Недетские рассказы

Сегодня за завтраком дочь вдруг спросила:

– Мама, а может, мне стоит поучиться языку глухонемых?

– С кем же ты хочешь разговаривать?

– Как с кем?! С нашим дворником.

В открытую форточку я слышала звук ударов лома о лед. Я слышала, а он нет! Два года он жил рядом со мной в тихом мире, а моя жизнь была слишком громкой, чтобы прислушаться.

Окна

Впервые это случилось с ней 2 года назад, когда она ехала в старом трамвае по вечерней Москве – она увидела окна, много горящих окон в многоэтажках. Окна мелькали и сливались, а на остановках приближались к окнам трамвая.

Женя испытала очень странное чувство – восторга и ужаса одновременно. Восторг, конечно, от того, что все эти люди живут в Москве, ездят на работу, ужинают вот в этих окнах, покупают машины и могут пойти куда им вздумается в этом огромном городе. А ужас принесло понимание, что в каждой многоэтажке сотни семей. И они заточены в два или три окна за много миллионов рублей.

Женя была учителем в сельской школе, за 5,5 тысячи километров от Москвы, и приехала сюда в отпуск, взяв с собой абсолютно все сбережения, накопленные за 3 года. Пожить, слава богу, ей удалось у одноклассницы. И хоть та и не приходила домой раньше 11 вечера, но отдала в распоряжение Жени комнату, ключ, холодильник и инструкции по перемещению в городе.

Вернувшись в деревню, Женя каждый вечер выходила на улицу (их дом был первый от оврага, и она видела все остальные 7 домов, стоя на пригорке). Там тоже были окна, но они казались распахнутыми, а мир вокруг них просторным.

Женю успокаивал этот вид. Но перед сном в голове снова мелькали многоэтажки…

Как-то Женю отправили на курсы в краевой центр. Это было ей знакомо, она училась там в колледже.

Поездом ехать 11 часов. Достался старый плацкарт – было душно шумно, людно. И снова нахлынуло – мир может быть тесным.

Женя вглядывалась в лица и понимала, что в этом вагоне не меньше пятидесяти разных судеб. И все едут куда-то, вот завтра-послезавтра сойдут каждый на своей станции. И она тоже. И по другим окошкам.

Ее окна там, где мама с папой. Другого она пока не знала, кроме общежития училища, но тогда об этом не думалось. А теперь сверлило постоянно.

Люди в окнах многоэтажек, люди в просторных домах в деревне, люди в поезде… Кто счастливее. Или счастье – это только момент? Когда твой класс хорошо сдал ЕГЭ, или когда премию дали, или когда мама пирогов напекла? А есть такие, чтоб всегда счастливые, думала Женя… Вот если замужем, то счастливые? А если у тебя денег столько, что ты квартиру можешь в Москве купить, то счастливый? А если тебе работать не надо совсем, а жить есть на что, то можно быть совсем-совсем счастливым?

Колеса стучали о рельсы, Женя лежала на верхней полке под тусклым светом. Из окна дуло. Напротив в одной футболке спал мужчина, съежившись без одеяла. Кто-то шептался в соседнем отсеке, где-то постукивал подстаканник, съезжая по столику.

Но в целом было тихо. Вагон спал.

Женя отодвинула свое одеяло и доползла до прохода, больно ударившись о третью полку. Роста в ней было немного, но ловкости хватало. Она дотянулась до полки с одеялами и, ухватив за край последнее из них, стащила его на себя. Посмотрела вниз и, зажав одеяло под мышкой, кинула на столик свое полотенце. Аккуратно спустившись на него, она тщательно укрыла мужчину. Он не проснулся, лишь натянул одеяло до подбородка.

Женя вернулась к себе и крепко заснула.

В окне мелькали фонари, на секунды свет останавливался на пассажирах, они уворачивались к стене. Женю фонарь разбудил на станции, когда поезд, качнувшись, остановился. Она выглянула в окно и увидела зал ожидания маленького вокзала. Там тоже были люди.

Жене стало грустно, что им приходится сидеть в неуютном вокзале зимней ночью.

Она потрогала колючее одеяло и холодную подушку и отчаянно захотела домой в свою маленькую комнату, с узким окном. Человек не может не иметь своего окна. За окном мир, а внутри – Дом. Только из окон Дома мир вокруг большой и добрый, а из чужих окон мир неуютный.

Женя перестала искать ответы, для нее все стало понятно – ей хорошо Дома, на самом краю их улицы. Все остальное – это не ее мир. И пусть другие уезжают в Город, бегут от однообразия, ищут свои окна, она ни к чему такому не готова. Она останется Дома.

Облака

Юля в третий раз приезжала на Урал. Вот именно в этот небольшой городок. Всегда ехала одна, налегке. Оставляла детей с мамой, муж уезжал на охоту. А она вот сюда. Третье лето. Ненадолго, конечно, на 5 дней всего. Но в отрыве от семьи да с дорогой это все же очень много.

Останавливалась в гостинице и сразу шла к реке. И только потом уже обедала и распаковывала вещи.

К третьему приезду Юля уже примелькалась. С кем-то она коротко познакомилась и, встречая, улыбалась. Здоровались люди пружинисто, тихо. Подолгу никто бесед не вел.

Да ей и не нужно было. Вот река была нужна, поезда за ней да небо.

Муж спрашивал: «Ну что тебе там, в этой глуши? Со мной на охоту лучше поедем. Там и воздух, и речка, и лес. Поездов вот нет, правда». Но Юля улыбалась, прижималась к плечу и говорила: «Ну пожалуйста, пожалуйста!». И он отпускал. Конечно, 5 дней он понять не мог. Ему хватило бы и двух. Но как тут объяснишь, что «небо» не закажешь! А если дожди или такая жара, что ни облачка? За 5 дней больше шансов, что повезет.

Летела всегда самолетом, а потом сидела на берегу и слушала проходящие поезда. И в небо смотрела.

Местные знали уже, что «Эта» приезжает облака разглядывать. Чудная!

Традиции

– Кофе?

– Да, капучино, пожалуйста.

– Добавки?

– Нет, ничего не нужно.

– Маффин, печенье?

– Нет-нет. Только кофе.

– Хорошо!

Ваш заказ готов!

Она забирает стаканчик, отходит немного по стойке и достает из маленькой сумочки маленькую фляжку. Наливает в кофе маленькую порцию коньяка. Закрывает стакан крышкой, улыбается посетителям и выходит в солнечное утро.

У кого какие традиции по понедельникам… А во вторник она попросит добавить ванильный сироп.

У многих есть вещи, которые важно беречь. Они заряжены личным смыслом. Разное люди хранят, разное… И по совершенно удивительным соображениям.

Интеллект

С Машей мы когда-то вместе учились в универе, где мне крайне повезло с одногруппницами. С одногруппниками не повезло вообще – их не было. Радовало, что 80% студенток были умными. Почти вся наша группа с интересом училась и явно стремилась к знаниям. Маша выделилась как-то сразу. Еще на зачислении. Произнося ее фамилию, декан сказал: «Вы должны понимать, Мария, что вам крупно повезло! У вас 98 баллов из 200 возможных!». В общем, Машу приняли…

Она была чуть старше нас всех и отличалась ярко-рыжими волосами. В нашей группе учились и королевы красоты, и колоритные девчонки из секции пауэрлифтинга, и обычные студентки из общаги. Тем не менее Маша умудрялась выделяться на фоне всех. Прежде всего ежедневным опозданием и неизменной шпилькой. Она приходила на занятия, как на свидание с мужчиной мечты. Редко была одета адекватно погоде или случаю. Каждый ее приход был фееричен. Это было первое, за что ее невзлюбили.

Дальше – по нарастающей: она все время улыбалась, не умела рассуждать, плохо училась, говорила в основном о мужчинах, дорого одевалась…

Я была в числе ее друзей. Нас таких было двое, вместе с ее школьной подругой. Как выяснилось, в школе ее тоже ненавидели. Но я была к ней привязана. Я знала ее другой и однозначно не считала глупой. Иногда я пыталась доказать окружающим, что Маша не такая, как кажется. Но меня в группе любили и прощали эту слабость.

У Маши мама часто уезжала в командировки. Следовательно, у нее была свободная квартира. Рай для трех подруг. Мы слушали рок и учили стихи наизусть, читали прозу вслух и смотрели «сложные» фильмы. Много смеялись и курили. Мы были счастливы. А потом Маша попадала в какую-нибудь историю… В основном на почве неосмотрительного секса.