Первый раз в первый класс, или Любовь вне расписания

– Потому что Варя хочет, чтобы это были вы. За последний год я уволил три няни, и последнюю – месяц назад. Ни одна из них так и не смогла найти общий язык с Варварой. А вас она захотела сама.

Захотела сама? С одной стороны было приятно, что ребенок выделил меня среди прочих взрослых, с другой же… Не покидало ощущение, что это всего лишь прихоть избалованной девочки. А желания Вари, как я понимаю, отцом исполняются безоговорочно. Но в любом случае, я вынуждена сказать…

– Нет. Извините, Денис Игоревич, но я однозначно откажусь. Считаю неэтичными принимать подобное предложение. Да и времени свободного на подработку у меня нет. Работа учителем, знаете ли, не заканчивается звонком с последнего урока. Это еще и много всякой бумажной работы, составление планов, проверка тех же тетрадей. И я уже не говорю о внеклассных мероприятиях с детьми: музеи, спектакли…

– Последние вопросы легко решаемы, – который уже раз прервал меня Серебряков. – В конце концов, всеми этим вашими планами-тетрадями вы можете заниматься и у нас дома, главное, чтобы Варя была под присмотром. Что касается музеев-спектаклей, тут я тоже могу поспособствовать и даже заняться организацией, опять же, Варвара в этом случае будет при вас… А этичность? – он усмехнулся. – Я вас умоляю! Кому она нужна? Да и мы можем никому об этом не распространяться…

Ну вот, эта песня хороша, начинай сначала! И главное, рассуждает так, будто вопрос уже решен!

– Нет, Денис Игоревич, – повторила я как можно тверже. – Я, конечно, понимаю, что вы заботитесь о дочери, однако вынуждена отказать. И все же очень надеюсь на понимание и на то, что вы сможете все это объяснить правильно Варе. И давай перейдем к тому вопросу, по которому вас искала я все последние дни, – быстро, пока Серебряков не заговорил опять, перевела я тему. – Ваш водитель Василий.

– А что с ним не так? – равнодушно уточнил он.

– Его присутствие в классе во время уроков недопустимо, понимаете? Впрочем, как и в школе в целом. В крайнем случае, пусть Василий ждет Варвару в коридоре. С вашей дочкой ничего не случится во время урока, ведь в школе за нее ответственность несу я. У меня все дети под присмотром, заняты делом. Василий же отвлекает их, понимаете? – проговорила я несколько на эмоциях. Серебряков молчал, и это начинало нервировать. Я даже глянула на экран телефона: не прервался ли звонок. Оказалось, все в порядке, собеседник на линии. – Они постоянно на него засматриваются… А еще… Это не совсем благотворно влияет на Варвару и ее отношения с одноклассниками. У нее уже дважды случился конфликт с одним из мальчиков…

Тут я не могла не вспомнить, как вчера, пока отлучалась на пару минут из класса, Варя вновь поссорилась с Максимом, и они принялись выбрасывать вещи друг друга в приоткрытое окно. Благо, этаж был первый, вещи не пострадали, я же заставила их вдвоем идти на улицу и собирать все, что выпало. За ними было бросился и Василий, но я остановила его, объяснив это воспитательным моментом, разрешила лишь наблюдать за Варварой из окна. Он, на удивление, послушался, Варя же с Максимом, собрав свои вещи, благополучно вернулись в класс.

– Варя, конечно, умеет постоять за себя, – продолжила я, – однако лучше бы и вовсе этого не случилось. Отсутствие же Василия поможет существенно улучшить атмосферу в классе.

– Я готов и вовсе убрать охрану от Вари в пределах школы, если вы согласитесь на мое предложение, – заявил на это Серебряков, вновь развернув разговор в свою пользу.

– Вы шантажируете меня? – воскликнула я, уже не в силах сдерживать возмущение.

– Нет, что вы, – спокойно отозвался тот. – Просто предлагаю сделку. Более того, могу повысить плату, если вы готовы присматривать за Варварой еще и в школе.

– Да не нужны мне ваши деньги! – меня все-таки прорвало. – Я и так присматриваю за Варей, равно как и за другими своими двадцатью пятью учениками! За каждым, понимаете? И не собираюсь никого выделять! Тем более за деньги! И знаете что, Денис Игоревич? Бог с вами и вашим Василием! Плевать… Я умываю руки. Если другие родители начнут возмущаться его вечным нахождением в классе, отправлю их к вам… Вот и все. Или же сама уволюсь…

– Не горячитесь так, Мария Дмитриевна, – Серебряков оставался невозмутим. – И увольняться не спешите, от этого лучше никому не станет, и в первую очередь вам самой. Лучше подумайте еще раз над моим предложением. У вас есть на это три дня, до понедельника. Если вы все же решите принять мое предложение, приезжайте ко мне в офис, заключим договор. Просто скажете об этом Василию, он вас привезет. А теперь отдыхайте. Спокойной ночи, – и он отключился, вновь оставив последнее слово за собой.

– Козел, – процедила я в сердцах и отбросила телефон на разложенный диван, что служил мне кроватью. – Ну как можно быть таким?

И ведь ему все-таки удалось вывести меня из себя и заставить потерять самообладание! Ужас! Учительница, называется… Мне вдруг стало стыдно за это совсем непрофессиональное поведение. А я ведь дала себе обещание, что в пределах работы буду предельно сдержана и корректна с кем бы то ни было: ученики, коллеги, родители. Представляла себя эдакой Мэри Поппинс, спокойной, уравновешенной. А на деле не прошло и недели, как уже сорвалась! Да еще и при родителе! Стыдно, очень стыдно… И непрофессионально.

Взгляд случайно упал на зеркальную дверцу шкафа, которая отразила меня взъерошенной, с горящими щеками, в хлопковой пижаме в цветочек… Хорошо, что звонок был не с видео, а то, появись я такой перед отцом Вари, моей репутации точно пришел бы конец! Он и так, похоже, не воспринимает меня всерьез, а тут еще пижама в цветочки…

Я упала на подушку и закрыла лицо руками. Да уж… Вот и поговорила с неуловимым Денисом Игоревичем. Только проблему так и не решила, еще и новую нажила себе. И как мне прикажете выпутываться?

Ну уж точно не соглашаться на его абсурдное предложение!..

Но правильно говорят: не зарекайся. И события наступившей пятницы несколько пошатнули мои принципы и убеждения.

Главным событием этого дня должна была стать фотосъемка, посвященная поступлению в первый класс. Все по стандарту: нарядные платьица-костюмчики, буквари, прописи, совместное фото с первой учительницей, групповое фото… На мой взгляд, это мероприятие можно было провести и чуть позже, однако директор предложила, а родители поддержали, поэтому спорить не имело смысла. Заодно и мне пришлось принарядиться, в рамках учительского дресс-кода конечно, сделать более выразительный макияж, уложить волосы, придав прическе толику торжественности. Родители также постарались, приодев детей кто во что горазд. Варвара сегодня тоже была в красивом платье: темно-синем, с воротничком и манжетами из белого кружева. Правда, прическу ее ничем не украсили: все тот же повседневный ободок на распущенных волосах до плеч. «И все же удивительно, – при виде нее промелькнула у меня мысль, – не забыла, что сегодня фотографируемся. Интересно, это папа позаботился о наряде или переложил хлопоты на домработницу?» Вспомнив о вчерашнем разговоре с Серебряковым, я на миг нахмурилась: и все же, когда за шестилетним ребенком присматривает верзила-водитель и престарелая домработница, это не совсем правильно.

Когда же прозвенел звонок на урок, меня ждал еще один сюрприз: Василий удалился из класса! Вот так, взял и вышел в коридор! Я даже выглянула вслед за ним и поинтересовалась, не случилось ли чего? И получила еще более удивительный ответ:

– Денис Игоревич распорядился.

Надо же… Я не сдержала усмешки: неужели наше вчерашнее общение с Серебряковым не прошло даром? И не такой уж он непробиваемый, как выяснилось…

Фотограф прибыл ко второму уроку, и началась утомительная съемка, в первую очередь для меня: нужно было сделать двадцать пять фото в паре «ученик и первая учительница». Приходилось поддерживать на лице улыбку и бесконечно принимать одну и ту же позу.

– Почему у девочки нет никакой прически? – недовольно поинтересовался дотошный фотограф, когда дошла очередь до Варвары. – Она же на общем фото будет выбиваться на фоне других детей класса! Смотреться как пятно.

Взгляд Вари после этих слов потух, а сама она вновь превратилась в колючего ежика. Мое же сердце дрогнуло от жалости, и я принялась лихорадочно размышлять, как можно исправить ситуацию. Помог вечный хаос в моей большой сумке: там нашлась телесного цвета резинка для волос. Потом же обратила внимание на свою блузку, где на манжетах вместо пуговиц были протянуты белые ленты-завязочки. Достались они легко, и я была уверена, что так же без труда верну их обратно. Ну а для фото рукава можно чуть завернуть в манжетах, и будет выглядеть вполне себе стильно. Будто так и надо.

Я подозвала к себе Варю, быстро ее расчесала, часть волос оставила распущенными, из остальных сделала хвостик набок и перевязала его ленточками. Получилось очень симпатично.

– Вот, так лучше, – скупо одобрил фотограф.

– А тебе хоть нравится? – я протянула Варваре зеркальце.

Она энергично кивнула. И улыбнулась, широко и искренне, как это могут делать только дети.

– Тогда давай фотографироваться, – я вернулась на свое место, и Варя тут же подбежала ко мне.

Фотограф сделал несколько снимков нас с Варварой, после чего перешел к съемкам группового фото.

– Все будет готово в понедельник, – предупредил фотограф, уже собирая всю свою технику, а еще через минут пять наконец отбыл восвояси.

Итого: два урока насмарку. Остался один, и тот рисование. По плану тема сегодняшнего занятия была «Семья», и я попросила детей нарисовать самых близких им людей, после чего смогла сама немного передохнуть, украдкой под столом сняв туфли и вытянув ноги. Дел на сегодня больше не было, и после этого урока я могла тоже позволить себе пойти домой. А впереди – два выходных, которые собиралась провести в полном безделье. Первая рабочая неделя выдалась напряженной, и в большей степени эмоционально, чем физически, поэтому хотелось пока только тишины и покоя… Может, к родителям на дачу махнуть?.. Хотя нет. Там мне отдохнуть точно не дадут: у мамы в разгаре сезон заготовок на зиму, и мне непременно найдут дело в огороде или в кухне. Да и народу там будет, не протолкнуться. Сестра с племяшками точно поедут следом. И как бы она еще и своих подруг на шашлычок туда не притянула. И снова шум-гам, разговоры… Нет, не хочу. В другой раз маме помогу, а пока там и без меня помощников хватает…

Урок пролетел быстро, и со звонком дети дружно понесли мне свои рисунки. И каждый обязательно нужно было похвалить, а после с помощью яркого магнита прикрепить к доске, чтобы и остальные могли им полюбоваться. Варвара принесла рисунок последней. Сунула мне его в руки без слов, после чего подхватила уже собранный портфель и побежала к Василию, который ждал ее в дверях. И только когда они оба исчезли из поля зрения, я взглянула на рисунок. Три фигуры. Мужчина чуть вдалеке, его явно рисовали дольше всех, поскольку даже пуговицы на пиджаке выделены. И неровная подпись печатными буквами: «Папа». Я усмехнулась: так вот вы какой, Денис Игоревич. А на переднем плане… Девочка, в которой угадывается сама Варя, держит за руку женщину. Черная юбка, белая блузочка, волосы длинные… Конечно же, в первую секунду я подумала, что это ее мама, покойная. Вернее, была в этом уверена, пока не вчиталась в мелкие кривые буковки над ее головой: «Мария Дмитревна».

– Дмитриевна, – машинально исправила я и сглотнула: в горле неожиданно стал разбухать солоноватый ком.

Я растерянно разглядывала себя на рисунке Вари, раз за разом перечитывала свое имя и не знала, как на это следует реагировать. Умилиться? Обрадоваться? Смутиться?.. Пожалуй, последнее чувство, смущения, было единственным, что я сейчас испытывала. Правда, к нему еще примешивались нотки горечи и грусти, отчего в сердце становилось как-то тесно и тяжело.

Этот рисунок я не повесила с остальными на доску. Зачем-то аккуратно сложила пополам и опустила в свою сумку.

Домой шла в задумчивости и неком смятении. Когда я решила стать учителем, то пообещала себе, что у меня никогда не будет любимчиков, никогда и никого не буду выделять, буду любить всех одинаково: отличников и двоечников, примерных и хулиганистых… Потому что это дети, и просто к каждому нужно найти подход – вот главная задача учителя. Да, наивно, наверное, и слишком идеалистично… Но я действительно стремилась быть такой, хотя бы чуточку. Похоже, не получилось. Всего какая-то неделя в школе, а из моих мыслей не выходит только одна девочка! Еще и в сердце, кажется, начала пробираться… Что это? Возможно, просто жалость?.. Я не знала, и от этого приходила в еще большее смятение.

Погруженная в свои мысли, я не сразу услышала, как на дне моей сумки поет и вибрирует телефон. А увидев на экране номер тети, почти не удивилась. И уж точно не ожидала никакой гадости от разговора с ней.

– Машенька, – голос тети был непривычно елейным. – Как у тебя дела?

– Все в порядке, – отозвалась, не понимая пока, к чему та клонит.

– Это хорошо… Тут, милая, такое дело… – тетя жалась и мялась. – Ритка моя неожиданно решила вернуться… Не заладилось что-то у нее с работой…– а дальше мне уже не нужно было объяснять.

Сердце ухнуло вниз: квартира. Весной моя двоюродная сестра Рита уехала на заработки в Германию, однушку же свою сдавать никому не хотела, уж очень тряслась за личные вещи, поэтому предложила мне, как близкой родственнице, просто пожить там, с оплатой лишь за коммунальные услуги. Контракт был у Риты на два года, поэтому раньше ее никто не ждал. Оказывается, зря…

– Когда надо съехать? – упавшим голосом поинтересовалась я.

– Ну, ты не торопись так, – сразу же засуетилась тетя. – До октября еще можешь жить…

– Ясно, поняла…

– И что собираешься делать? – спросила у меня Полина, когда на следующий день заглянула ко мне в гости. Остальные девчонки разъехались по делам, и мы проводили этот вечер субботы вдвоем. – К маме вернешься?