В плену монстра

– Я обеспечиваю этим твою будущую – богатую и сытную жизнь, дочь.

– А что, если не будет свадьбы?

– Тогда тебе придется забыть о поступлении в Гарвард, о заграничных поездках, о райских островах, о брендовых шмотках и крутых тачках. Обо всем! Ладно. Мама твоя звонила, мне пора ехать. Будь покладистее с Пашей, Полина. Не выпускай свои иголки. Вы не дети уже, – и с этими наставлениями отец вышел из комнаты, а я продолжила стоять, обдумывая в голове его слова.

Когда папа окончательно ушел, я пожелала спокойной ночи семье Паши, а сама направилась в его комнату. Хотела включить его ноутбук и посмотреть какой – то фильм, но он был под паролем.

Как предусмотрительно, Паша.

Недовольная, я все же осмелилась прилечь на кровать Паши и даже не заметила, как уснула…

– Боже, какой аромат! Я дома… – слышу голос сквозь сон, и чья-то туша падает рядом со мной. Паша??? Да он пьян вдребезги! Почему-то мне становится не по себе от этого открытия.

– О! Кто это тут? – его руки прошлись по моему боку, – какая ты …!

Его руки шарят везде. Он же пьян? Как он умудряется все это делать?

– Паша, Паша… – не успеваю произнести, как он накрывает мои губы своими и … нежно целует. Это точно Паша?

Он так меня целует…Так умело. ..

Паша не пытается протолкнуть язык до самых гланд, как делает Ромка. Он посасывает мои губы, проводит языком по моим зубам, аккуратно танцует своим языком вокруг моего. Шея, плечи, грудь. Ткань скользит вниз, обнажая каждый участок тела. Платье, затем трусики, все это он стягивает с меня одновременно.

Ощущаю его тепло? О, Боже, когда он успел раздеться?

Паша продолжает покрывать поцелуями все мое тело, переворачивает на живот: целует плечи, спину… по позвоночнику влажная дорожка от его языка поползла вниз, к ягодицам… и их он исцеловал, чуть прикусывая кожу. И все время что-то шепчет про ландыши, про аромат, про вкус… – у меня крыша уже съехала… нет сил для сопротивления.

Опять поворачивает на спину, поднимается надо мной на руках, пытаюсь рассмотреть его в темноте, чтобы понять – что с ним? От него почти нет запаха алкоголя, а он странный…

Паша почти ложится на меня, но остается на локтях. Целует шею, ухо, дыхание его сбивается:

– Не могу больше, раздвинь ножки, сладкая! – я подчиняюсь, не в силах противостоять ему.

В это время он аккуратно входит в меня – ой! Он очень большой! Как я выдержу? Это же первый раз!

– Не бойся, расслабься. Обними меня крепко-крепко, вцепись мне в спину, оставь свой след на мне, свой запах… – и начинает медленное безостановочное движение вперед.

Ах!… Паша! – закусив губу от саднящей и давящей боли, шепчу ему куда-то в шею. Боюсь его следующего движения. Но он замирает, как будто дает мне привыкнуть к новым ощущениям. А сам дышит сквозь стиснутые зубы, и я вдруг понимаю, чего ему стоит так сдерживаться!

Я отпускаю его спину, в которую впилась своими короткими ногтями – не знаю, останется ли след, как он хотел. И глажу его по спине вниз, понуждая начать уже двигаться – хочу узнать все, что будет дальше. И он понимает мое желание. И начинает…

Как долго это длилось, и сколько моих первых оргазмов он забрал – не знаю, я потеряла ощущения мира, своего тела, времени…

Паша простонал, прохрипел что-то, задрожал и резко вышел из меня, кончая куда-то на кровать, подо мной.

Его дикое дыхание становится все тише, он расслабляется, я глажу его по волосам…

Он уснул, так и не шевельнувшись. Я встала. Надо уходить в комнату для гостей. Уже почти рассвело. Еще не хватает, чтобы меня увидел кто-нибудь в его постели.

Папочка был бы рад, но как бы к такому отнеслась бы мать Павла? Не хочу даже думать.

И я ухожу. Что ж? Я сама этого хотела. Теперь уж выхода нет – Паша, свадьба… Прощай, Рома.. А может, это и к лучшему?

2 Глава

Павел

Утром голова болела нещадно. Что вчера было? Почему вся постель в крови? Я кого-то убил? Тогда, где тело?

А, вот оно – моя пораненная рука. И постепенно память возвращается – до момента, как меня погрузили в такси. Дальше – как выключенный телевизор. Темно, ничего не помню. Надо спуститься на кухню, выпить таблетки.

Еле передвигая ноги, ползу, держась за стены. На кухне только Полина – цветущая, чистенькая, с улыбкой на лице. Бесит, что кому-то сейчас хорошо! А мне хреново!

Чем же эта су*ка в клубе накачала меня? Каким транквилизатором? Жесть! Надо выпить таблетку, в душ, и спать.

– Привет, Паша. Как самочувствие? – спрашивает Полина.

– А что? Не видно? Мне офигительно хреново! Нет? Не понятно? Матом сказать? – она бледнеет, улыбка сползает с лица. – Что? Теперь и тебе не смешно?

– Мы так нормально и не поговорили вчера.

Она смотрит на меня странно, как будто чего-то ждет. Что еще ей надо от меня? Извинений?

С лестницы слышен крик мамы:

– Павел! Что случилось? Что с твоей постелью?! – я продолжаю смотреть на Полину: она краснеет. Надо же, какие мы скромные и чистенькие!

– Мам, ничего страшного. Вчера в клубе руку порезал, бинтовать было лень, – теперь краска схлынула с лица Полины, она бледнеет. Смотрит на меня во все глаза. Да что с ней такое???

– Ты чего на меня уставилась, как будто я тебе рубль должен? – ее глаза округлились, брови поползли вверх. Такая смешная стала, что я не выдержал и рассмеялся. Правда, тут же поморщился от боли в висках. – Да что с тобой, Полина???

– Паша, – сказала мама, заходя в кухню, – как тебе не стыдно! Смущаешь Полину, иди – оденься и приведи себя в порядок!

– Не, я спать сейчас. Голова трещит, как чугун.

Полина встала с диванчика, на котором сидела со скорбной миной, и пошла на выход. Мимо меня прошла волна чего-то смутно знакомого и очень нужного мне…, но я не мог ухватить эту мысль. Я слишком плохо себя чувствовал.

Полина остановилась в дверях, оглянулась на меня. В ее глазах слезы? Или мне показалось?

– Марта, оставь нас наедине, – грозный голос отца донесся до моего слуха. Вот его сейчас и не хватало на мою больную голову!

– Ладно, ты только не сильно ругай его, – попросила мама, прежде чем выйти из кухни.

– Как ты разговариваешь с Полиной? Мало того, что оставил вчера девочку одну и ускакал к своим дружкам, так еще имеешь наглость кричать на нее?

– И тебе доброе утро, папа, – достал из холодильника бутылку с водой и приложил ко лбу.

– Паша, ты ведешь себя отвратительно в отношении Астаховой. И мне не нравится такое поведение.