Лучшая мама для нового мира

Неохотно, словно испытывая боль, он отпустил меня и сделал пару шагов назад, увеличивая дистанцию между нами. Я же, сглотнув горькую слюну, горела, взмывала ввысь и снова падала вниз, в горячую лаву. Но у меня, как всегда несвоевременно, возник вопрос:

– За что, Ильсур? Вот так, с первого взгляда? Ведь это нереально!

Он криво усмехнулся, было заметно, что над собой, и устало ответил:

– Любят не за что-то, а вопреки всему, Шейлер. А ты… Надеюсь, ты когда-нибудь поймешь меня.

Что понимать? Я тоже полюбила вопреки. Забыв обо всем на свете. И даже смерть многих людей отошла на второй план и покрылась дымкой забвения, стоило кардалийцу оказаться рядом. Столько событий, мыслей, изменений в жизни, а я все время думала только о нем. О нас. О нашем будущем, которое, вполне возможно, скоро перестанет быть актуальным. Мы погибнем? Эта мысль оказалась своевременной, потому что в ту же секунду мой рассудок, хладнокровно отстранив эмоции, неожиданно выдал нечто интересное:

– Командор, у меня есть другое предложение.

Ильсур снова нахмурился и собрался сразу ответить отказом. Я поторопилась пояснить:

– Выслушай меня, пожалуйста! На станции я работала над личным проектом под названием «Живой щит». Так вот, на Радужном он прошел испытания и показал свою эффективность. Крейсеры гарриранцев не смогли пробиться сквозь него в течение нескольких минут, позволив паре кораблей землян скрыться с места преступления. Эта вина будет еще долго мучить меня по ночам, если мы выживем. Я доработала его, и за последние дни наконец совместила с вашей системой. Я даже собрала установку, когда закупилась на Шлаке. Хотела сказать тебе, но, как видишь, времени не хватило. Понимаю, это не стопроцентная защита, но вполне возможно, она сработает и даст нам время уйти без лишних жертв с обеих сторон. Мне нужно два часа и люди, которые смогут установить щит на корпус. Ну и запустить процесс.

С трепетом и тревожным ожиданием поймала взгляд Тарсу и заметила в нем слабую, пока еще только призрачную, но надежду на спасение и лучший исход в сложившихся обстоятельствах. Уточнив несколько важных вопросов, он прищурившись вглядывался в мое мокрое от пота лицо. А потом кивнул.

Ура!

Тарсу согласился с моим сумасшедшим предложением и начал быстро раздавать приказы. Поверил в меня безоговорочно! Боги науки, как же я люблю этого мужчину! Не выдержав напряжения, я подскочила к нему. Прижавшись всем телом, взглянула на дайри и громко сказала:

– Я люблю тебя так сильно, что мне больно и страшно. Все болело внутри от мысли, что ты не сможешь полюбить меня. А ты любишь! Но теперь я слишком боюсь потерять тебя.

Крепко прижав меня к себе, Ильсур хрипло прошептал, обдав мое ухо горячим дыханием:

– Никогда! Слышишь, никогда не потеряешь, поэтому больше не бойся, любимая моя!

Неожиданно я почувствовала слезы на щеках, слезы счастья. Вытерла их рукавом и вприпрыжку понеслась заниматься нашим спасением. За пару часов наша дружная команда смонтировала установку, потом начался процесс воспроизводства живой материи. Пилоты осторожно вывели наш корабль из астероидного пояса, затем была небольшая стычка, закончившаяся нашим весьма успешным бегством, которое вряд ли кто-то назовет позорным. Скорее мы походили на раненого хищника, сумевшего обмануть многочисленных охотников и тем самым утереть им нос, в очередной раз доказав всем, что слава о коварстве и блестящем уме кардалийских псов ими заслужена.

Глава 14

Меня тошнило! Противная тошнота неотступно преследовала меня вот уже два дня с нашего благополучного спасения. Мужчины после этого события полностью приняли меня в свою сплоченную команду и окружили еще большей заботой и теплом. Не просто приняли за свою – доверяли, уважали и ценили как специалиста.

Как только мы оказались в безопасности, я, скромно опустив глазки долу и выписывая пальчиком на груди Ильсура замысловатые рисунки, опасливо поинтересовалась, можно ли мне будет запатентовать свое изобретение на Кардале. Ильсур перецеловал и рисовавший, и все остальные пальцы на моих руках и ответил, поблескивая понимающими, насмешливыми, хитрыми глазами:

– Любимая, не волнуйся, все твои старания мы запатентуем. Ты обязательно получишь деньги за использование патентов. Я лично прослежу за этим. Твоя слава вырастет в разы. Мне досталась дайринэ с четырьмя яйцеклетками и к тому же – гениальный ученый. Твои коллеги порвут меня от зависти! Эти цветастые хлипкие щеголи!

Я довольно рассмеялась, прижалась к мужу всем телом и потянулась за поцелуем со словами:

– Я рада, что получу вознаграждение за свою работу! Но больше всего меня радует, что ты меня любишь и не похож на цветастых хлипких щеголей. Лично я люблю только тебя! Большого… Сильного… Коварного… И такого страстного…

С каждым моим комплиментом Ильсур сильнее расплывался в довольной улыбке. А после «страстного» закинул меня себе на плечо и словно пещерный человек быстро понес в каюту.

И вот, спустя всего пару суток после этого меня совсем доконала тошнота. Раздраженно откинув волосы с лица, я села в кровати. Ильсур пару часов назад ушел на службу, а я лежала, борясь с тошнотой и жадно вдыхая пряный аромат мужа, оставшийся на кровати. Неосознанно погладила вмятину от его головы, а потом взяла подушку и, прижав к груди, почувствовала, как этот такой родной, такой уже необходимый запах постепенно успокоил расшалившиеся нервы и притупил тошноту.

Тарсу стал моим якорем в этом мире и крепко держал мое сердце в больших руках. Оглядев каюту, я вспомнила, что еще вчера хотела «прибраться». У меня должно было скопиться много испорченной Ильсуром одежды, но ее нигде не оказалось. Я опять окинула помещение изумленным взглядом, а затем, проведя тщательный обыск, еще раз убедилась, что мои разноцветные и ставшие дорогими сердцу тряпочки бесследно испарились, вызвав в душе обиду и раздражение. Кто посмел трогать мои вещи без разрешения?!

Я быстро привела себя в порядок и, скрепя сердце, пошла завтракать. Просидев над тарелкой, с трудом проглотила пару ложек. С отвращением отставив ее, пошла выяснять судьбу своих вещей, по дороге еще сильнее накручивая себя. И все же, пока шла в рубку, пыталась разобраться со своим странным состоянием. Никогда не была плаксивой и раздражительной! Да я вообще отличалась довольно спокойным, позитивно-прагматичным характером, а тут – словно на качелях. То туда, то сюда, да еще и тошнит постоянно?! Надо сходить к Трею Раувсину, может, я отравилась чем? Или питание не подходит, или нервы сдали после всего, что пришлось пережить в последнее время…

Быстрым шагом, под настороженными взглядами остальных мужчин я подошла к мужу и, привычно чмокнув его во вкусно пахнущую щеку, тихонько спросила:

– Ильсур, моя одежда пропала. Ну вся, которую ты, хм-м-м… немного испортил. Скажи, куда она могла деться?

Краем глаза отметила, как смущенно опустились головы почти всех присутствовавших. Оглядев подчиненных, Ильсур насмешливо хмыкнул. Потом, глядя не на меня, а на экипаж, выдал странную фразу:

– Так-так! Я согласен, но двадцать процентов прибыли – нам!

– Ильсур, может, мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? И где мои вещи?

Кузен моего мужа, Альвар кер Тарсу, мягко улыбаясь, пояснил:

– Шейлер, эти бравые парни расхватали твои испорченные костюмчики для себя. Я так думаю, почти все в этом поучаствовали.

Шокированно глядя на слегка виноватые лица «бравых парней», я хрипло выдавила:

– Они что – извращенцы? На кой черт им женские платья и юбки?

После моего вопроса лица виновников происшествия потемнели и нахмурились. Наконец высказался пилот:

– Уважаемая дайринэ Шейлер Тарсу, у вас целых четыре ира на ирине, чего не случалось уже очень давно. Нынешняя тайринэ, которая возглавляет сейчас Совет матерей, имеет только три ира, а значит, в скором времени вы займете ее место. Вы – благословенная богами. Ваши вещи хранят частицу вашей кармы и могут улучшить чужую, менее обласканную высшими. К тому же вы – гениальная женщина-ученый с техническим профилем, а этого тоже давно не видели в их касте. Ваша судьба – это свидетельство того, насколько сильна ваша защитная аура и духи, хранящие вас! Вполне возможно, что, если передать ее толику кому-то из женщин, ваши духи немного облагодетельствуют и их. Или будущих детей. За ваши вещи очень скоро будут платить большие деньги, чтобы улучшить свою карму или карму своего рода. И не волнуйтесь, дайринэ Шейлер, конечно же, мы поделимся с вами доходами.

Чем дольше я слушала, тем сильнее у меня округлялись глаза. Какая-то фантастическая смесь реального и мистического.

– Вы че… вы это… язычники, что ли? Или буддисты какие-нибудь?

– Что-то общее. Из всех религий понемногу взяли. Как ты понимаешь, ограниченное количество ученых-колонистов заставило все смешать и преобразовать в новое, свойственное только для Кардаля религиозное течение, чтобы всех устроило и примирило. Со временем ты привыкнешь и даже, возможно, примешь его, – успокоил муж.

– Ну да! Конечно! Понятно! Ну ладно, я пошла работать. Но впредь, надеюсь, вы будете спрашивать у меня, можно брать мою вещь или нет! А то прокляну к вашему Риктузу на фиг!

Странное это зрелище: испуганные лица здоровенных сильных мужчин, побледневшие от одного только обещания моего жалкого проклятья. Я резко развернулась, и сделав пару шагов, поняла, что пол ушел у меня из-под ног, а темнота сменила свет. Запомнила заботливые руки мужа на мне, в последнюю секунду не давшие столкнуться с полом.

Открыв глаза, я осторожно скосила их и столкнулась с внимательными напряженными взглядами Ильсура и Раувсина. Увидев, что я пришла в себя, врач блаженно заулыбался, потирая колени широкими ладонями и покачиваясь вперед-назад, а Ильсур одарил меня таким нежным и искрящимся счастьем взглядом, что у меня внутри екнуло. Если бы не знала, что у меня только одно сердце, решила бы, что там неожиданно завелось и второе. Также по самые уши влюбленное в дайри.

– Что случилось? Я чем-то отравилась, да?

Скривив виновато-вопрошающую мину, я посмотрела на Ильсура и накрыла его руку своей. Просто чтобы почувствовать его горячую кожу и выгнать заполнивший меня холод.

Ильсур неожиданно сполз со стула и встал рядом со мной на колени. Взяв мою ладонь обеими руками, поцеловал костяшки пальцев и с безумным восторгом и нежностью погладил мою щеку огромной, но такой ласковой рукой. А потом мягко спустился до живота и с благоговением оставил ладонь на нем, при этом не положил, а едва касался. И вот именно это движение и щенячий восторг на его лице и лице врача, глядящего на мой живот, подсказали мне ответ на вопрос.

Клянусь наукой, я действительно круглая дура!!! Дожить до двадцати пяти лет, расти на ферме, где все только и делают, что плодятся и размножаются, и забыть первые признаки беременности…

Хотелось треснуть себя по лбу, но я побоялась, что мужчины меня неправильно поймут. И все же сквозь злость на саму себя наконец пробилось осознание действительности. Я беременна! Нет, мы беременны!

Автоматически вычислив возможный срок зачатия, я с восхищенной усмешкой поняла, что Ильсуру потребовались всего три недели, чтобы упрочить свои позиции в качестве моего дайри. Теперь по законам Кардаля наш брак вошел в полную силу, и расторгнуть его невозможно. Без моей инициативы, естественно, но я такую инициативу никогда не проявлю. А уж он и подавно!

Семь суток до Кардаля Ильсур ходил за мной по пятам. Впрочем, как и врач, и все остальные. Лыбились совершенно по-дурацки! У меня создалось стойкое впечатление, что, забеременев, для окружающих я превратилась в хрупкую, плохо ходящую, неразумную маленькую девочку. Со мной сюсюкали, как с младенцем, муж носил на руках либо следил за малейшим передвижением, врач каждую минуту проверял давление и пульс, интересовался стулом и заставлял сдавать анализы, доводя до исступления. Другие усилили натиск на мой гардероб. Гады!

К концу путешествия я орала на всех. Впрочем, они относились к этому, как к абсолютно закономерному событию (еще бы, у них, наверное, все бабы от такого обожания с ума сходят). Я плакалась мужу в жилетку на суровую судьбу беременной женщины и, словно наседка выводок, караулила гардероб, чтобы окончательно не растащили! Для работы у меня просто не хватало времени.