Рычащая сцилла Калабрии

Катандзаро рос и процветал благодаря производству шелка. Местные мастера знали секреты производства парчи, чистого шелка и ценного велюра. Мало кто об этом помнит, но дело дошло до того, что мастеров-шелкопрядильщиков из Катандзаро пригласили во Францию. Их ткани понравились двору короля Карла V, даровавшего привилегии работникам этого цеха. В 1519 г. король позволил принять Устав Шелкопрядильной Гильдии, в чем Катандзаро на пять лет опередил Флоренцию.

Археологический парк Сколачум (Parco Archeologico di Scolacium) также известен как Рокчеллетта по названию ближайшей деревни. Среди более чем 3 миллионов оливковых деревьев – греческие и римские руины, а над всем этим великолепием возвышается хорошо сохранившийся остов нормандско-византийского собора из красного кирпича, хорошо видимый с дороги.

Но самая известная достопримечательность города – виадук Бизантис (Ponte Bisantis) Настоящий символ города и один из самых известных одноарочных мостов в мире. Он соединяет исторический центр Катандзаро с районом Де-Филиппис на другой стороне долины Фьюмареллы. Длина огромной дуги составляет 231 м, высота – 110 м, длина дорожного полотна моста составляет почти полкилометра, а ширина – 10,5 метра. Бизантис является третьим по величине одноарочным мостом в мире.

Дорога к храму

Наверное, уже ясно из истории Калабрии, что на этой земле огромное значение имели греческие и римские храмы, византийские монастыри, особенно в IX -Х вв, оплоты культуры и веры, породившие множество святых монахов. На смену им пришли величественные норманнские базилики, храмы периода испанского владычества, барочные церквушки французского периода – вся история Калабрии отразилась в ее храмах. Как, впрочем, и везде.

Храмов в Калабрии множество, каждый из них имеет свою историю и свое очарование.

У подножья горы Consolino, между источниками Assi и Stilaro, находится греко-норманская базилика, посвященная San Giovanni Theristis il Mietitore. Базилика – все, что сохранилось от монастыря, основанного греческими монахами с горы Афон вблизи Бивонджи – это их единственный итальянский монастырь. Базилика San Giovanni Theristis в 1995 г. была передана администрацией Бивонджи Православному архиепископству Италии на период в 99 лет. Это одна из немногих церквей Калабрии, в которых по сей день сохранен православный обряд.

Сhiesa di Piedigrotta: Совсем недалеко от Пиццо расположена интересная церковь, вырезанная внутри горы – Пьедигротта. Эту пещеру нашли моряки совершенно случайно, когда их выбросило после шторма на берег. Старая церковь Пьедигротта, построенная еще в средние века, поражает. Удивительно, как здесь могли уместиться несколько залов и столько символов веры. В XVII в. у этого берега Тирренского моря шторм застал парусное судно. Корабль разбился о скалы, а экипаж судна вместе с иконой Мадонны был выброшен на берег. Команда на берегу укрылась от неутихающего шторма в пещере. Спустя какое-то время моряки покинули пещеру, а икону Мадонны оставили в пещере. Позже местные рыбаки перенесли икону в другое место, но после очередной бури с удивлением обнаружили ее на прежнем месте, там, где ее и нашли. И пришлось рыбакам вырубить в пещере алтарь и повесить туда корабельный колокол, оставшийся после кораблекрушения.

Это красивая легенда, но основана она на реальных событиях. История так восхитила художника Анжело Бароне, что 200 лет спустя, в 1900 г. он в одиночку раскапывал пещеру, углубляя и расширяя ее. Из пещерного туфа художник делал скульптурные сцены из Священного Писания. Работа художника Анжело Бароне продолжалась много лет, вплоть до весны 1915 г. После смерти Анжело работу по оформлению пещеры продолжал в течение 40 лет его сын – фотограф и художник Альфонсо Бароне. В 1969 г. из Канады вернулся племянник Альфонсо скульптор Джордж Бароне, который и завершил работу над церковью.

Церквушка действующая. Ежедневно в ней проходят мессы. Чтобы войти в церквушку, надо спуститься к морю по лестнице из 100 ступеней. Церквушка встретит вас прохладой и полумраком. Освещение в ней идёт только через отверстия в потолке и окна.

Джоаккино да Фиоре родился в Celico, в Калабрии около 1130 г., сын нотариуса, должен был унаследовать профессию отца и для этого получил образование на юге Италии – возможно, в Cosenza и также в Palermo, где было живо греческое и арабское наследие. В молодости совершил путешествие в Святую Землю. Приблизительно в 1155 г. стал монахом в общине Sambucina, известном цистерианском монастыре, поблизости от своего родного города.

После завершения новициата Джоаккино перебрался в Corazzo. Вскоре он стал приором и в 1177 г. был избран настоятелем этого монастыря. Джоаккино проявлял умение совмещать несомненную способность к управлению с преданностью созерцательной жизни, которая ему была очень по вкусу. Через год после его избрания он направился ко двору Гульельмо lI в Palermo, чтобы защитить владения своего монастыря. В 1183 г. он был в Casamari (Frosinone). В этом монастыре он провел полтора года и здесь же познакомился со своим будущим биографом, Luca Campano, который был поражен сильной личностью гостя, его глубокой религиозностью и необычным знанием Священного Писания. В этот период Джоаккино направился в соседнее Veroli, чтобы получить от Папы Луция III разрешение написать первые комментарии к Библии в рамках своей оригинальной экзегетики; дело, которого невозможно было достичь легко и быстро у цистерианцев, которые решали все только сидя на генеральном капитуле. В Casamari Джоаккино, получивший разрешение понтифика, начал работу над композицией трех своих самых больших работ: Согласование Нового Завета и Ветхого Завета, Комментарий к Апокалипсису, Псалтырь, прибегая к помощи Luca Campano, который стал его верным сотрудником. Вернувшись в Калабрию, он заметил, что монашеская жизнь ордена, к которому он принадлежит, не соответствует более его идеалам. Стало просто труднее соблюдать баланс между настойчивыми требованиями аскезы и поручениями административными. Джоаккино хотел понять замысел Бога о себе. И по этой причине он вел переговоры с понтификами – Луцием III (1181—1185), Урбаном III (1185—1187) и Клементом III (1191—1198), – с целью получения разрешений, необходимых для цистерианца, комментировать Библию и проповедовать ее народу. В 1186 г. произошел решающий поворот, к которому привел «духовный кризис» Джоаккино, когда он передал обязанности настоятеля в Corazzo и отправился сначала в Pietralata, местечко на полпути к Sila, а потом в еще более отдаленные места. Реакция цистерианцев была незамедлительной – на генеральном капитуле в 1192 г. они постарались призвать «беглеца», приказав ему немедленно вернуться в орден. В результате другие монахи присоединились к Джоаккино в окрестностях Силы, где неожиданно сформировалась монашеская община с первыми последователями аббата. Так родился орден флоренцев, основанный Джоаккино и утвержденный канонически при понтификате Целестина III буллой от 25 августа 1196 г. Новый монастырь, посвященный Иоанну Евангелисту и Святому Духу, был построен с помощью местных жителей. Фундамент и внешние стены монастырского комплекса сохранились в местечке, которое на местном наречии называлось Jure Vetere, т. е. «Древний цветок», что без сомнения указывает на первое ядро жизни флоренцев. Это было конкретное значение «ухода» Джоаккино из мира: укрепить силы Духа созерцанием Тайн Бога и, согласно своему видению апокалипсиса истории, готовить христианский народ к радикальному повороту.

Джоаккино не упускает из виду смысл земной реальности, долг указать человеческому сообществу – которое живет драматической кровавой борьбой за свободу коммун и княжеств, идущей между Папским государством и Империей, провалом крестовых походов и т. п. – братский Дух сосуществования и евангельской победы христианского мира. Остались в памяти его встречи с королями Танкредом и Ричардом Львиное Сердце, но событие, которое имело характер «политического» – визит к Генриху VI. Джоаккино не испытывал абсолютно никакой симпатии к германскому императору, которого он прямо идентифицировал с фигурой царя Вавилонии, жестоким преследователем Церкви. Но немецкий монарх принял Флоренского аббата как посла и открыл дорогу расширению нового ордена, поскольку высоко ценил роль «церковной политики невмешательства», осуществляемой человеком святой жизни, который проповедует евангельское смирение перед страданиями и вдохновляет на диалог и уступчивое решение противоречий, как произошло с его позицией примиренчества с исламом.