Затмение

– Такое определение несправедливо по отношению к ней. На самом деле Жанна очень тонкая, глубоко чувствующая натура. Она вынуждена надевать маску, как в некоторой мере и все мы, оказавшиеся здесь волею судьбы. Ты изменишь своё мнение, когда узнаешь её получше.

– Думаешь, стоит?

– Это неизбежно. Мы тут живём одной большой семьёй. Довольно скоро ты будешь неплохо знаком с каждым её членом.

– И мне тоже придётся надеть маску?

– А разве сейчас ты не в ней? Не в оборонительной маске?

– Главный маскарадчик – это ваш Жданов. – Жан не посчитал нужным ответить на мой вопрос.

– Что ты имеешь в виду?

– Надел маску добродетеля, а сам задумал бог весть что. Но ты, конечно, и его будешь защищать.

– Нет. Мне ни к чему его защищать. Тем более Влад и у меня очень долгое время не вызывал особого доверия. Здесь у каждого своё, сугубо личное отношение к этому человеку. Правда в том, что от этого ничего не зависит. В любом случае всё будет так, как решит Жданов. Так что, если хочешь облегчить себе жизнь на базе, лучше научись доверять ему. Так спокойнее. А участвовать ли в общественной жизни базы и насколько, решать тебе. Не захочешь присоединиться к научной группе, будешь спокойно трудиться здесь, в мастерской.

Наконец-то Жан посмотрел на меня внимательно, как будто пытаясь понять, говорю ли я с ним от души или это домашняя заготовка для всех вновь прибывших.

– Мне бы хотелось верить тебе. – Лицо молодого человека наконец приобрело более мягкие черты. Это говорило о том, что он сделал правильные выводы. – Тебе, не ему, – уточнил он.

От этих слов или от тона, которым они были сказаны, по моему телу вновь пробежали мурашки. Я никак не могла поверить, что ветреная, легкомысленная Жанка так безошибочно, намного раньше меня определила, что этот человек меня зацепил. Я пока сама не понимала, как это случилось, но что-то поменялось в моём мироощущении с того момента, когда наши с Жаном взгляды впервые встретились. Жизнь приобрела некую полноту. А в сердце поселилась неведомая тревога.

В школьные годы я бы не задумываясь определила это состояние как влюблённость. Но только будучи малолетней глупышкой, можно было влюбиться, купившись на приятную внешность. Сейчас, когда я, несмотря на весьма юный возраст, уже имела представление о множестве самых разных мужчин, просто невозможно было предположить, что я влюблюсь вот так, с первого взгляда. Да, мне встречались умные, красивые, достойные, но в каждом из них после недолгого общения я непременно разочаровывалась. Исключением стал лишь Бой. Но с ним было всё совсем по-другому.

– Ну что ж, – встрепенулась я, как будто отгоняя от себя нелепые мысли, посетившие меня в последние секунды, – сейчас мне пора идти. Встретимся в столовой за обедом. Мы с Жанной сидим за столиком у окна в дальнем правом углу зала. Ты без труда найдёшь нас.

– Спасибо, Маргарита. До встречи.

Жан не появился ни в обед, ни к ужину. Вечером начался сильный дождь, зарядивший, похоже, не на один час.

– Что же за упёртая натура! – негодовала Жанка. – Ты же сказала, что мы будем ждать его?

– Сказала. – Я тяжело вздохнула. – Может быть, он до сих пор в мастерской и пережидает там дождь? – предположила я.

– Посмотри на небо. Просвета не видно. Сколько он, по-твоему, намерен ждать?

– Ну я не знаю, – пожала плечами я. – Судя по всему, он просто не нуждается в компании, тем более нашей. Хочет побыть один.

– А вот этому не бывать! – Жанка взяла тарелку с нетронутым ужином, предназначавшимся для Жана, накрыла её другой, пустой тарелкой и протянула мне. – Ты не дашь ему умереть с голоду. Что за безобразие, парень не ел весь день.

– Жанна, – простонала я. – Он взрослый человек, сам знает, что делает. Тем более ты сама говорила: у него стресс. Следовательно, и аппетита нет. Я не пойду.

– Маргарита, не дури. Я обещаю тебе, если он будет по-прежнему холоден и неприветлив, то я завтра же отстану от тебя. Будем вместе приобщать парня к жизни на базе. А сейчас иди. На, накинь дождевик. – Жанна протянула мне целлофановый плащик.

Спорить было бесполезно. Тем более воодушевило обещание подруги завтра же покончить с этим нелепым сводничеством. Накинув дождевик, я взяла тарелку, с укоризной взглянула на Жанну и направилась к выходу.

У дверей Жанна догнала меня и сунула в карман моей толстовки бутылку красного вина.

– Вот, только что выпросила в баре. Пригодится!

– Ты с ума сошла!

– Всё-всё! Иди.

Пока Жанке в голову не пришла очередная сумасшедшая идея, я поспешила нырнуть на улицу. Именно нырнуть. Дождь стоял стеной. И стало очевидно, что небрежно накинутый дождевик меня не спасёт.

Во мне ещё теплилась надежда, что Жан давно покинул мастерскую и спокойно отсиживается в своём номере. Но тусклый свет, льющийся из окон ангара, говорил об обратном. Приблизившись к ветхому строению, я услышала некий посторонний звук, сливающийся с шумом дождя. Доносился он изнури. Подойдя поближе к двери и хорошенько прислушавшись, я различила гитарные аккорды. И голос. Мужской, глубокий, потрясающе красивого тембра голос. Сердце замерло, когда я представила, что принадлежит он Жану. Чтобы подтвердить свои догадки, я свободной рукой приоткрыла дверь ангара на пару сантиметров и заглянула в образовавшуюся щель.

Жан сидел на высоком табурете с гитарой в руках. Его пальцы ловко перебирали струны, зажимали аккорды. Он исполнял какую-то неизвестную мне, но невероятно мелодичную и красивую песню. В ней было что-то про дождь и про то, что кого-то нет рядом. На несколько секунд я замерла, заслушавшись. Затем, оценив, как нелепо я могу смотреться со стороны, прильнув к дверям мастерской с тарелкой в руках и бутылкой наперевес, я решила, что пора обнаружить своё присутствие.

Однако что-то меня останавливало. Я как будто боялась вклиниться в чужой разговор. Хотя Жан был в помещении один. А вдруг он поёт эту песню и вспоминает о возлюбленной, с которой был разлучён не так давно. Конечно же! Это объясняет и его понурый вид, и полное отсутствие интереса к нам с Жанной. И как же я раньше не догадалась!

Раздосадованная столь очевидным открытием, но в то же время испытывая чувство облегчения, я собралась уходить, как вдруг порыв ветра буквально распахнул приоткрытую мной дверцу. Раздался скрип несмазанных петель. Моё присутствие было обнаружено.

Мне уже ничего не оставалось, кроме как зайти внутрь. Плотно прикрыв за собой дверь, я, мокрая, как губка, взглянула на Жана. Он не переставал играть, несмотря на моё внезапное появление. Я вдруг порадовалась возможности дослушать дивную песню до конца, не прячась за дверью, а в непосредственной близости от исполнителя.

Я поставила тарелку с ужином на невысокий импровизированный столик, сложенный из досок, взобралась на такой же высокий табурет прямо напротив Жана, лёгким жестом убрала с лица мокрые волосы и, не отрывая восхищённых глаз от исполнителя, принялась наслаждаться звучанием его голоса. Между тем молодой человек поднял глаза, и наши взгляды, встретившись, как будто зацепились друг за друга. В этот момент мне показалось, что мир за пределами этого покосившегося ангара перестал существовать. Я тонула в его глазах, а он не смел отвести взгляда. В этот момент уже невозможно было предположить, что песня была посвящена некой старой возлюбленной.

Гитара и песни под её аккомпанемент всегда были моей слабостью. С самой юности меня можно было очаровать с помощью пары аккордов. Однако я наивно полагала, что и эта моя блажь осталась в прошлом. Но теперь, когда он взял в руки гитару – этот человек, который, пусть и по непонятной причине, был мне уже небезразличен, – я вдруг поняла, что ничего не изменилось. Меня по-прежнему можно сразить наповал и гитарным перебором, и мелодичным голосом.

У меня вдруг появилось непреодолимое желание обнять Жана. Или просто прижаться к нему. Почему-то сейчас он уже не выглядел подавленным, нуждающимся в поддержке. От него веяло некой уверенностью и надёжностью. А мне так долго не попадались эти качества в мужчинах. Казалось, именно Жан смог бы обеспечить мне тот тыл, ту мужскую защиту, без которой существование женщины теряет естественность.

Мне захотелось поселиться в сердце именно этого человека, став его единственной музой и вдохновительницей. Меня совершенно перестало волновать, что я ровным счётом ничего о нём не знаю. Я была уверена: каким бы он ни оказался, я приму его любым. Он уже был близок мне, как никто другой.

Глава 8

Когда я уже окончательно поняла, что пропала, Жан отложил гитару в сторону.

– Браво, – улыбнулась я. – Где ты достал инструмент? Неужели он завалялся среди этого хлама? – Я обвела взглядом неприбранное помещение автомастерской.

– Нет, что ты! – Жан рассмеялся. Меня поразило преображение, случившееся с ним, обычно таким угрюмым и серьёзным. Его улыбка не была ни самоуверенной, ни надменной, а, наоборот, какой-то извиняющейся, как у нашкодившего ребёнка. Чувствовалось, что, несмотря на весьма привлекательную внешность, он не относился к тем самовлюблённым индюкам, которых я уже достаточно повидала на своём веку. Он как будто даже не подозревал о том, что может пользоваться дикой популярностью у женщин. Удивительный пример неиспорченности в наши дни.

От этих мыслей сердце моё ещё сильнее сжалось. Чем больше он мне нравился, тем сильнее я боялась получить от него очередную порцию равнодушия.

– Я днём выходил прогуляться по территории, – продолжил он, – встретил парня с гитарой. Тот сказал, что у них тут намечается создание любительского рок-коллектива. Я попросил у него инструмент до вечера. Захотелось вспомнить молодость. На самом деле я не брал гитару в руки со школьных времён. Много воды утекло, а пальцы всё помнят.

– Было бы здорово, если бы ты присоединился к этой группе. У тебя замечательно получается. Для каждого базиста очень важно найти здесь занятие по душе. Но не у всех получается. Может быть, ты ещё не осознал, но теперь вся твоя жизнь будет сосредоточена на этой базе и ты не сможешь сидеть вечно затворником в этом ангаре.

– Спасибо за заботу, Маргарита. Я обязательно обдумаю твои слова. Пока меня не тянет в места большого скопления людей, но мне приятно, что ты пришла.

– Кстати, – встрепенулась я, – твой ужин! – Я пододвинула к нему тарелку и вилку. – Ещё не совсем остыл.

– Спасибо. Но у меня целый день не было аппетита.

– Ты только попробуй! Здешние повара просто волшебники.

Вид жареного цыпленка, приправленного оригинальным ароматным соусом, с гарниром из молодого картофеля, очевидно, выглядел и впрямь соблазнительно. Он взял вилку и стал жадно поглощать блюдо.