Секретарша на подработке или private для босса

– Танцуй!

Шёпот нанимателя, прошелестевший, казалось, по моей коже, вздыбил волосы на затылке.

«Как я могу его так хорошо слышать?»

– Начинай, малышшш…

Кожа покрылась пупырышками.

«Так на меня влияет только один мужчина!» – вглядываясь с подозрительностью в темноту, через которую мешала, как следует, рассмотреть заказчика подсветка стеклянного сооружения, уныло поморщилась.

– Мне нужна музыка.

– Не нужна, – твёрдо протянул клиент, видимо, усмехнувшись.

«Меня бесит эта темнота», – поняла я, от осознания натуральной слепоты чувствуя себя хуже, чем от факта полуголого тела.

– Танцуй!

Так беспомощно я себя ещё никогда не чувствовала!

«Но! Ничего не поделаешь!» – уговаривала себя, бросив на пол ключ-карту, мрачно подходя к пилону.

Подводить Дементьеву, не в пример ей самой, не хотелось.Да и, в конце концов, и не такие экземпляры попадались! Там, где меня заметила Яна, отдыхали такие элементы общества, что для подруги оказалось шоком моё признание о том, что я ещё девственница!

«А что делать? Когда помощи просить не у кого, а наличие денег жизненно необходимо – для девятиклассницы вариантов немного…» – усмехнувшись, обошла вокруг пилона, чуть прикрыв глаза, и стала мысленно напевать незатейливую мелодию песни Сем Браун.

Да – старина древняя, особенно для наступающего 2029 года, да только именно она ассоциировалась у меня с приватным танцем.

– Какая умница… – хрипло простонал мужчина, и я чуть не упала, выполняя прогиб назад. В шёпоте незнакомца было столько страстного желания, что руки задрожали от волнения. – Ещёооо… прогнись…

Плюнуть и уйти можно было БЫ, если бы ни цена, которую имел мой приват, проплаченный, как сказала Дементьева, уже полностью.

Отрешиться от довольства мужчины мешало отсутствие музыки, а его безумно нервирующие комментарии, которые он в итоге стал отдавать в приказном… шёпоте, будто бы манипулируя моим телом, что в принципе было для меня в новинку, мешали снять напряжение, из-за которого я вообще здесь и оказалась!

В общем, это были мои самые отвратительные тридцать минут в моей жизни за последние десять лет! Чувство отвращения к себе и к танцу в принципе установилось окончательно, когда, прости Господи, этот извращенец небрежным движением сдвинул полотенце и достал…

«Мамочки мои родные!!!»

Казалось бы, наличие члена у мужчины не должно так удивлять женщину… тем более родившую, однако для той, убогая жизнь которой свелась к одному единственному сексуальному опыту, да ещё и в состоянии помутнения рассудка, так как пить я не умела так же, как и давать согласие желающим меня трахнуть – мой шок превысил все цифровые показатели!

«Если бы я была градусником – ртуть вытекла бы у меня фонтаном из башки!» – завороженно застыв, раскрыла рот, наблюдая за тем, как мужчина спускает на пол, неотрывно следя за моей реакцией.

Даже не видя его лица, я чувствовала, как он крайне доволен и упивается произведённым на меня эффектом.

«Ненормальный…» – диагностировала я, понимая, наконец, чем сауна лучше стрип-клуба.

Нагнувшись за пластиковым спасителем моего стеклянного плена, вздрогнула, когда мужчина приказал:

– Иди ко мне.

«Иди на хрен… от меня!» – так и вертелось на языке, но я промолчала, просто выйдя из стеклянной комнаты в душный узкий коридор.

– Дебил.

Чувствуя себя выпачканной с ног до головы, схватила висящий на ручке двери шёлковый халат, и, не переодеваясь, лишь быстро забежав в гримёрку танцовщиц и забрав свои вещи, выскочила на морозный воздух, срывая кошмарную маску.

Глава 3

Снег за окном пятидесятого этажа, на котором находилась приёмная директора фирмы «Зверев и Ко», не прекращал падать, кружась в декабрьских завихрениях ветра чистыми снежинками. Наблюдать за ними, в ожидании личной помощницы Андрея, было сплошным удовольствием, несмотря на отвратительное настроение.

Поговорить с Яной мне так и не удалось. Зараза просто убежала, прикачав крестника, как пояснила мама, даже игнорируя тот факт, что её машина была у меня! Сказала, что телефон сел!!!

У меня слов не было, чтобы выразить ту меру негодования, которая переполняла меня до предела, грозясь вылиться в отборные древнерусские фразеологизмы, устоявшиеся у славянских народов с течением времени, как слова ругательные, попросту говоря – мат.

Оставить деньги на комоде спальни, где мы с Димкой спали, выключить телефон и свалить – было совсем непохоже на Дементьеву.

«Может, этот озабоченный был один из представителей чёрного списка Янки, и, подсунув его мне, подруга чувствует себя виноватой?» – мелькнуло у меня в голове, когда дверь, наконец, открылась и в приёмную директора зашёл… директор.

Застыв на пороге, Зверев недоумённо приподнял брови:

– Смирнова? Решила попробовать себя в роли секретарши? – ухмылка мужчины растянула его губы в коварной усмешке.

– Я жду Нину Фёдоровну, – прислонившись к подоконнику, старательно изобразила безразличие.

– Радова ушла на пенсию. Ты со своими подработками выпала из реальности, – «укусил» меня Андрей, самодовольно прищурившись, заметив, что камень попал в цель. – Сегодня кастинг на должность моего личного помощника. Тебя я возьму… вне конкуренции.

– Я… – у меня пересохло в горле от странного заявления Зверева, а его приближение и вовсе насторожило. – Мои подработки тебя не касаются, Андрей. Мы всё вчера обсудили! Я только хотела занести деньги за корпоратив.

Повертев перед глазами напыщенного мажора пятью тысячами, которые составляли пятую часть от моего привата, с удивлением заметила, как он ухмыльнулся.

– Ну, давай…пока обязанности моего помощника временно перешли мне. Так что я готов, так сказать, поиграть с тобой в тетрис.

– Какой ещё тетрис? – непонимающе нахмурившись, замерла в ожидании ответа.

– Как какой? Я тебе плачу зарплату – ты мне сдаёшь деньги обратно.

– Во-первых, я их сдаю не ВАМ… на ваши нужды! А во-вторых, эти деньги мне давали не вы.

Широко улыбнувшись, Зверев забрал протянутые пять косарей.

– Понятно, – это было последнее, что произнёс начальник, разворачиваясь по направлению к своему кабинету. – Хорошего дня.

«Что это с ним? Чего такой довольный?» – недоумённо рассматривая спину босса, ещё пару минут простояла после его ухода, прежде чем вспомнить, что рабочий день уже начался.

На сороковом этаже всё встало на свои места.

Я только вошла в отдел рекламы, где начальником стал гадкий Валентин, чья улыбка у меня вызывала оскомину, как улей из десяти человек зашумел: