Мститель Торнадо, или От провала к возмездию

И встретил незнакомку ты не зря.

Но может встреча стать мечтой,

Иль обернуться вмиг кошмаром,

Не забывай, что небеса следят,

Как пользуешься их ты даром.

И скоро тайный знак пошлют они тебе,

Почуешь это сердцем ты, в себе»

Треснувший лед

Белые снега,  словно теплый пушистый мех, покрывали холодную,  скованную землю; осадки приходили и уходили, как проходили и меняли друг друга  сутки, месяцы и года, ветра навевали грусть,  посещающую его душу – и так текло озерной водою время. Время,  подходящее с того дня внезапной встречи Торонты с голубым песцом....

Проходя По замерзшему болоту,  чувствуя,  как хрустит тонкий лед пол ногами,  он спиною чувствовал,  как за ним наблюдали. Кроме Ворланда,  в окрестностях гнездились в ветвях ясеней и берез серые вороны – обители стайных собраний и затяжных,  шумных собеседований.  Так называемые "болотные конференции " проводились, надо заметить,  практически ежечасно: стоило какому-либо событию произойти,  как его тут же принимались бурно обсуждать и выставлять свою оценку происходящему. Каждый пернатый "эксперт в серой безрукавке" (именно так все участники собрания именовали друг друга) высказывал свою точку зрения,  а после ожидал реакции всего окружения. Самый пик таких разборок приходится на время полудня мои же вечера. Торонта часто слышал голоса :

– Странный он какой-то. Кааррр…

– Зачем ходит сюда?  Это наша территория… ритория… рия....

– Свидание,  что ли,  назначает? Кому?

– Ладно,  нас не тронул еще ни разу.

–Пусть себе заходит,  он внизу,  а мы – наверху.... Да и на права наши,  вроде бы,  не посягает.

Не суждено было,  видно, "экспертам в серых безрукавках" сложить более глубокое мнение о загадочном черном лисе, ведь не подозревали сии птицы об остальной части его сумрачной жизни,  скрытой от них навеки , словно туманной пеленой,  застилавшей глаза.

***

Утро зимнее,  утро ясное…

До чего ж,  зима,  ты прекрасная!

Я созерцаю солнце и мороз,

И трогает пора твоя до слез…

Снежинки падают на землю -

И голосу ветров тихо я внемлю…

В любой сезон ты изумительна,  природа,

Какая  ни стояла бы погода.

Твои я перемены признаю

И каждый новый день ценю.

***

Тихим зимним утром совершая свой очередной облет над вершинами величественных и,  одновременно,  грациозных сосен , посетил снова Ворланд скромную "келью" Тора. Там и продемонстрировал его друг , торжествуя,  свой тайно укрытый от чужих глаз портал , ведущий к свободе…

«Поражаюсь тебе все более с каждым днем. Однако. »

«Удивил, значит?  Что ж,  мы квиты с тобою по неотвеченным вопросам.»

Приятели быстро помирились – и вот уже два силуэта брели вместе,  контрастно выделяясь на белоснежном снегу черными фигурами.

***

–Ты уверен,  что знаешь дорогу?

–Каар! Не сомневайся,  я знаю эти места.

Да,  дорогой читатель не могу,  конечно,  не заметить,  что я столь быстро веду повествование в сей главе – ведь события начали разворачивается гораздо быстрее,  чем могло это показаться. Ибо пусть простят меня самые известные рассказчики,  летописцы,  писатели и историки, кои предпочли бы вдаваться во все мельчайшие детали и подробности,  однако ж, в данном случае склоняюсь я к одному известному афоризму: «Есть время для мудрости,  есть время для любви,  а есть время – действовать. »

***

Казалось,  что они шли целую вечность.

Торонта,  усталый от постоянного напряжения и недосыпа,  двигался,  словно в тумане:  ноги шли, будто сами по себе, а перед глазами четко видна быда только линия горизонта,  и ему было все безразлично,  кроме как достичь ее наконец , такую далекую и прозрачную… Ворланд прилетал совсем рядом,  но, видя,  в каком состоянии находится приятель,  не позволял сеюе уже никаких шуток по поводу встречи с незнакомкой, потому как чувствовал: еще немного – и возможны нервный срыв и даже серьезная ссора…

В километрах шести или около того от Охотничьего Привала (там,  где и содержали зверей в вольерам,  в том числе и нашего героя) располагалось изумительно красоты Синее Озеро. С наступлением весны сюда можно было приходить и любоваться серебристыми рыбками,  полескавшимися в воде и буквально выпрыгивающими торт своей обители,  наслаждаться цветущей ивой, ветви которой живописно оформляли берег, а также послушать мелодичнык трели птиц.  Ныне же оно представляло собой нечто ледяное и зеркальное,  покрытое уже в некоторых местах тонкими,  словно волоски пшеницы,  трещинками,  под коими можно было еще увидеть милых красноперых окуней, снующих подо льдом в поисках пищи.

На противоположном от наших путников берегу не так давно была открыта  пещера , уже сильно заросшая камышом, мхом и другой растительностью,  коей так полюбилась влажность Синего Озера. Друзья недолго полюбовались прекрасным пейзажиэем,  открывшимся их взору,  но наконец Ворланд тихо произнес:

– Она часто сюда приходит. – Уловив внимательный и пристальный взгляд Торонты,  он осторожно продолжил – Садится на берегу, смотрит на воду,  поет свои песни, а в теплые дни поедет венки из одуванчиков. Даа… За ней редко сторожа просят наблюдать: она никуда сбегать не собирается.  Да и куда она пойдет? Тут,  можно сказать,  ее спасение.

Торонта внимал мудрому птаху , не перебивая его и лишь  напрягая слух, дабы не пропустить ничего,  что бы могло оказаться четким фактором,  кой мог бы пригодиться в поиске Мишель.

Наконец он спросил:

– Спасение? Почему?

Ворланд усмехнулся:

– У нее тут никого нет. Пока.  Мишель привезли,  можно считать,  из заграницы.

Островитянка она.  Притом редкий вид. Как обычно,  размножить хотят. Кроме нее,  ни одного голубого перца (по крайней мере,  здесь) не встретишь уж точно. Так что в её случае,  лучше спокойно жить, тем более она не совсем здорова.  В отличие от тебя,  альтруиста,  – В этом месте Торонта улыбнулся – Она никуда боле не выходит,  так , только прогулки ей необходимы,  но чтоб рваться на дикую свободу – это не по нее.

Сердце слабое. Имей, кстати,  это в виду.

Торонта отошел немного назад и принялся разшагивать по снежной равнине,  оставляя отпечатки,  которые тут же успевали исчезнуть,  благодаря поднявшемуся ветру и стелящейся поземке.