Двуликие

Девушка поправила рукав и спрятала шрам. Опустилась на колени перед Мертвой Королевой и, преданно смотря на нее, произнесла клятву. Когда она поднялась, тишина воцарилась в храме Существ. Нику стало не по себе. Хотел бы он понимать, что все это значит.

– Но откуда взялся этот ящер? – тревожно поинтересовалась одна из женщин. – Анна Мельден не рискнула бы выпустить дакхаарское чудовище, а остальные ящеры не покидали заповедник.

– Мертвая Королева предупреждала нас об этом, – произнесла старейшая из Покровительниц. – У нас кончается время. Нам нужны все из Одиннадцати, иначе…

Договаривать старейшая не стала. Дверь в храм Существ тихо скрипнула, появились паломники. Они зажгли свечи в белой половине зала и предстали перед светлыми Существами.

– Идемте, поговорим в другом месте, – приказала старейшая.

Она развернулась, поклонилась Мертвой Королеве, и остальные женщины, повторив ее действия, последовали к выходу из храма. Ник кланяться не стал, лишь посмотрел на статую, и она ответила ледяным взглядом зияющих дыр вместо глаз. Нервный холодок тронул тело принца, и он побежал за Покровительницами. Ник прошмыгнул в закрывающуюся дверь, утренняя свежесть обдала лицо, и сон выпустил его из своих объятий.

Тонкая струйка света пробивалась сквозь щель между плотными шторами. Предрассветное небо из сна сменилось высоким потолком замка, привычные монт-д?этальские покои окружали принца. Его окутывало теплое мягкое одеяло, аккуратной волной свисающее до пола. Еще некоторое время Ник оставался в постели. Затем встал, умылся, окончательно смахнув с себя остатки сна. Его ждал новый день. Принц подошел к окну и поглядел на просыпающийся монт-д’этальский двор. За раскрытым окном щебетали птицы, а в больших вазах на балконе, огражденном резными перилами, распустились цветы. В углу площади которое утро подряд маршировали солдаты.

Ник одевался, когда в дверь постучали.

– Его Величество уже ждет вас внизу, – сообщил слуга за дверью.

Принц спешно натянул рубаху и откликнулся:

– Сейчас спущусь.

Сегодня ему предстояло на время попрощаться с братом, который с важной целью уезжал в Калледион. Слухи уже разнеслись по всему Монт-д’Эталю. Люди надеялись, что молодой король вернется из Калледиона не один, а с юной невестой, и их брак остановит надвигающуюся войну. Вот на чем – на войне – пытался сосредоточиться принц, а не на бреднях из сна, как бы они его ни занимали.

Ник подошел к брату последним. Советник Фергюс, принцесса Маргарет и ее муж уже стояли возле кареты. Старик произносил напутственную речь. Король в сверкающей короне прощался с ними. В карету уже были уложены вещи короля: чемоданы с лучшей его одеждой и подарки калледионской принцессе и ее семье. Солнце блестело в каплях росы, и ветер теребил наряд короля. Гвардейцы на белоснежных жеребцах опоясали двор и ждали сигнала к отъезду.

– Удачи тебе, – сказал Ник брату.

– И тебе удачи, – с улыбкой ответил король. – Займи себя чем-нибудь полезным, пока меня не будет.

Карету подогнали к выезду. Братья пожали руки и кивнули друг другу на прощание. Димир взобрался на обитое мехом сиденье, помахал всем рукой и приказал трогаться. Он был королем, и от него зависело будущее Эфлеи.

Глава 14

Мертвая Королева

Фергюс считал свой кабинет идеальным. Любил его за изящную мебель, за запах чернил и бумаг, за высокое окно, пропускавшее много света, – но иногда роскоши своего кабинета советник предпочитал сырое подземелье. Там он расположил инквизицию и почти каждый вечер, закончив бумажную работу, запирал кабинет на ключ и спускался в мрачные подвалы Королевской башни, чтобы найти убийцу покойного короля.

Запутанное дело началось с указа. В тот день король Грегор позвал к себе Фергюса и объявил тому важнейшее решение: он нарек свою дочь, принцессу Маргарет, наследницей эфлейского престола. Инквизитор посчитал нелепым то, что, имея старшего сына, король отдает трон дочери. Грегор понимал его возмущение, но в своем решении остался непреклонен.

«Это важно, поверь мне, Фергюс, – со странным блеском в глазах шептал король, – ты не видел того, что видел я. Их уже много, а станет еще больше. Я делаю это ради всех нас, ради жизни».

Фергюс кивнул и начал подозревать, что король сошел с ума.

«Я рассказал об указе не только тебе, Фергюс, но и некоторым лордам. Они ополчились против меня, а ведь это решение далось мне нелегко. Скоро я озвучу указ всему Совету. Они пока не понимают и вряд ли поймут, но ты – другое дело. Ты, Фергюс, единственный, кому я доверяю». Грегор достал из стола еще один документ со своей печатью и протянул его советнику. «Это копия. Советники не хотят видеть Маргарет в качестве королевы – пусть так. Не знаю, что именно они будут делать, но они захотят избавиться от документа, возможно, попытаются переубедить меня. А вдруг я им поддамся? Неважно. Я могу сомневаться в себе, но не в тебе. Копия будет у тебя, и, когда придет время, ты проследишь, чтобы указ был исполнен».

Фергюс не стал спорить и взял документ. Тогда он еще не знал, что вскоре копия станет единственным экземпляром.

На следующее утро советник вновь поднялся к королю. Заспанный секретарь сообщил, что король провел внутри всю ночь, но кабинет Грегора был заперт. Фергюс постучал. Не получив ответа, он достал собственный ключ от королевского кабинета, но в замочную скважину вставить его не смог – с той стороны уже торчали ключи Грегора.

«Ломайте дверь!» – нервно приказал советник.

Гвардейцам не сразу удалось вышибить тяжелую дверь. Фергюс кругами ходил возле них, и едва показался просвет между дверью и косяком, ворвался туда и позвал Грегора. Но он опоздал: король был мертв, а злосчастный указ пропал. Единственная копия теперь хранилась в секретном ящике письменного стола Фергюса. Советник спрятал ее и вскоре наблюдал, как Димира, а не принцессу Маргарет усадили на трон. Старик побоялся, что, если обнародовать указ, девушку может постигнуть участь отца.

Димиру он рассказал об указе позже. Молодой король долго вчитывался в строки, написанные рукой отца, и хмурился в недоумении. После кинул документ на пол и назвал его бредом, а Фергюс поднял и заботливо расправил помятый лист. «Что будем с этим делать?» – спросил советник.

«Найдите убийцу отца, – угрюмо приказал молодой король. – А этим… Этим недоразумением займемся позже».

Подземный ход петлял, ведя инквизитора туда, где сосредоточились страдания, страх и боль – в допросные комнаты. Толстые стены и тяжелые двери заглушали крики арестантов, но отчаяние и безысходность наполняли коридоры даже при полной тишине.

Фергюс вошел в маленькую душную комнату. Несмотря на тусклый свет, инквизитор смог различить бледное изможденное лицо арестанта. Оковы вжимали мужчину в железный стул, призраки инквизиции окружали его. Арестант прерывисто дышал, слизывая кровь с распухших губ. Его мутный взгляд остановился на вошедшем инквизиторе, и он обреченно прошептал:

– Я нифефо не фнаю, я нифево не фкафу!

«А над тобой уже немного поработали, не правда ли?» – оглядел Фергюс чернеющие дыры на месте зубов.

– Еще как скажешь, – прошипел призрак, склоняясь над несчастным. – На кого ты работал?

Арестант упрямо молчал. Призрак потянулся к ящику на столе и достал оттуда щипцы с длинными заостренными концами. Он зажал в руке инструмент и с громким скрежетом провел им по столу, глубоко вдавливая концы в деревянную поверхность, потом приблизил оружие к лицу арестанта.

– На кого ты работал? – повторил призрак. Конец инструмента дотронулся до щеки допрашиваемого.

– Я нифефо не фкафу!

«Все вы так говорите. Еще немного, и ты расскажешь все», – решил Фергюс, заметив, как дрожат губы несчастного. Таких инквизитор видел ежедневно: все упорно молчаливые, упрямые, уверенные в том, что выдержат боль. Поначалу. Но стоит волшебному ящику открыться, стоит арестантам ощутить прикосновение холодного инструмента к коже, как они готовы рассказать и подписать что угодно, лишь бы пытки прекратились. И через некоторое время на стуле появляется новый допрашиваемый, который повторяет судьбу своего предшественника.

Сегодняшний арестант, как пояснили призраки, знал о секретных тоннелях, через которые убийца добрался до короля Грегора.

– Его зовут Роиль, он работал в Королевской башне, – шепнул Фергюсу один из призраков.

– Связан с советниками, – кивнул старик. Только они знали об указе. С момента смерти Грегора инквизитор жалел о том, что при последнем разговоре не спросил, с кем из советников король успел обсудить указ. Это сузило бы круг возможных заговорщиков и ускорило бы поиски.

Призрак ударил арестанта по щеке и поделился с инквизитором:

– Вряд ли он убийца. Скорее, поделился с кем-то информацией о тоннелях, надо только узнать, с кем именно. Но он не признается, паршивец.

– Я нифево не фкафу! – подтвердил арестант. – Я нифефо не фнаю!

– Да-да, я слышу это каждый день, – усмехнулся инквизитор.

Фергюс неспешно прошелся по допросной комнате, желтый свет упал на его безобразное лицо с отросшей за неделю седой щетиной. Арестант поднял голову и поморщился не то от боли, не то от вида инквизитора. Лицо Фергюса в ответ исказилось в плотоядной улыбке.

– Знаешь, кто я, друг мой?

– Фнаю. Лофт Кетинпефк, фофетник и инкфифитоф.

– Ну вот, а говорил, что ничего не знаешь. Получается, ты обманул меня, Роиль?

Арестант энергично замотал головой.