Твоя на одну ночь

Я шла к алтарю на дрожащих ногах. Отец поддерживал меня под локоть, но он и сам заметно ослабел в последние дни. Я пыталась делать вид, что всё в порядке, но он понимал – меня пугал брак с де Трези.

Всю неделю, что мы готовились к свадьбе, герцог был сама любезность. Заботлив, внимателен, щедр. Он ни разу не выказал мне ни неудовольствия, ни осуждения – словно и не слышал тогда моего признания.

Мы сошлись на том, что не будем устраивать пышную церемонию и сразу же после венчания отбудем в Луизану. Де Трези не терпелось вернуться в столицу, чтобы попытаться занять должность военного министра, которая была обещана ему в том случае, если уровень его магии станет выше. Я старалась не думать о том, что улучшение его магических способностей будет связано с нашими с ним отношениями.

Обряд прошел как и было должно. Я ответила «да» на обращенный ко мне вопрос, а потом позволила только-только обретенному супругу себя поцеловать.

Церковь была полна народа – поздравить сюзерена посчитали своим долгом все дворяне герцогства. Я видела обращенные на себя восхищенные взгляды, слышала пожелания со всех сторон.

Герцог подвёл меня к ожидавшей нас карете с фамильным гербом де Трези на дверце. На гербе был изображен волк – их родовое животное, их талисман.

Я усмехнулась. По иронии судьбы именно волк был тем единственным, чего боялся нынешний герцог. Когда его светлость только вступал во взрослую жизнь, его отца на охоте разорвали волки, и страх перед ними преследовал его до сих пор. Говорили, что именно поэтому он так редко бывал в родных местах, предпочитая оставаться в столице.

Путешествие до Луизаны прошло благополучно. Мы остановились лишь однажды – чтобы пообедать в придорожной таверне.

В столицу мы прибыли уже ночью, и я не заметила тех красот, о которых так много слышала и от отца, и от де Трези. Я чувствовала усталость и была голодна, но герцог решительно отказался от ужина и повёл меня в спальню. Он всю дорогу пребывал в нетерпении и сейчас не хотел медлить ни секунды.

Как только мы переступили порог опочивальни, он захлопнул дверь и стиснул меня в объятиях.

– Да, вот так, – он накрыл мои губы своими. Сейчас он целовал меня грубо и больно. Я была его собственностью, и он не намерен был церемониться. А когда я попыталась воспротивиться, он так встряхнул меня, что ткань платья порвалась. – Чего ты дрожишь, дорогая? Ведь это у тебя не в первый раз, – в его глазах сверкнули молнии. – Ты думала, что я прощу тебе то оскорбление, которое ты мне нанесла? – и скомандовал: – Раздевайся!

Он отошел к стоящему у окна креслу, ничуть не стесняясь, сбросил с себя всю одежду, кроме панталон. Он был совсем не стар, и тело его было довольно мускулистым. Но я смотрела на него не с интересом, а со страхом, стоя всё там же, у порога.

– Что же ты медлишь? – нахмурился он и вернулся ко мне.

Он сдёрнул шляпку с моей головы, и намотал на кулак мои упавшие на плечи волосы.

– Ты же знаешь, дорогая Джейн, как долго я этого ждал! – прохрипел он прямо мне в ухо. – Сейчас я покажу тебе, что такое настоящий мужчина.

Я расплакалась, но это ничуть не остудило его пыл. Напротив, только раззадорило его.

– Если ты не разденешься сама, – пригрозил он, отпуская мои волосы, – я позову горничную, и она поможет тебе.

Он знал, что я не захочу, чтобы свидетелем моего унижения стал кто-то из слуг.

Он сел на кровать, откинувшись на мягкие подушки. Он наслаждался моим страхом.

Я знала, что он вправе требовать от меня этого. Я была его женой, и закон был на его стороне. Но руки, когда я пыталась расстегнуть застежку на вороте, почти не слушались меня. Наконец, я сняла платье и осталась в тонкой сорочке.

– Ты каждую ночь будешь отдавать мне свою магию, – прорычал он, беря в руки с прикроватного столика нечто похожее на хлыст. – Я выкачаю из тебя ее всю до последней капли. А потом, когда она полностью перейдет ко мне, я найду способ от тебя избавиться.

Как тогда, в нашем поместье, я могла ему поверить? Поверить в то, что он забудет о моем проступке и будет относиться ко мне хоть с каким-то уважением. Такие люди, как он, не умеют прощать.

И всё-таки я попыталась воззвать к его совести:

– Вы обещали, ваша светлость!

Ответом мне был его хриплый смех. А через секунду я вскрикнула, потому что он ударил меня хлыстом. На руке вспыхнула багровая полоса. Но еще больший шрам появился на сердце.

Да, муж имел право презирать меня за то, что я не сберегла для него свою невинность. Но разве я не предупредила его об этом еще до свадьбы? Разве попыталась выйти замуж обманом?

Я закрыла глаза. Я чувствовала не только боль. Я чувствовала ненависть.

А еще через мгновение я услышала страшный крик. Открыла глаза и закричала сама.

В двух шагах от меня с другой стороны кровати стоял огромный волк. В свете свечей его серая шерсть казалась серебристой. Морда его была обращена в сторону герцога, с острых клыков капала слюна.

Де Трези сидел у самого изголовья – жалкий испуганный. Пытался что-то сказать, но не мог.

Я тоже не могла двинуться с места. Ни язык, ни руки не слушались меня.

Откуда в спальне взялся дикий зверь? Кто мог привезти его в центр огромного города? Враги его светлости? При таком нраве их у герцога наверняка было немало.

Волк зарычал. Он не обращал никакого внимания на меня и смотрел только на де Трези. Вот он двинулся вперед, клацнул зубами. Герцог вскрикнул, дернулся и рухнул на подушки.

Волк исчез в ту же секунду – как будто его и не было. Но я еще долго не решалась подойти к его светлости. Впрочем, ему это было уже и не нужно – он был мёртв.

Я не сразу поняла, что это была иллюзия. Первая иллюзия, которую я смогла показать.

Магия иллюзий была нашей фамильной магией. Ею в совершенстве владел мой отец. Я помнила, как в детстве он делал для меня иллюзорных сказочных зверушек – драконов, единорогов, жар-птиц. Я тогда спрашивала, почему сама не могу сделать ничего подобного. А он смеялся – дескать, сможешь, когда станешь взрослой.

И вот теперь я смогла. Смогла, не прибегая к каким-то усилиям, непроизвольно. Возможно, когда герцог ударил меня, в моей голове мелькнула мысль о волке – уж слишком его светлость боялся волков.

Сожаление пришло, но я постаралась его отогнать. Я не сделала ничего дурного. Я не желала де Трези смерти. Это были его страхи – страхи, которыми он не мог управлять.

Когда я, наконец, осознала, что никакого волка в комнате нет и не было вовсе, я схватилась за колокольчик, и уже через минуту встревоженная горничная появилась на пороге.

– Вы звали, ваша светлость?

Я всё еще не могла говорить, но этого и не требовалось – служанка и сама увидела на кровати бездыханное тело хозяина.

Джейн. Отъезд

Остаток ночи мы провели на ногах. Камердинер его светлости привез доктора, но тот только констатировал то, что и так всем было ясно – герцог скончался.

– Судя по всему, у него не выдержало сердце, – доктор бросил в мою сторону смущенный взгляд и покраснел.

Наверняка об этом думали и остальные – что герцога хватил удар, когда он был в постели с молодой женой. Но пусть лучше думают о том, что де Трези переусердствовал в кровати, чем узнают правду.

Конечно, следствие было проведено, но оно лишь подтвердило, что смерть герцога не была насильственной.

Я никого не знала в столице и была слишком молода и неопытна в подобных делах, чтобы принимать решения, и большим подспорьем для меня стали советы поверенного герцога – месье Шампаня. Именно он открыл мне горькую правду о финансовых делах моего скончавшегося супруга.

– Его светлость давно уже жил не по средствам, – месье Шампань сочувственно вздохнул и отхлебнул вина из стоявшего перед ним бокала. – Даже этот дворец в Луизане находится в залоге. Боюсь, после его продажи вам почти ничего не останется. Герцог любил устраивать шикарные приёмы, здесь бывало всё высшее общество Эльзарии.

– Как же он намерен был рассчитываться по своим долгам? – спросила я.

Мы с отцом тоже вынуждены были занимать, но занимали мы на самое необходимое – нам нужно было кормить слуг и что-то есть самим.