Недетские рассказы

– Он был в той же черной водолазке, что и в день знакомства. Но тогда это было уместно, а в ресторане нет.

– Еще подробнее.

– Мы познакомились в парке. Я фотографировала яблоко. Он долго смотрел, затем подошел, откусил от яблока и положил его обратно. Думал, что это будет оригинально. Но эта предсказуемость утомила меня с рождения. Но мне понравились его фигура и одежда. Меня привлекают хорошо одетые мужчины, у которых есть время для прогулки в парке.

– Ева, он хотел сообщить вам, что искушен вашей красотой, он был хорошо одет и понравился вам. Он пригласил вас на свидание?

– Да. Я согласилась очень быстро. Но в ресторан он пришел снова в водолазке. Не та, но похожая. Не могу понять, почему это не подходит мне.

– Вы не совпадали по внешнему виду? Вы чувствовали себя неуютно из-за его одежды?

– Нет. Это что-то другое.

– Хорошо. Обратимся к водолазке. Просто как к предмету гардероба. С чем ассоциации?

– Стив Джобс. Это он носил одинаковые водолазки.

– И?

– Есть ощущение, что он был редким занудой.

– Значит, дело не в водолазке?

– Выходит, дело в установках.

– И почему же вы сбежали? Рассуждайте.

– Ну, напряглась я с первых минут из-за водолазки. Наверное, потом весь вечер искала признаки занудства. Они были. Объективно были. Я рассказывала про то, как мы накануне вечером с друзьями играли в ассоциации, а он пустился в рассуждения о мыслительной деятельности. Я утомилась. Мы просто играли в ассоциации, какая разница, как там рождается мысль.

– Вот это главное, Ева. Наша задача сейчас положиться на ассоциации, пусть мысли рождаются сами. Нам с вами совершенно все равно на механизм работы мысли. Расслабимся. Водолазка – зануда… Дальше?

– Вика. Моя студенческая подруга. Она была против вечерних посиделок, всегда боялась, что мы гневим кого-то. Или что-то, не помню уже.

– И?

– Мне кажется, он тоже был против. Ему не понравилось, что я могу быть такой… легкомысленной. Что я могу весь вечер просто пить вино и играть в ассоциации с нетрезвой компанией.

– Что-то еще про Вику?

– Да… – Ева взяла из вазы конфету, трижды развернула и свернула ее. – Что-то про обряды. Не могу понять что. Она из глухой деревни, всегда считалась со всякими домовыми и прочим. Но не могу понять, при чем она здесь.

– Вика. Ваша однокурсница. Обряды.

– Да… Мы жили в общежитии, я читала «Вечера на хутора близ Диканьки», а она просила унести книгу из комнаты. Сумасшедший Гоголь!

– Гоголь – это важно?

– Нет. Она все боялась навлечь беду. Неважно, кого бы я читала, сам сюжет, понимаете… Я запуталась, – Ева встала и босиком пошла по кабинету, сложив пальцы на переносице. На третьем круге встала на цыпочки. Остановилась.

– Ева, о чем вы думаете?

– Я не думаю, я чувствую. Она познакомила меня с двумя молодыми людьми. Оба из ее деревни, и она за своего вышла замуж, а я от своего сбежала. И знаете почему?

– Почему?

– Мне кажется, из-за его замечания о моей обуви: «Это что за черевички?!». Мужчины так не говорят. Никто в наше время не называет ботильоны черевичками. Даже если они расшиты. Вика была старомодна. И он тоже, – Ева вернулась в кресло. – Давайте закончим на сегодня. Хочу пустить мысли по новой.

Они прощаются, она уходит за семь минут до истечения времени.

Он делает пометки в своих записях. Если Ева сбежала, значит, они близко. Настолько близко, что неизвестно, продолжит ли она встречи.

Ева села в машину. Противно дрожали колени. Ей хотелось быть настолько же сильной внутри, насколько независимой она была снаружи. Но не выходило. Она разрыдалась. Конечно, рыдать надо было в кабинете психотерапевта. Но она сбежала и поэтому рыдала в одиночку.

Ева припарковала машину у кофейни рядом с домом и зашла внутрь. Заказала ужин и открыла поисковик. Нашла его. Все фото семейные. Он давно в правительстве. Любящий отец и муж, естественно. Порядочный и тому подобное.

Она разглядывала его. Он был так же красив, как 17 лет назад.

Впервые она увидела его в рекламе. Это был ролик к выборам в городскую думу.

Он размашисто косил траву, утопая по пояс. На нем были льняная рубаха и широкие штаны. Он косил и пел: «Шел казак на побывку домой». Пел и шел по полю, закинув косу на плечо. Он не был старомоден. Он был сильным и красивым. Это была лишь картинка, но Еву было не остановить.

Она сама нашла его, сама все закрутила. Она не могла надышаться его силой и мощью. Четыре года купалась в его любви. Стоило отношениям начать терять напряжение, как она снова видела его в поле, в льняной рубахе с потной спиной. И физически ощущала свою любовь. Как если бы та была частью ее тела.

Но он оставил ее. Иметь любовницу, которая делала его слабым, было неполезно для политической карьеры. Ева очень страдала. Тут нечего распутывать.

Муж был следующим ее мужчиной. От него она тоже не сбежала, поскольку хотелось к кому-то прижаться. И было отчасти все равно. Муж – тренер по плаванию, в бассейне они и познакомились. Внимание ее он привлек именем Тарас. Тоже гоголевские мотивы. Еве нравились герои, способные биться за истину. Конечно, частично она его придумала, но… Ева поставила на стол чашку с кофе. Схватила свои мысли рукой и крепко держала их, не давая им мелькать. Старомодность была ни при чем. Куда уж старомоднее ее политика и ассоциаций с Тарасом Бульбой.

Она решила вообще больше не думать до следующего сеанса. И о сеансе тоже подумать позже. Может, перенести или отменить…

И тем не менее через неделю Ева без опоздания зашла в кабинет на Набережной.

– Я, конечно, хотела бы сюда не идти. Но на улице такой унылый дождь, что мне захотелось забраться в ваше кресло, – она поставила на стол Дмитрия стаканчик с кофе, а свой взяла в кресло.

Он был рад, что она пришла. Глупо было бы скрывать это от самого себя. Слишком много его внимания было обращено к Еве, слишком много профессионального азарта. Им движила острая потребность разобраться с мотивами ее поведения как можно яснее. Это была манящая работа. Он любил принимать вызов.

– Как с домашним заданием?

– Ничего такого. Интересно другое: дело не в старомодности и не в занудстве. Может быть, в очках…

– Очки?

– Да, и мой муж, и тот красавчик носят очки. Больше я их ни на ком не помню.

– Вам нравятся очки?

– Нет. Но без очков оба слепые, как кроты…

Дмитрий молчит. Ева пьет кофе, ощущая раздражение во всем теле.