Свобода или Любовь

Проводив наложницу до покоев, учитель отвесил ей легкий поклон и удалился. Остаток дня прошел…. Пожалуй, главным его достоинством было то, что он прошел! Колокольчик, желая отвлечь подругу от грустных мыслей, не замолкая рассказывала о порядках в гареме, но Камилла кивала лишь машинально. В самом деле, какое ей дело до того, что в женскую часть дворца могут войти ардек, его приближенные и евнухи, а чтобы выйти на улицу, нужно получить разрешение и закрутиться в двадцать покрывал? Если все пройдет, как нужно, уже завтра Камилла получит шанс распрощаться со всеми и вернуться домой!

Надо ли говорить, что спала девушка отвратительно? Девушке постоянно снилось, как она танцует перед баронами и те уже готовы заплатить, как вдруг ноги заплетаются и она падает на пол. И хуже всего был смех Ильшениса. Злорадный, насмешливый, торжествующий. Он никогда не смеялся так при Камилле, но во сне продолжал потешаться и обжигать уничижительным взглядом.

Поэтому, когда утром прозвучал гонг, девушка неподдельно обрадовалась возможности вынырнуть из затягивающих кошмаров. Умывание окончательно помогло прогнать сон, а позавтракав (правда, дали только сухой рис), Камилла почувствовала себя готовой горы свернуть.

Правда, для начала пришлось «свернуть» мимо калфы. Несмотря на то, что гости не должны были заходить в гарем, Бахайса все равно выстроила девушек в шеренгу и устроила самый настоящий смотр. В течение следующего часа она критиковала все и всех вокруг, причитая, что на ее голову обрушатся все небесные кары, и господин непременно сошлет ее в храм. В итоге Камиллу с еще пятью счастливицами спас Сахим, напомнивший, что танцовщицам необходимо готовиться к выступлению.

Бахайса мгновенно спохватилась и, кликнув служанок, отправила наложниц мыться. Как и предупреждала Латифа, температура в бане оказалось гораздо выше, и Камилла с трудом дождалась возможности покинуть напоминающее демонскую пыточную помещение. После этого их нарядили в новую одежду, причем костюм каждой танцовщицы был разного цвета. Заметив, что наряд Розы ярко-красный, Сирени – светло-фиолетовый, а Астры – оранжевый, Камилла сообразила, что их заставляют изображать цветы, которыми они названы. Правда, ее собственная одежда была белого цвета. Багряный подошел бы гораздо лучше, но Камилла скорее язык бы себе откусила, чем призналась, что успела «заслужить» имя.

Когда с процедурой сборов было покончено, наложниц согнали в комнату, напоминающую гостиную и велели ждать.

«Пожалуйста, пусть Ильшенис позволит купить меня!» – подняв глаза к потолку, взмолилась Камилла.

Собственно, сам ардек также думал о строптивой рабыне. Сидя за столом, перебирал многочисленные бумаги, но перед глазами стояла черноволосая красавица. Испуганная, дрожащая, но крепко держащая нож в руке и смотрящая так, будто действительно была готова пустить его в ход.

– Ильшенис, ты меня слышишь? Третий раз спрашиваю, стоит ли приглашать гадалку на праздник? Она забавная, но не испугаются ли гости? – только почувствовав легкий удар по голове, мужчина вынырнул из грез.

– Рошан, тебе никто не говорил, что бить своего господина и повелителя свитком несколько невежливо? Или таким образом ты решил свести счеты с жизнью? – демонстративно потирая макушку, хмуро осведомился он.

– Если на то будет ваша сиятельная воля… – Рошан только развел руками. Мол, надо так надо. – Но вообще я ради тебя старался! Как иначе было привлечь твое внимание? Нет, у меня был вариант использовать для этой цели вон тот графин с водой, но я оставил его в качестве запасного.

Ильшенис мученически вздохнул. Увы, на Рошана совершенно невозможно было сердиться. Всего на несколько лет младше, он выглядел настоящим ребенком. Светлые волосы вечно встрепаны, в зеленых глазах горит неутомимый энтузиазм и жажда чего-то нового. Высокий и гибкий, Рошан постоянно в кого-то влюблялся, но обычно разочаровался в своей избраннице через неделю, о чем спешил в красках поведать лучшему другу.

– Вот скажи, чем я думал, когда назначал тебя смотрителем покоев? – тоскливо вопросил он.

– Конечно же ты думал о нашей проверенной годами дружбе! И еще о том, что никому, кроме меня, ты все равно не рискнешь доверить своих секретов. А обнаружить содержимое графина в своей постели не так страшно, как ту же гадюку, «случайно» заползшую погреться! – с готовностью отчитался Рошан. – Так что с приемом? Он уже через пару часов, а половина вопросов еще не решена.

– Так прими решение сам. Ты ведь не хуже меня знаешь, как правильно сделать, – на этот раз в голосе Ильшениса прозвучала неприкрытая усталость.

«Правильно сделать».

Эти слова преследовали его вот уже на протяжении пятнадцати лет. Будучи сыном ардека, Ильшенис имел практически неограниченную свободу и мог позволить себе все, что хотел. Скачки на специально выписанных с севера конях? Личный корабль и собственная команда, готовая поехать в любое место и купить товары? Иногда Ильшенису казалось, что он еще не успевал договорить желание до конца, когда оно сбывалось.

«Поводок» оборвался за неделю до дня его рождения. Воспользовавшись предпраздничной суматохой, заговорщики сумели проникнуть во дворец и подсыпать яд всем членам семьи. Самого Ильшениса спасло лишь чудо.

В результате в качестве подарка к совершеннолетию он получил то, за что многие готовы были продать душу – неограниченную власть в своей провинции. Вот только казавшийся таким соблазнительным титул в действительности был увит колючками. И все «хочу» немедленно сменились на «должен».

Казалось бы, Ильшениса с рождения готовили к тому, чтобы занять титул. Нанимали множество учителей, разрешали присутствовать на всех важных мероприятиях, но наблюдать со стороны, действуя по указке и самому стать хозяином положения было далеко не одним и тем же.

Советники мгновенно перехватили власть. Наперебой нашептывали, что и как надо сделать, пугали так и не пойманными заговорщиками, ссылались на традиции предков. И целых пять бесконечно долгих лет Ильшенис жил, чувствуя себя марионеткой в руках умелых кукловодов, задыхаясь под гнетом правил и запретов, но не чувствуя в себе сил бросить обществу вызов.

– Хорошо, тогда все как обычно. Хвалебные речи, обсуждение результатов поездки, раздача указаний, замаскированная под ничего не значащую беседу на празднике, – рассмеявшись, покивал Рошан. – Ну и выступление танцовщиц, чтобы гости засмотрелись на них и, под впечатлением их очарования, согласились со всеми твоими условиями.

– Кстати о танцовщицах? Как там новенькая? – Ильшенису тут же вспомнился яростный блеск в глазах брюнетки.

Вновь захотелось заключить строптивицу в объятия, зарыться в густые волосы, ощутить вкус ее губ.

– Наверное, устроила жуткий скандал? – на мгновение ардек даже пожалел, что из-за занятости не смог сам пронаблюдать за этой картиной. Зрелище обещало быть ужасно забавным!

– Ну, поначалу сцепилась с твоей любимицей, – здесь Рошан скорчил гримасу, давая понять, что не одобряет выбор друга, – потом долго плакала. Правда, вызвалась еще танцевать для гостей, вроде как неплохо получалось. Сахим от нее в восторге.

– Да, она на удивление талантлива, – вспоминая тепло непокорного тела, извивающегося, словно ивовые ветви на ветру в его руках, мурлыкнул Ильшенис. – Норита станет самым сладким цветком в моем саду.

– Норита? Она назвалась Камиллой, – теперь друг смотрел на него с откровенным недоумением. – Послушай, неужели это правда, что она настоящая ремийская леди, и ты купил ее на торгах вместе с другим имуществом?

– Хм-м, упрямице не понравилось выбранное мной имя. Другая сочла бы это честью, – мужчина побарабанил пальцами по столу. – Хотя с ее характером это и не удивительно. Пожалуй, будет что-то чарующее в том, чтобы приучить Нориту откликаться на это имя.

– Ильшенис, ты себя слышишь? Это же не кобыла, которую нужно объездить и приручить! Ты привез девушку из другой страны! Вот только я бы не назвал ее своенравной, – не желая отступать от темы, Рошан просто зашел с другой стороны. – Калфа говорила, Камилла выполняла все ее указания, не спорила, не грубила, только смотрела очень испуганно. Видимо, смирилась.

Друг развел руками, а потом подсунул новый свиток.

– Вот это тоже надо внимательно изучить и как можно скорее подписать.

– Потом, – при взгляде на мелко исписанный лист Ильшениса охватило глухое раздражение. – На следующий час – свободен.

В другой момент Рошан не упустил бы возможности съязвить что-то напоследок, но за прошедшие годы слишком хорошо успел изучить своего друга и господина. Поэтому сейчас, глядя в его потемневшие глаза, счел за лучшее молча собрать все бумаги и выйти из покоев.

Впрочем, оставшихся пару часов до начала праздника Ильшенису вполне хватило, чтобы вновь превратиться и очаровательного и любезного господина. Сыграли роль и подосланные Рошаном слуги. Мужчина не привык проявлять эмоции перед кем-то и, пусть даже это были молодые рабы, долженствующие помочь ему одеться, мгновенно стал вести себя так, как обязывало положение.

– Господин, вы довольны своим внешним видом? – еще не успев выучить, что Ильшенис не любит праздных вопросов, угодливо поинтересовался один из новых слуг.

На его счастье, мужчина действительно покосился в огромное зеркало, задумчиво разглядывая собственное отражение. По установленному правилу, ардек не мог быть некрасивым. Даже если в его внешности будет недостаток, окружающие все равно примутся заверять, что господин освещает мир вокруг своим появлением, а его улыбка и теплый взгляд способны согреть лучше солнечных лучей.

Но Ильшенису повезло. Очень высокий, темноволосый, с желто-карими глазами, он действительно мог свести с ума любую девушку одним взглядом. Для праздника мужчина выбрал желто-зеленое одеяние, соответствующее цветам его провинции. Оружие могло бы служить только украшением, но помня, что один раз заговорщики практически добились успехов, Ильшенис предпочитал носить настоящую саблю у пояса, а еще имел несколько спрятанных в широких рукавах и штанах кинжалов.

Выбрав новые украшения, по обыкновению каждый перстень являлся сильнейшим артефактом, ардек счел сборы законченными.

В зале уже все было готово к празднованию. Спрятанные за ширмой музыканты играли что-то нежно-лирическое, несколько приглашенных воздушников вроде бы ничего не делали, но лепестки цветов кружились в воздухе.

– Встречайте ардека Лемии Ильшениса! – громко объявил Рошан.

Все тут же поднялись с подушек. Слуги и наложницы уставились на него с почтением, смешанным со страхом, друзья и подданные – с нетерпением, а вот во взглядах иноверных гостей читалось только любопытство.

Сам же Ильшенис не смотрел ни на кого. Важно прошествовал к своему месту и, лишь с комфортом расположившись на диване с бокалом вина, все же обратил внимание на собравшихся. Причем, незаметно для себя пытался найти среди разряженных наложниц Нориту.

Увы, тех закрутили в такое количество платков, что все девушки походили на кокон гусениц, готовящихся превратиться в бабочек. Ильшенис бы мгновенно узнал Нориту по глазам, вот только наложницы смотрели в пол, и ни одна не поднимала взгляда.

В отличие от подруг по несчастью, которые не смотрели на ардека из-за строго запрета калфы (Господин сам подаст знак, если сочтет достойным своего внимания!), а из-за страха не справиться с эмоциями. При виде самоуверенного мужчины, вольготно наполовину улегшемуся на диване, внутри поднялась такая злость, что Камилла изо всех сил вцепилась в поднос.

Как оказалось, кроме танцев, им полагалось еще прислуживать гостям, так что наложницам вручили подносы с напитками и фруктами, после чего отправили работать.

Каждая хорошо воспитанная леди в совершенстве владеет навыками чайной церемонии и без труда может приготовить чай или кофе гостям, поэтому в том, чтобы разливать вино по кубкам, не было ничего сложного.

Увы, научить Камиллу также терпеть раздевающие взгляды и недвусмысленные намеки учителя забыли, хотя это сейчас пригодилось бы гораздо больше.

Еще вчера девушка решила, что назовет соотечественникам свое имя и будет умолять выкупить ее.

«Меня зовут Камилла Монлер. Мой отец граф. Я оказалась рабыней по злосчастному стечению обстоятельств. Не оставьте меня в беде!», – подходя к баронам, вновь и вновь повторяла она.