Я тебя отпускаю

– Избирательная потеря памяти, с учетом недавних событий. Видимо, потеря ребенка спровоцировала это.

– Доктор, воспоминания вернуться ко мне? – Рита с надеждой посмотрела на мужчину.

– Возможно. Но для этого потребуется время. Возможно, много времени. Понимаете, Маргарита, ваш мозг по какой-то причине отторгает то, что происходило с вами на протяжении последнего года жизни. Возможно, он так защищается. Возможно, на протяжении этого периода были какие-то воспоминания, которые введут вас в сильнейший стресс. Все воспоминания хранятся в вашей голове, они никуда не делись, нужно только приоткрыть дверь, за которой они прячутся. Я бы вам посоветовал пройти курс у психолога, чтобы он поработал с вами, нашел очаг проблемы, – доктор обернулся к Максиму. – И вам я тоже советую это сделать. Вашей жене сейчас потребуется поддержка. Первые дни в окружении, в котором она жила последний год, будет непросто.

Максим только молча кивнул, соглашаясь с Михаилом Сергеевичем.

После того как доктор ушел, оставив супругов наедине, Максим отошел к окну, повернувшись спиной к Рите, и молча стоял так, пока она разглядывала его спину и мечтала, чтобы он подошел к ней и обнял, утешил, но он этого не делал. Он просто убрал руки в карманы и задумчиво молчал. И его это тяжелое молчание раздражало ее настолько, что хотелось заорать на него, но Рита этого не сделала, а сильнее сжав кулаки, прикрыла глаза и попыталась успокоиться.

– Макс? – позвала она его, не выдержав этого гнетущего молчания, но он не обернулся, а только чуть слышно проговорил:

– Ты правда ничего не помнишь?

От его вопроса Рита чуть не задохнулась. Он что, думает, что она врала ему? И от этой мысли ей становилось еще хуже.

– Нет, я и правда ничего не помню, – ответила она, и он наконец-то обернулся к ней. Их взгляды встретились. Его растерянный, усталый и ее потерянный.

– Я не понимаю. Я уже ничего не понимаю.

Рита поймала себя на том, что ей жалко Максима. А еще ей было стыдно. Стыдно за то, что он страдает от потери их ребенка настолько сильно, что стал больше походить на живой труп, чем на когда-то улыбчивого мужчину, а она даже не чувствует и не помнит, как была беременна. А должна ведь, правда? Она же должна хоть что-то чувствовать. Куда делись ее материнские инстинкты?

– Расскажи мне, – тут же произнесла Рита.

– Что рассказать? – с непониманием Максим посмотрел на нее, и она заметила, как его плечи напряглись.

– Как я попала в аварию? Куда я ехала?

Прежде чем ответить на ее вопрос, Максим тяжело вздохнул и подошел ближе к кровати. Он опустился на край и, сложив руки в замок, посмотрел на них так, словно на них была написана подсказка, что ему нужно говорить.

– Мы поругались. Сильно поругались. Такого никогда еще не было. Ты психанула и пока я был в ванной, забрала ключи от машины, документы и уехала. От дома отъехала недалеко. Буквально пару кварталов. Ты врезалась на повороте в грузовик. Не справилась с управлением. Был дождь и на улице было темно. – Он закончил говорить, а Рита посмотрела на него выжидающе и ждала, когда он продолжит и еще что-нибудь расскажет, но Максим молчал. Они и правда практически никогда не ругались. Все, кто их знал, всегда говорили, что они отличная пара и очень подходят друг другу. Некоторые, кто их видел впервые, вообще говорили, что они похожи друг на друга как брат и сестра.

– Из-за чего мы поругались?

– Это была какая-то ерунда, я даже уже и сам толком не помню. – Но его ответ показался Рите неправдоподобным. За одиннадцать лет, что они были вместе, она прекрасно узнала своего мужа, и сейчас ей казалось, что он врал или что-то недоговаривал.

– Максим, из-за чего мы поругались? – уже с нажимом в голосе спросила Рита. Казалось, что если она узнает причину их ссоры, то память тут же вернется, но Максим только нервно вскочил с кровати и снова отошел к окну.

– Не помню я, – резко и с нотками раздражения проговорил он. – Я в тот день задержался на работе, не предупредил тебя. А ты в последнее время стала нервная, постоянно что-то мне высказывала, обвиняла во всех грехах подряд, вот я и не выдержал. Сорвался. Если бы я только знал, что ты уйдешь, то я бы промолчал. Мы в последние полгода часто ругались, я списывал все это на гормональный фон, ты беременна, и это нормально. Но после каждой ссоры ты уходила в гостевую спальню и ночевала там, а наутро мы мирились, и все снова становилось хорошо. И в этот раз я думал, что будет так же. Но ты ушла. Я не знал, что делать. Ты не отвечала на мои звонки, сбрасывала вызовы. А потом мне позвонили, сказали, что ты попала в аварию. Когда тебя привезли в нашу клинику, ты была еще в сознании и все помнила, а потом… – он замолчал и отвернулся от Риты, а по ее лицу тонкой струйкой побежали слезы. В голове только и крутились мысли о том, что она убила их ребенка. Просто по глупости и от обиды. Она вышла из дома, села за руль, несмотря на то, что шел дождь. Она не подумала о своей безопасности. Не подумала о последствиях, и вот что в итоге получилось. Она лишила их семью нерожденного счастья. Она лишила их будущего. Навряд ли Максим такое простит.

– А потом ты очнулась и ничего не помнишь, – уже чуть слышно проговорил он.

– Прости меня, – из ее рта вырвался всхлип, который она попыталась сдержать. Максим, услышав это, тут же обернулся и, заметив, что Рита плачет, подошел к ней, аккуратно притянул ее к себе, хотя у самого внутри все внутренности узлом скручивало и хотелось орать от моральной боли.

– Прости меня, что я убила нашего ребенка, – очередной всхлип Риты и глаза Максима увлажнились. Когда ему сообщили, что его жена попала в аварию, он чуть с ума не сошел. А когда сказали, что не смогли спасти их ребенка, то ему самому захотелось быть на месте Риты, только не выжить. Всю неделю, пока Рита была без сознания, он практически не спал и ночевал у нее в палате. Дома за неделю он был несколько раз. Не мог там находиться. Когда заходил внутрь, стены словно начинали на него давить, и он задыхался.

Максим никогда не хотел детей, но когда о беременности ему сказала Рита, он сначала разозлился, потому что ребенок не входил в его намеченные планы, а потом, пережив сутки с этой новостью, у него внутри что-то зародилось, что заставило взглянуть на этот мир совершенно другими глазами. Ему нравилось выбирать детские вещи в магазине и обустраивать спальню их нерожденному сыну. Ему нравилось ходить с Ритой на УЗИ и слышать сердцебиения малыша. А сейчас его не стало. И в этом он больше винил себя, чем Риту. Хотя первые сутки было наоборот. Умом он понимал, что ему в тот вечер нужно было быть чуть сдержаннее, но несколько тяжелых операций на работе дали о себе знать, и он сорвался на своей жене, что никогда себе не позволял. Он высказал ей много всего, что никогда бы не сказал. И вот результат.

– Ты не виновата. Просто так получилось. Это обстоятельства так сложились. Не вини себя, – проговорил Максим уже заученную фразу, которую все эти дни повторял как мантру и успокаивал себя, хотя это совсем не помогало.

Он поцеловал Риту в макушку и прижал сильнее к себе. Кого он сейчас успокаивал – ее или себя, он точно не знал. Но от этих слов легче не становилось и уже навряд ли будет. Все, что могло случиться, уже случилось и этого не изменить, что бы ты не сказал и не сделал. Вселенная сыграла с ними злую шутку, навсегда перечеркнув их прежнюю жизнь и подведя черту перед новой.

Глава 2

Черный, представительского класса автомобиль остановился у двухэтажного дома, несколько секунд подождал, пока автоматические ворота отъедут вверх, пропуская хозяев дома внутрь. Машина снова тронулась с места и уже остановилась за забором. Максим вышел с водительского места и, обойдя спереди машину, помог выбраться и Рите. Забрал сумки, и они неспешно вошли в дом. Рита любила эти стены. Она помнит, как выбирала каждую деталь интерьера в доме сама, без подсказок дизайнеров. Она помнит, как кто-то им с Максимом сказал, что дом нужно обязательно строить самим, чтобы в нем никто еще не жил, потому что от старых хозяев остается энергетика, которая может повлиять на их семейное благополучие. И Рита так вдохновилась этим, что готова была не спать ночами и создавать чертежи их будущего дома. Семья Максима была обеспеченной. У его отца была частная клиника, там же врачом работала и его мать. Максим продолжил дело своих родственников, которые в нескольких поколениях были врачами и уже после окончания института его взяли хирургом в довольно престижную частную клинику. Рита, будучи замужем за Максимом, никогда не нуждалась в деньгах и вообще могла не работать, но она не хотела сидеть на одном месте и тем более от кого-то зависеть.

Да, у нее не было богатых родителей, они умерли довольно рано. Опеку над ней и ее младшей сестрой взяла бабушка, чтобы девочек не отдали в детский дом. Но, несмотря на это, она сама воспитывала младшую сестренку. Рита еще с самого детства любила фотографировать, а когда стала уже взрослой, выучилась на фотографа, открыла свою студию, где уже сейчас работает с десятком первоклассных специалистов в отделе фото- и видеосъемки. Она и сама часто до сих пор может выезжать и брать заказы.

Войдя в просторную прихожую, Рита огляделась и с облегчением вздохнула. Все дни, которые провела в больнице, она только и мечтала, чтобы побыстрее сбежать домой. Рита была уверена, что в родных стенах быстрее встанет на ноги и хоть что-то вспомнит.

– Дома еды нет. Я заказал доставку, скоро должны привезти. Вечером нас с тобой ждет мама на семейный ужин в честь твоего выздоровления, – сухо оповестил Максим и, войдя на кухню, подошел к холодильнику, открыл его и достал оттуда бутылку минеральной воды. Открутил крышку и принялся жадно пить.

– Обязательно именно сегодня было делать семейный ужин? – тут же ответила Рита.

С самого начала мать Максима не особо воспылала любовью к ней, хотя пыталась скрыть это, но получалось плохо. Елена Станиславовна для своего сына желала другую невестку. Более образованную, более домашнюю, и чтобы она во всем соглашалась с мужем, и вообще по любой возможности ему в рот заглядывала. Но Рита была не такой. Она не пренебрегала высказать свое мнение, если считала нужным, и всегда на все находила ответ. А вот отец Максима, Георгий Иванович, любил свою невестку и всегда пытался сгладить любые конфликты в ее сторону, которые затевала его жена.

Сегодня Рита хотела приехать домой и заняться тем, чтобы начать исследовать прошедший год ее жизни. Ведь за целый год должны были остаться хоть какие-то сведения. Да даже то, что она работала. Не могла она без работы. И должны были остаться фотографии заказчиков. Может, они помогут ей хоть что-то вспомнить? А еще она безумно хотела посмотреть на детскую. В больнице она пыталась избегать разговоров о ребенке. Рита видела, как Максиму тяжело об этом говорить.

– Мама хотела сделать как лучше. Поддержать тебя, – отозвался Максим, когда опустошил половину бутылки минералки.

– Угу, я так и подумала, – буркнула Рита, но так, чтобы ее не услышал муж. Она проследила, как Максим снова убрал бутылку воды в холодильник и быстрыми шагами пошел на второй этаж.

– Куда ты? – крикнула она ему вслед.

– Пойду приму душ. Мне еще на работу сегодня нужно будет съездить, – ответил он ей, уже скрываясь за поворотом в длинном коридоре.

Рите казалось глупым обижаться на то, что Максим бросает ее именно сейчас. Она понимала, что его ждут больные и никуда от работы не уйдешь. Тем более, если ты ведущий специалист в клинике и на тебя возлагают большие надежды. И сейчас это было кстати. Она сможет в полном одиночестве и тишине подумать и пройтись по дому, рассматривая все вещи. А новых вещей было много. К примеру, она не помнит, как они покупали новый телевизор, который сейчас вместо старого висел на стене. И Рита была уверена, что найдет немало таких вещей.

Минут через сорок Максим уже уехал, а она пошла исследовать дом. Каждая комната ей казалась незнакомой, словно она попала не в свой дом, где сама обустраивала каждый уголок, а чужой, где не было ничего родного. Единственным местом, где ничего не изменилось, это был ее кабинет. Рита прошла внутрь, присела на стул и включила свой ноутбук. Тот знакомо пикнул, и экран загорелся, показывая ярлыки на рабочем столе. Она открыла первую попавшуюся папку под названием «Море. Заказчик 2» и всмотрелась в фотоснимки. Кажется, она во время беременности ездила куда-то на заказную фотосессию на море. Так странно смотреть на свои работы, когда ты ничего не помнишь. И сколько бы Рита ни всматривалась в фотографии, сделанные ей самой, она ничего не могла вспомнить и от этого только злилась.

Закончив поиски хоть чего-то в своем кабинете, Рита вышла в общий коридор и пошла в самую дальнюю комнату, где они с Максимом сделали детскую. Она не помнила об этом ничего. Не могла вспомнить, почему именно в этой комнате они сделали спальню для их малыша, как они вместе выбирали обои, мебель. В больнице, когда она расспрашивала мужа, он нехотя рассказывал ей и постоянно с подозрением косился на нее.

Эту комнату она оставила напоследок. Когда подошла к двери, первым чувством был страх. Но когда она открыла дверь и вошла внутрь, то ничего не почувствовала. Вот вообще ничего. Комната и комната. Да, она отличалась ото всех комнат в их доме. Здесь были поклеены синие обои с жирафами, стояла детская кроватка, пеленальный столик, комод для одежды. На потолке висела люстра в виде солнышка. Рита подошла к небольшому столику и взяла с него рамку, на которой они с Максимом стояли в каком-то помещении. Муж нежно приобнимал ее, и они улыбались. У Риты был уже виден животик, а их глаза светились счастьем. Внутри больно кольнуло от осознания, что теперь они больше не будут так улыбаться. В их жизни появился отрезок, который уже ничем не сотрешь и не забудешь, как бы ты не старался. Разозлившись на себя, Рита бросила рамку на стол и быстро вышла из детской, громко хлопнув дверью.

Она стояла под горячими струями воды, уперевшись лбом в стену, и плакала. Из глаз катились немые слезы, а изо рта вырывались неудержимые всхлипы.

Когда Рита наконец-то смогла помыться и смыть с себя запах больницы, то стало даже легче. Теперь от ее кожи и волос пахло не медикаментами, а сладким ароматом цветов с пряными нотками. Замотавшись в белоснежное махровое полотенце, Рита вышла из ванной комнаты и прошла в просторную светлую гардеробную, где висело большое зеркало в пол. Скинув с себя полотенце, она принялась рассматривать свое тело, которое заметно изменилось. У нее появился животик, на котором слегка заметно просматривался шрам после операции. На боках и ногах появились растяжки, а грудь немного обвисла. Она смотрела на себя новую и начинала ненавидеть свое тело. Сейчас оно казалось чужим, не таким, каким она привыкла видеть его. Корни волос отросли, и Рите срочно требовался парикмахер. Странно было видеть себя такую. Словно твое сознание и душу впихнули в чужое для тебя тело.

– Рита? Что ты делаешь? – позади раздался голос Максима, который, оперевшись плечом о дверной косяк, с интересом смотрел на жену. От неожиданности она вздрогнула и тут же попыталась прикрыться полотенцем. Ей было стыдно, что он увидел ее в таком состоянии.

– Я просто… – она замялась, не зная, что сказать. – Я смотрела, как изуродовалось мое тело, – тихо ответила она и отвернулась от Максима, чтобы не показывать свое смущение. Но через несколько секунд она почувствовала, как он подошел сзади и приобнял ее за талию.

– Я люблю тебя. Любую, – прошептал он ей на ухо и поцеловал в висок.

Быстро развернувшись в кольце его рук, Рита обняла мужа за талию, прижимаясь щекой к его твердой груди.

– Спасибо тебе за все, – прошептала она и вслушалась в биение его сердца.

Они стояли молча так несколько минут, слушая тишину, пока Макс снова не заговорил.