Придорожная трава

Глаза у Ильи разбежались, он не мог осознать увиденного и отступил еще на несколько шагов, но Мара плотно удерживала его руку.

– Ну что ты испугался? – шипела она. – Кидать в меня чайниками тебе не было страшно!

– Было, – немедленно ответил Илья.

– Ладно. Никто из них не причинит тебе вреда.

К ним вплотную подошло непонятное существо: сутулая, поросшая косматой шерстью фигура больше двух метров ростом напоминала вставшего на задние лапы медведя. Но голова медвежьей не была: острые уши, похожие на волчьи, росли по бокам, там, где положено расти ушам у человека, и высокий лоб никак не мог быть звериным. Но челюсти принадлежали животному, и когда оно открыло пасть, в темноте блеснули большие белые клыки. И руки, у него были человеческие руки! А на коротких кривых ногах красовалось какое-то подобие обуви. Илья присмотрелся и увидел, что это лапти, только какие-то неправильные, смотревшие носами в разные стороны, при том что косолапые ступни заворачивались внутрь.

– Здравствуй, страж Долины, – кивнуло ему существо, – рад видеть тебя у нас в гостях.

Его пасть издавала правильную речь вопреки законам природы. Илья засомневался в том, что сможет хорошо ответить, и скромно промолчал.

– Садись, поговорим немного, – голос у существа был низкий и скрипучий.

Илья кивнул и посмотрел, куда можно присесть. Не нашел ничего подходящего и опустился на траву вслед за говорящим чудовищем. Между тем остальные непонятные существа тоже рассаживались на землю, оживленно болтая между собой. Мара села с другой стороны от него. Илье почудилось шуршание над головой, он посмотрел наверх и увидел, что на толстой ветке сосны прямо над ним лежит голая до пояса девица. Ее гибкие руки, словно змеи, оплетают сук. А ноги… Илья присмотрелся… вместо ног вокруг сука несколько раз оборачивался змеиный хвост, конец которого терялся где-то за сосновым стволом. Девица смутилась под его взглядом, прикрыла лицо ладошками и засмеялась.

Существо, сидевшее рядом с Ильей, тоже посмотрело наверх миндалевидными человеческими глазами, а потом строго глянуло на Мару. Мара презрительно фыркнула в ответ на его взгляд.

– Осторожней с Марой, – покачало головой существо, обращаясь к Илье, – даже если она не хочет тебе навредить, все равно ты можешь не устоять. Залюбит до смерти.

Илья кивнул:

– Я понял.

– Кстати, она соврала тебе насчет того, что яд от ее укуса не причинит вреда. Конечно, умереть ты не умрешь, но ее яд не даст тебе спать по ночам. Когда вернешься в избушку, потри ранку золой из печки. Там особенная зола.

– Спасибо, – Илья глянул на опухшую руку. После купания он ни разу не вспомнил о ней.

Мара снова фыркнула, теперь уже злобно.

– У нас сегодня праздник в некотором роде. Чародейская ночь. Нам хотелось, чтобы ты посмотрел на нас поближе.

С противоположной стороны поляны со звонким смехом к ним бежали девушки: совершенно нагие, в венках из первых лесных цветов. И, в отличие от Мары, были хороши живой, земной красотой, светились розовым румянцем, и кожа их излучала жар. Каждая держала в руке по большому белому цветку, и только присмотревшись, Илья понял, что это не цветы, а бокалы: девушки иногда отхлебывали из них по глотку и щебетали какие-то непонятные ему глупости.

Одна из них сзади обвила шею его соседа, которого Илья про себя назвал лешим.

– А вот наши птахи вполне безопасны, – то ли рассмеялся, то ли закашлялся леший, – можешь любить их хоть всю ночь. Угостите нашего гостя, красавицы.

– Выпей с нами, хозяин, – одна из «птах» легко поднялась, подошла к Илье и опустилась на колени прямо перед ним. Настолько близко, что он почувствовал тепло ее дыхания, запах хвои и листьев, исходивший от ее тела. Девушка протянула ему бокал, и он принял его в обе руки, боясь смять. Бокал и вправду оказался цветком, напоминавшим белую лилию.

– Не бойся, пей, это вкусно, – девушка засмеялась, и смех ее походил на звон колокольчика.

Илья осторожно отхлебнул из необычного бокала. Напиток был прозрачным, похожим по вкусу на березовый сок. Но, вне всяких сомнений, это был хмельной напиток.

– Да пей же, – сказала сверху русалка со змеиным хвостом, – ничего не будет. До дна пей.

Илья решил, что терять ему все равно нечего, и залпом выпил всю лилию до дна. Ничего не произошло, хотя он и ждал подвоха. Разве что чуть быстрей побежала кровь по жилам, да слегка закружилась голова. Но это случилось скорей от пьянящей близости «птахи», которую можно любить хоть всю ночь.

Ему тут же передали еще одну лилию, полную прозрачного напитка, но теперь никто не требовал, чтобы он выпил его немедленно и до дна. Услышав сзади чьи-то шаги, Илья обернулся: за его спиной стояло еще одно чудище. Желтое плоское лицо, расплывшееся и одутловатое, со всех сторон обрамляли космы, похожие на тину. Маленькие прищуренные глазки сверкали чернотой, прорезь рта напоминала о лягушках. Его волосы и борода были столь длинными, что, как длинная рубаха, покрывали его полностью, до самых колен. А из-под нее торчали тонкие кривые ноги с мозолистыми, шишковатыми ступнями.

– Здорово, дедко, – кивнул ему леший, – садись.

– И ты здрав будь, – недовольно проворчало чудище.

– Это багник, – сообщил леший Илье, – болотный дедко. Прошу любить и жаловать. Все норовят подсесть поближе к нашим птахам!

Тем временем ближайшая «птаха» как-то незаметно и непринужденно обвила шею Ильи рукой и оказалась сидящей к нему вплотную. И он, тоже незаметно для самого себя, обнял ее за гибкую талию и притянул поближе. Ее разгоряченная, пахшая лесом кожа кружила ему голову.

Багник кряхтя уселся между красавицами, впрочем, несильно обращая на них внимание – на старого сластолюбца он никак не походил.

– Ну что, хозяин, хорошо тебе с нами? – буркнул дед, глядя на Илью пронзительными черными глазами.

Илья кивнул, усмехнулся и отхлебнул из лилии.

– Ты хоть понимаешь, что ты сторожишь?

Илья пожал плечами:

– Нет, наверное. Верней, не так: я понимаю, но не могу этого объяснить. Верней, могу, но только это будет непонятно…

Багник крякнул, и Илья подумал, что так он смеется.

– Ну давай, объясняй.

– Ой, котик! – взвизгнула одна из «птах» и схватила на руки огромного лохматого котищу, неслышно кравшегося мимо.

– Мур, – сказал кот, нисколько не обиженный ее фамильярностью.

– Спой нам песенку, киска!

– Да ты сдурела, – ответил ей кот, – хозяину нельзя слушать мои песни.

Илья уже не удивился. Голова шла кругом, жар тела девушки передался и ему, внутри клокотало: то ли от восторга, то ли от возбуждения, то ли от волнения и неизведанных переживаний.

– Хозяин сам споет нам песню, он мастер на это дело, – промурлыкал кот, и Илья подумал, что и вправду хочет петь. И откуда кот узнал о том, что он мастер на это дело?

– Ой, твоя толстая синяя тетрадка всегда валяется в самых неподходящих местах, – фыркнула Мара, словно прочитав его мысли, – мы все давно ее прочитали.

Илья смутился и, наверное, даже покраснел. Во всяком случае, щеки его жарко загорелись.

– Только не надо дуться! – Мара толкнула его в бок. – Во-первых, мы должны знать, с кем имеем дело, а во-вторых, может быть, мы самые благодарные твои читатели.

«Птаха», сидевшая рядом, жарко шепнула ему в ухо:

– Ты пишешь стихи, красавчик? Я очень это люблю. Почитай мне тихонечко, на ушко…

Илья спрятал глаза в ее мягких русых волосах – вот уж никак он не ожидал, что попадет в такое дурацкое положение. Но нервная дрожь, клокотавшая в груди, требовала выхода. Он вдруг почувствовал себя веселым и бесшабашным, эдаким рубахой-парнем, которого тут все любят и ждут от него чего-то решительно откровенного.