночь), вызывающем макияже и том самом красном плаще. Люди в автобусе, разумеется, пялились на меня и я пожалела, что сэкономила на такси. В клубе я сразу выпила какой-то коктейль, который мне предложила Кристина, чтобы перебить волнение. Обстановка здесь была накалённая. Галина очень нервничала и всем что-то приказывала. Мне не хотелось попадаться ей на глаза. Я сидела на отдалённой скамейке и просто выжидала, когда всё начнётся, а после этого – закончится. Да, мне хотелось просто исполнить свою роль тут и уехать.

После танца я немного расслабилась, потому что ко мне пришло долгожданное чувство того что я выполнила свой долг. Не знаю, понравилось ли господину Андрею исполнение, не помню, чтобы он что-то сказал касательно танца. По-моему, сейчас это уже никого не волновало. Кто-то постоянно говорил тосты, но обстановка была напряжённая, никто не смеялся, девушки вели себя скованно. Мы подошли к шведскому столу, на котором были суши. До этого я никогда их не ела, они только набирали популярность. Безусловно, я решила воспользоваться шансом и попробовать их. Во рту что-то хрустнуло, и я была убеждена, что это голова лягушки! Инстинкт говорил мне выплюнуть это изо рта к чёртовой матери, но я стояла за праздничным столом в окружении кучи манекенщиц, самого господина Андрея, и конечно Галины. Она бы мне такого позора никогда не простила. Я зажмурилась, постаралась больше это не жевать и проглотила. Больше я не могла думать ни о чём другом. Я запила это бокалом шампанского и порядком захмелела. Нужно было ехать домой. Никаким весельем тут и не пахло. Я вызвала такси и пошла к гардеробу, стараясь, чтобы меня никто не заметил. Официально прощаться и выдавливать из себя поздравление для господина Андрея я бы точно не смогла, несмотря на весь алкоголь, который был у меня в крови.

Глава 12

Новым обязательным требованием агентства было посещение солярия. Господин Андрей дал нам кодовое слово для предоставления скидки в одном из соляриев в центре города. Но даже со скидкой он был достаточно дорогим для меня. Однако, поход в солярий вызывал во мне исключительно положительные эмоции. Каким-то образом я всегда находила на это средства (впрочем, как и на всё остальное, что касалось моей карьеры). Меня совершенно не беспокоили мысли о фотостарении кожи, о раке и подобном. Я просто не знала о существовании таких вещей. Даже если бы мне кто-то об этом рассказал, я бы отмахнулась и не поверила. Не захотела бы поверить.

На шкале лестницы социальной значимости посещение солярия было для меня где-то между искусственными волосами и одеждой известных брендов, и выйти на этот уровень для меня значило гораздо больше, чем какое-то фотостарение. Прийти в салон с дорогим ремонтом, любезными девушками, сказать им, что «я от Андрея», получить слегка восхищённую улыбку стоило очень много. И я не про финансы. Затем девушка провожала меня в комнату, где находился сам солярий, там стоял стойкий запах кремов для искусственного загара, который ни с чем не спутать. Для меня это был запах успеха и красивой жизни. Каждый раз девушка заново объясняла как пользоваться солярием, каждый раз я с удовольствием её слушала, хотя уже знала это наизусть.

Почему обязательно нужно было ходить в солярий? По неофициальной версии, я думаю, что господин Андрей был либо владельцем этого салона, либо владельцем был кто-то из его знакомых, а он просто обязался поставлять ему клиентов. Нам же он это мотивировал тем, что загорелая кожа смотрится лучше (с этим трудно спорить), а автозагары оставляют следы на одежде (которую, как я выяснила после показа, нам никто не дарит).

Тем временем у меня появился новый поклонник. Именно поклонник, я не считала его своим парнем, мы просто иногда гуляли и переписывались. Переписка имела средний характер между дружеской и романтичной, и я пока не определилась чего от него хочу. Его звали Артем. Он был скромным парнем, учившимся в политехническом университете, который приехал сюда из Якутии. Там, на родине у его отца был бизнес по добыче алмазов, что, безусловно, добавляло ему статусности в моих глазах. Несмотря на бизнес отца и его привлекательную внешность (Артема, отца я никогда не видела), он не был подонком. У него был ровный спокойный характер, неподдельный интерес ко мне и хорошие манеры. О чём ещё можно было мечтать?

Он каждый раз встречал меня из солярия, и я сразу же спрашивала его:

– Видно, что я загорела? – несмотря на то, что провела в солярии три минуты. Я боялась сразу находиться в солярии шесть или семь минут (как делали другие девушки), так как не хотела обгореть, ведь в таком случае меня бы сняли с показа.

Артем не знал, что отвечать на мой постоянный вопрос, он терзался между искренностью и нежеланием меня обидеть. Я это видела, но всё равно предпочитала думать, что мой загар уже заметен. И вообще, что Артем может в этом понимать? Мы шли пешком до моего дома и разговаривали. Он рассказывал про очередной фантастический фильм, который сейчас шёл в кино, а я была полностью в мыслях о своей карьере. Фантастически фильмы – было последнее, что меня интересовало.

– Давай сходим на него завтра вечером? – спросил он.

Я из жалости согласилась. Он так трепетно относился ко мне и с таким энтузиазмом рассказывал про фильм, что мне захотелось его как-то наградить.

На следующий вечер, сидя в кинотеатре, я прокляла эту мысль. Мне казалось, что этот фильм не закончится никогда. На экране были какие-то фантастически-исторические картины. Всё было настолько неправдоподобно и переиграно, что мне было не понятно, почему на это кто-то пришёл. Я украдкой посмотрела на своего спутника, он, затаив дыхание, следил за развитием событий. У меня просто не получилось попросить его уйти с фильма. Я пыталась чем-то занять свои мысли с целью скоротать время. Я уже перебрала в голове весь свой гардероб и составила несколько образов на неделю, вспомнила какие занятия мне нужно посетить, мысли в моей голове уже заканчивались, а фильм всё никак не собирался. Он шёл три (!) часа. И я официально заявляю, что эти три часа были самые долгие в моей жизни. Даже на пилатесе время не шло для меня так медленно.

Когда мы сидели в кинотеатре, я поняла, что у нас нет ничего общего. Просто я наконец-то встретила парня, который заботился обо мне и вёл себя не как все остальные, попадавшиеся мне на пути, поэтому я проводила с ним время. Я понимала, что для отношений нужно что-то большее, но не верила, что это большее действительно бывает.

Мы вышли из зала, и он с восторгом обсуждал фильм. Я не могла поверить, что это действительно кому-то понравилось. Мне было нечего ему возразить по существу сюжета. Все мои комментарии могли ограничиться фразой «какая чушь!», но я её не произнесла. Мне не хотелось его обидеть. Я достала сигары и закурила. Артем был удивлен:

– Ты куришь?

Я пожала плечами. Что мне нужно было ответить?

В его голосе я услышала ноты осуждения и недоумения, и уже была готова к тому, что он скажет про «тебе ж детей рожать», «ты же девочка» и всё такое. Я привыкла к этому. Но он ничего не ответил. Слава Богу!

Он проводил меня до дома, но не попытался поцеловать: то ли в силу скромности, то ли из-за нелюбви к запаху сигарет, то ли он тоже понимал, что нам не по пути. Я захлопнула дверь и поняла, что эти три часа моей жизни мне никто никогда не вернёт.

Глава 13

Кристина жила в пригороде, и я часто бывала у неё в гостях. Её бабушка много работала, и поэтому обычно мы были одни в пустой квартире. Нам нравилось дурачиться, писать парням и пить алкоголь. Я всё чаще стала пропускать учёбу, и конечно волновалась, что моя сестра узнает об этом. Но я не ходила на учёбу не потому что «катилась по наклонной», как мне сказала моя одногруппница, глядя на мой образ жизни, просто мне было там не интересно. Это было третьесортное учебное заведение со скучным преподавательским составом и неблагополучным контингентом студентов. Я считала, что попала туда по чистой случайности. Собственно, так оно и было. Моя бабушка была хорошей знакомой директора этого заведения, который и уговорил отдать свою драгоценную внучку туда учиться. Но на момент этой договорённости заведение имело совсем другой статус: студенты ездили по обмену в Америку и Европу, это было чуть не одно из лучших учебных заведений, не относящихся к высшим. Но буквально перед моим туда приходом всё изменилось: контракты с заграничными учебными заведениями по каким-то причинам были разорваны, половина преподавателей сменилась, и соответственно, студенты тоже пришли из другого социального класса. Я не понимала, что там делала. Половину лекции преподаватель тратил на то, чтобы успокоить буйных студентов, а оставшуюся половину пытался вбить им голову очевидные вещи. Мне было скучно. Я считала себя выше этого во всех смыслах слова.

Разумеется, иногда я посещала занятия, но каждый раз это было для меня мучение, и всё чаще я стала их пропускать, вообще теряя нить происходящего там.

Зато наши встречи с Кристиной с каждым днём становились всё более насыщенными.

Иногда мы сидели в кафе, недалеко от места проживания Кристины и пили пиво. Зачастую к нам подсаживались какие-то парни. Оказалось, что это были знакомые Кристины. Я не могла запомнить их имён, но громко смеялась над их шутками. Они действительно были забавными и остроумными, либо я воспринимала их так через призму алкоголя.

Я ограничивалась весёлым времяпрепровождением с ними и никогда не хотела «идти дальше». Никто мне не нравился настолько, чтобы я захотела с ним переспать. Хотя уже давно из любопытства мне хотелось сделать это. Сверстников я отмела сразу (ну что может уметь в постели мальчик семнадцати лет?), стариков тоже (к ним я относила всех, кому было за тридцать пять). Мне казалось, что любой мужчина, который меня существенно старше будет меня поучать, вроде он такой мудрый и ему есть, что мне рассказать о жизни. Мне казалось это жутко несексуальным, и вообще я терпеть не могла когда партнёр (в общем смысле этого слова, будь то подруга или твой мужчина) даёт тебе понять, что он гораздо опытнее и умнее. Мне хотелось, чтобы это произошло естественно, по нашему обоюдному согласию безо всяких нравоучений и неловких моментов. Но подходящих кандидатур вокруг не было.

Тем не менее, количество поклонников у меня росло. То ли от уверенности в себе, которая пришла вместе с туфлями и званием «манекенщица», то ли я стала лучше выглядеть, благодаря вкусу, который у меня раскрылся в агентстве, то ли в моём окружении просто стало больше парней из-за того что я меньше времени проводила за книгами, и больше в компаниях. Сегодня я встречалась с одним из таких поклонников. Его звали Виталя. Он был для меня чем-то новым со своими крашеными волосами и яркой одеждой. Нет, вообще мне не нравились такие парни, я просто решила попробовать его ради эксперимента. Подобный эксперимент я проводила летом с квасом. По внешнему виду и запаху я знала, что квас мне не понравится, но решила дать ему шанс и попробовала. Квас я немедленно выплюнула и больше никогда к нему не приближалась. С Виталей произошло почти также.

Мы встретились вечером на главной площади города, и он предложил немного прогуляться. Вообще, обязательным атрибутом свидания я считала поход в кафе, тем более в холодное время года. Для меня это было само собой разумеющимся. Но он почему-то не пригласил меня туда. На улице стало холодно, и я сама предложила зайти в какое-нибудь заведение и чего-нибудь выпить. Он кивнул и привёл меня в столовую. Я села на пластиковую скамейку, а Виталя пошёл к стойке самообслуживания. Я окинула глазами это помещение: вокруг практически никого не было. Вдалеке сидела семья с детьми и с кучей еды на столе. Родители громко поучали детей, а те были недовольны. Обстановка была совсем не романтичной.

Через пару минут Виталя вернулся и поставил передо мной кружку с кипятком и пакетик зелёного чая на блюдце. Я с не скрываемым удивлением посмотрела на него. Это было для меня словно оскорбление. Я, манекенщица с загаром из солярия и опытом дефиле, с дорогущими туфлями, а ты предлагаешь мне зеленый чай из пакетика на пластиковой лавке? Сидеть тут и пить этот чай было бы для меня высшей степенью унижения. Я сказала, что мне нужно в туалет, и незаметно вышла из заведения. Да, мне было немного стыдно, что я его вот так кинула. Но… чай из пакетика, серьёзно? Сразу же, как я вышла из столовой, я позвонила Кристине.

– Нет, ты представляешь?! – возмущалась я. Кристинка громко смеялась в трубку.

– Тебе нужно заранее узнавать куда тебя приглашает парень… – сказала она.

– Ага, и просить выписку с банковского счёта, чтобы быть уверенной, что у него есть больше десяти рублей… Хотя, возможно, что он просто жадный…

Я пришла домой и мигом направилась в душ. У меня было ощущение, что надо мной надругались. Хотелось смыть с себя все воспоминания сегодняшнего дня. Я понимала, что стала настоящей сукой, такой, какой я видела остальных манекенщиц, когда только пришла в агентство. Но мне нравилось это ощущение. Именно сейчас у меня было чувство, что я по-настоящему живу.

Глава 14

Так показы стали для меня, если не сказать будничным, то, определённо, привычным делом. Да, они не имели практически ничего общего с тем, что я привыкла видеть по телевизору, смотря неделю высокой моды, но всё равно это уже была полноценная работа манекенщицы. Если можно назвать работой деятельность, которая не оплачивалась. Разумеется, я пришла сюда не ради денег. Гораздо проще было бы их заработать, подрабатывая официанткой. Сюда девушки шли за мечтой, за чувством собственной значимости. Непонятно почему мы все в этом так нуждались…

Приезжать в магазины на примерки, вписывать в свой график показы – это было невероятно. Когда я оказывалась в очередном магазине, то ловила на себе доброжелательные взгляды продавцов, которые смотрели на меня не как обычно, а как-то по-особенному, как мне казалось, с особым уважением что ли. Я уже не была в их глазах обычной потенциальной покупательницей, я была партнёром, который участвовал в продвижении бренда. Даже звучало это восхитительно. В глубине души я надеялась, что продавщицы и управляющие магазинов не в курсе, что мы работаем бесплатно. Мне казалось, что в таком случае они утратят к нам своё уважение. Мне не хотелось признаваться в этом им, а также самой себе, что я делаю это ради реализации собственного тщеславия. Пусть это лучше выглядит как обыкновенная работа. Хотя мы все понимаем, что это не обыкновенная работа. Она особенная в силу своей редкости и высоких требований к «сотрудницам». Но если делать вид, что ты относишься к ней так, словно это самая обычная деятельность, она выглядит ещё особой. Сами посудите, какие шутки звучат смешнее: те, что произносятся серьёзным тоном или насмешливым? Конечно, те, что серьёзным.

Когда перед показом я приходила на учёбу и брала с собой туфли, это замечали другие студенты. Мне доставляло удовольствие говорить, что после занятий я выхожу на подиум. Я также делала вид, что в этом нет ничего особенного, просто подработка после учёбы, как и у многих. Мне нравилось отвечать на вопросы девчонок, которые сразу же интересовались этой темой. Даже не смотря на то, что здесь явно была публика, к мнению которой я не прислушивалась.

В один из таких дней я приехала на примерку в магазин нижнего белья. Мне протянули комплект белья с кружевным узором, который я не любила. Кружево на белье – по-моему, это по?шло, кроме того, некрасиво смотрится под одеждой. Но я не хотела оценивать товар. Какая разница что рекламировать? Важен сам процесс. Я привычными быстрыми движениями надела туфли и комплект. В соседней кабинке была Валентина – девушка из этого же агентства, которая пришла позже меня. У неё была грудь третьего размера. В одном из интервью парижских манекенщиц я слышала, что если у тебя грудь больше первого размера, то с тобой даже разговаривать не будут. Но здесь был не Париж, а затерянный сибирский город, забытый Богом. Тут правила были совсем другие. Чем больше грудь – тем лучше продаётся бельё. Странно, что меня вообще позвали. Ведь я была обладательницей «парижской груди».

Я вышла в зал к зеркалу. Валентина тоже вышла. Было видно, что она скована. В подтверждение моих мыслей она спросила:

– Ты не стесняешься?

У меня даже не возникло такой мысли в голове. Почему я вообще должна стесняться? Это просто показ. Да, мы выходим на подиум не в обычной одежде, а в белье. Ну и что?

– А должна? – спросила я коллегу.

– Выйти на подиум почти голой…