Город одиноких котов

– Какая у него фамилия? Адрес? – расспрашивал меня врач в защитном желтом костюме, похожий на персонажа какого-нибудь фантастического голливудского фильма.

Его коллеги, в таких же космических одеяниях, грузили старика в машину.

– Не знаю, я просто шла по улице. Он был на крыльце… – коротко отвечала я, уже оглядываясь по сторонам, чтобы удрать.

– А вас как зовут? Можно ваши документы? – последовал вопрос, который непременно должен был прозвучать.

И я, уже успев придумать план спасения, немедленно дала деру. Метнулась в узкую черную щель между двумя домами, не реагируя на возгласы врача за моей спиной:

– Стойте, мы обязаны зафиксировать обращение…

Я поскользнулась на каких-то нечистотах, пытаясь удержать равновесие, влетела локтем в стену. Охнула от боли, чувствуя, как под курткой горит рука и, кажется, стекает тонкой струйкой кровь. Выскочила в просвет, свернула в сторону. И тут же оказалась прижатой лопатками к стене.

– Давай деньги, сука! – рявкнул кто-то мне в лицо на ломаном английском. А к горлу прижалось холодное лезвие ножа.

В ушах грохотала разбушевавшаяся кровь. Я не успела еще отдышаться и порадоваться тому, что смогла сбежать, сдав незнакомого деда врачам, как тут же нарвалась на новое приключение.

Бандитов было двое. И в первую секунду мне показалось, что под капюшонами их серых худи скрывается сама тьма. Лиц не было видно, лишь блестели непривычно яркие белки глаз. Только через пару минут, осторожно переведя дыхание и ощущая, как холодит шею тонкая сталь, я поняла, что передо мной не порожденные из ада, а обычные люди – просто чернокожие.

– Ну, быстро! – у одного из них был африканский акцент.

А второй прибавил:

– Режь эту тварь. Нечего с ней церемониться.

Как я и ожидала, опустевшие улицы трущоб явились раздольем для разного вида отбросов. Где же полиция в тот момент, когда она так нужна?

– Пожалуйста, не надо, – стараясь говорить спокойно и ровно, отозвалась я по-английски. – Я все отдам.

– Быстрее, сука! – рявкнул второй нападавший.

А первый, не отнимая ножа от моей шеи, просунул руку мне в карман и вытащил смартфон.

– Гляди, мобила. Новенькая! – обрадовался он и, не глядя, перебросил аппарат другу, а тот тут же сунул его куда-то под худи.

– Пусть бабки гонит, – буркнул тот.

– Послушайте, кошелек у меня во внутреннем кармане, – заговорила я. – Чтобы его достать, нужно расстегнуть куртку. Уберите нож, иначе я не смогу этого сделать.

– Ага, убрали, как же. Не на дураков напала, – запальчиво выкрикнул второй.

Первый же задумался. Обшарив внешние карманы, он уже убедился, что в них кроме телефона ничего нет. Он помедлил пару секунд, а затем, отступил на шаг, убрал нож и сказал:

– Ладно, хрен с тобой. Давай.

Только этого мне и было нужно. Вспомнив чему меня когда-то, тысячу лет назад, учил педагог по сценобою, я ударила парня ногой и бросилась в сторону. Я отлично понимала, что серьезного сопротивления этим двум уличным громилам я оказать не смогу. Рассчитывать можно было только на эффект неожиданности.

Первый грабитель согнулся закашлявшись. Второй потерял несколько секунд, соображая, что произошло, и только потом кинулся в погоню.

– Стой, падла! Стой, убью! – вопил он мне в спину.

Я свернула в проходной двор. Видно, в былое время здесь проходили ремонтные работы, потому что я наткнулась на верстак, груду кирпичей и доски. Я знала, что грабитель будет здесь через пару секунд, пересечь двор и выскочить с другой стороны, я не успею. Недолго думая, я выдернула из груды одну из досок, дождалась, когда в освещенном с улицы квадрате входа во двор появится силуэт в худи и со всех сил двинула его доской по голове. Парень крякнул, осел на землю, и я, не понимая куда бежать, кинулась прочь.

Я не останавливалась. Мне все казалось, что преследователи за моей спиной, хотя я давно от них оторвалась. Изначально я старалась передвигаться по маленьким улочкам, но в итоге вылетела на проезжую часть одной из широких улиц, по которой с ревом неслись скорые. Я и сама не поняла, как оказалась здесь, заметалась из стороны в сторону, рискуя угодить под колеса. Я вдруг обнаружила у своих ног какой-то крохотный комок. Что это было, в панике и темноте не удавалось разобрать. Но оно определенно было живое и напуганное. И, оставаясь здесь, на оживленной трассе, оно могло погибнуть. Потому я нагнулась, подхватила его и рванула на тротуар.

Существо помещалось на ладони, было горячим и мягким на ощупь. У ближайшего фонаря выяснилось, что это котенок: совсем маленький, наверное, не больше месяца отроду. Он испуганно таращился на меня и жался к груди, цепляясь коготками за молнию куртки. И мне вдруг показалось, что глаза у него того же редкого оттенка, что и у Гордона – бирюзовые, будто морская гладь в солнечный день. Такие глаза были у него в те дни, что мы провели вместе. А сейчас этими глазами, глазами мужчины, которого я оставила навсегда, смотрел на меня напуганный звереныш.

– Ну-ну, малыш, ничего. Прорвемся, – сказала я котенку.

Бедняга, должно быть, на смерть перепугался, оказавшись на проезжей части. Я погладила его пальцем между ушками, стараясь успокоить. Затем расстегнула куртку и спрятала малыша под ней, дав ему возможность высунуть голову в распахнутый ворот.

– Сиди тихо, – шепнула я зверенышу. – Нам еще нужно пройти два квартала.

Дом Гордона показался из темноты, когда у меня уже практически кончились силы. В памяти замелькали кадры того, как я оказалась здесь впервые. Я отлично помнила ту февральскую ночь, его изможденно-аристократический облик, его бессмысленную болтовню. Помнила, как он пытался произвести на меня впечатление, а я слушала его, но не слышала. В моей голове уже зарождался порочный и грациозный Эртан Озтюрк, надменный и ранимый Беркант Брегович. Впоследствии Гордон заявит в турецкую прокуратуру, что, распивая со мной кофейный напиток, понял, какая я странная, и пожелал не продолжать общение. Все это было сущим враньем, бредом обиженного мужчины, выплесками расхристанного актерского воображения, автор которого скрывался сейчас за дверью так хорошо знакомого мне дома.

Я нажала кнопку и несколько секунд прислушивалась к звуку звонка. Он в последний раз всхлипнул и затих. Ответа не было. Из-за двери не раздалось ни шороха.

– Гордон, открой! – замолотила я в дверь кулаками. – Открой, это я!

Я стояла у двери и лихорадочно соображала, что он, считая меня главным врагом жизни, конечно же не откликнется, даже если и слышит. Что делать?

Я сунула руку в карман, чтобы достать телефон. И только когда пальцы проехались по гладкой коже, сообразила, что телефон у меня отняли те два чернокожих грабителя. Сволочи! Я снова бросилась к двери, замолотила по ней ногами. Из глаз выступили слезы бессилия.

Котенок испуганно завозился у меня под курткой, и я, сделав глубокий вдох, погладила его и сказала:

– Спокойно, дружок. Все будет хорошо.

Нельзя было поддаваться истерике.

Оглядевшись по сторонам, я позвонила в соседнюю дверь. Через пару минут в щель высунулся чей-то любопытный нос.

– Помогите, пожалуйста! Моему другу плохо, он не может открыть…

Дверь сразу же захлопнулась. В квартире этажом ниже сразу затихли, хотя глазок светился теплым желтым светом. Все в панике забились по своим щелям, и никто не хотел рисковать.

– Трусы… Какие трусы… – бормотала я, бросаясь от одной двери к другой, перебегая с этажа на этаж.

Только в седьмой по счету квартире нашелся смельчак – крепкий мужчина лет тридцати пяти – который согласился мне помочь. Он спустился вместе со мной на этаж Гордона, выставив вперед плечо, кинулся на дверь. В замке что-то жалобно хрустнуло, и дверь открылась.

Я ворвалась в квартиру, все еще подспудно ожидая вдохнуть сладкий гашишный дым, споткнуться о пустые бутылки, встретить на себе нахальную ухмылку Гордона. Или столкнуться с одной из его случайных девиц. Но в первую же секунду квартира показалась мне пустой. Тишина, затхлый запах, никаких движений. Пустой диван в гостиной, развороченная кровать в спальне… Может быть, уехал к родителям? Как-то воспользовался связями и вырвался из охваченного болезнью города? А я-то, дура, выломала дверь в его квартиру. Ну, теперь мне точно сидеть в турецкой тюрьме, он, не задумываясь, добавит этот факт в копилку моих страшных прегрешений.

Не знаю, как я догадалась заглянуть в ванную. Распахнув дверь, я в ужасе замерла на пороге: он лежал на полу, ничком, разбросав тонкие хрупкие руки. Чуть в стороне валялась открытая бутылка с водой. Поначалу мне показалось, что он умер, что я не успела… Вскрикнув, я рухнула на колени, прикоснулась к нему… И отдернула пальцы – такой жар исходил от его тела. Жив! Он жив! Только очень плох. Должно быть, пошел умыться и потерял сознание.

– Очнись, Гордон! Пожалуйста! – молила я.

Я попыталась перевернуть его на спину, с трудом перевалила его, такое тяжелое теперь, тело. Котенок высунул мордочку из ворота куртки, и я шикнула на него:

– Сиди тихо! Сейчас не до тебя! Давай же, Гордон! Ну?