Миша, Маша и горячий камень. История, в которой конец служит началом

– Ты знаешь, что в этом хорошего? – спросил Миша.

– Что? – улыбнулась Маша.

– А то, что мы давно закатом не любовались! Так, мельком взглянем и всё… А тут – вот он, во всей красе!..

– Точно! – кивнула Маша.

Где-то на опушке запел соловей. Его трели наполняли сумерки необыкновенной, волшебной глубиной.

– Хорошо, что можно соловья послушать, правда, Миш? – робко предположила девочка.

– Умница, – одобрил Миша. – И поговорить!

– Да-а-а-а, – Маша закивала. – Ты так редко со мной на полном серьёзе разговариваешь! А мне обидно. Я уже не маленькая. Мне семь! – она вскинула подбородок. – Будет! Скоро!

Послышалось тарахтение. Кто-то ехал на мопеде. Дети встрепенулись.

Миша залез повыше и закричал:

– Мы здесь! Мы здесь!

Маша тоже закричала, что было сил. Но из-за шума мотора водитель не услышал их и не остановился.

Дети теряли надежду. Сумерки сгущались, на небе показались первые звёзды. На поле опустилась вечерняя прохлада. Маша зябко ёжилась. Даже Миша приуныл, устав искать хорошее в этом затянувшемся приключении.

В темноте возле леса замерцали какие-то огни. Мальчик пригляделся. Некоторое время он размышлял, что же это могло быть, а потом внезапная догадка пришла в голову, и он закричал изо всех сил:

– Мы здесь! МЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫ ЗДЕЕЕЕЕЕЕЕСЬ!

Маша, начавшая дремать, открыла глаза и уставилась на брата.

– Там фонарики, видишь – фонарики!

Свет огней увидела и девочка.

Дети кричали вместе громко-громко. Даже бык зашевелился в кустах и грузно поднялся на ноги. Люди на дороге услышали его возню и прибавили шагу. Свет фонарей становился ярче. Бык глухо протяжно заворчал. Дети поняли, что может случиться беда. Их крики стали истошнее:

– Здесь бык! БЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫК!

К счастью, поисковый отряд сопровождали собаки, которые с азартом и бешеным лаем бросились на быка. Бык заревел и наклонил огромную рогатую башку, но в темноте и шуме ориентировался плохо. Он сдал назад, кусты затрещали под его весом. Поджав хвост, он потрусил подальше от столь опасного места.

А группа из десятерых взрослых людей обступила дерево. Миша и Маша спустились прямо в объятия мамы и папы.

Мама и Маша заливались слезами, а Миша с папой с трудом сдерживались. Дети наперебой рассказывали, что случилось. Взрослые радовались. Миша и не помнил, чтобы толпа людей так шумно выражала эмоции.

Здесь был и сосед, дядя Петя, и папин друг – дядя Юра. «Когда ж он успел приехать из города?» мелькнуло у Миши в голове. А ещё – тётя Света с сыном. И дядя Витя из соседней деревни. Все они говорили вместе и наперебой, обнимались, хлопали друг друга по спинам и смеялись.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ, домашняя, в которой все концы ведут к деду Дмитрию

Процессия двинулась домой. Машины ноги отнимались от усталости, и папа взял дочку на руки. Она обняла отца за шею и уснула.

В деревне, несмотря на позднее время, почти никто не спал. Успех спасательной экспедиции вызвал бурю радости: воцарился общий шум, гомон, смех катился по дворам. Весть передавалась из дома в дом, и все бежали приветствовать вернувшихся.

Дедушка Миши и Маши торопливо отёр слёзы при виде ребят. Он поглаживал бороду и повторял:

– Ну, что я вам говорил – всё с ними в порядке. Ну, что я говорил… – но руки тряслись заметно.

Маша так и не проснулась – её просто переложили в кровать. Миша мужественно дошёл до дома сам, но заснул моментально, едва голова коснулась подушки.

Взрослые же после пережитых волнений долго не спали. Под аромат травяного чая, позвякивание чашек на кухне велась тихая беседа.

– Мне никогда не было так страшно, – говорила вполголоса мама – белокурая женщина лет тридцати пяти. Под глазами залегли тёмные круги. Сгорбленная спина выдавала усталость. Несмотря на то, что летняя ночь не принесла прохлады, и в кухне было жарко, она куталась в пуховую шаль.

Высокий широкоплечий мужчина по имени Дмитрий с прямой спиной и открытым взглядом ласково обнял её за плечи.

– Ничего, Дашенька, ничего. Хорошо, что хорошо кончается, как говорится…

– Дима, как подумаю, что могло случиться, – всхлипнула Дарья и зарылась лицом в плечо мужа.

На них смотрел дедушка – тоже Дмитрий. Слёзы ещё блестели на его глазах, голова с длинной седой бородой мерно покачивалась.

Он был уже очень немолод. Жена, с которой они полвека прожили душа в душу, шесть лет назад умерла. А он и жил в их прежнем доме, несмотря на просьбы единственного сына переехать поближе.

– Да уж, детки, – бормотал дед Дмитрий, – вот удумали, вот учудили.

– Дед, а дед, а что за камень такой, который заинтересовал Мишку? – спросил дядя Юра – низенький, но подтянутый мужчина с густыми рыжими волосами. Он часто проводил по ним широкой ладонью – то ли от волнения, то ли по привычке. Мозолистые руки выдавали тягу к труду. Так оно и было. Столяр по профессии, он любил работу всей душой.

Юрий, как хороший друг семьи, не раздумывая, бросил все дела и примчался на поиски детей.

Дед вышел из оцепенения и смущённо откашлялся:

– Понимаете, ходила одна легенда в давние времена…

Его перебила Леночка – близкая подруга мамы ребят – молодая женщина с тугой косой до пояса:

– А вы его видели? Ну, камень, в смысле? – и смутилась от не слишком уместного любопытства.

– Нет, я – нет, – ответил дед Дмитрий. – Мне недосуг было. Знаете, война, потом послевоенное время, голод… Так и не стал его искать…

– А Мише-то зачем рассказал? – встряла в разговор баба Катя – бабушка ребят по маминой линии.

Это была бойкая женщина сильно моложе деда Дмитрия. Она сердито упёрла руки в бока, обведя собравшихся колючим взглядом. Рядом заметно вжался в стул мужчина её лет. Он давно привык к вспышкам гнева жены и прекрасно знал, что лучше молчать да кивать иногда. Глядишь, и успокоится. А вот коли слово поперёк скажешь…

Дед Дмитрий отпил из кружки и покачал головой:

– Я много чего мальцу рассказываю: бывает сказки, бывает, были, иногда истории из жизни. Он смышлёный мальчик – мигом схватывает и рассказы мои любит.

Баба Катя скривила губы: