Pulgarcito – по мотивам сказки «Мальчик с пальчик»

На мягкой перине, застеленной белоснежной простыней, лежали такие же мягкие и белоснежные одеяло с подушками и, удивительно, ночная сорочка, бархатный халат и ночной колпак, у Марты вместо колпака– кружевной чепец, и все это абсолютно соответствовало размерам каждого из друзей. «Когда успели подготовиться?»– недоумевали те.

У кровати – канделябры. Топилась печь и тепло располагало к отдыху. Не стоит говорить, что их вещи, включая мешок с реквизитом, были здесь же. Но… не успели друзья как следует рассмотреть все, как в их комнаты постучались слуги и сообщили им:

«Его Светлость Франси?ско Гомес де Сандоваль–и–Рохас, герцог Лерма ждёт их в кабинете, продолжительность аудиенции 10–15 минут, на усмотрение Его Светлости».

Часть 17

– Его Светлость герцог Лерма чрезвычайно придирчив, когда дело касается этикета. Вам, господа комедианты, следует склониться при появлении и уходе Его Светлости, а вам, сеньора, надлежит присесть в глубоком реверансе. Вы умеете красиво делать реверанс? – Марта не знала, что ответить, конечно, реверанс она делать умела, но выглядело ли это красиво со стороны?– Присядьте–ка,– Марта сделала глубокий реверанс, – Хорошо,– одобрил дворецкий – немолодой человек без малейшего проявления каких–либо эмоций.

– Господа, – продолжал он, – слушать герцога надлежит стоя, молча и внимательно, вопросов не задавать на его вопросы отвечать сдержанно, без лишних слов и эмоций, в глаза не смотреть, стоять склонив голову.

– Прошу вас, – дворецкий пропустил друзей в дверь комнаты, потом вышел сам, – следуйте по коридору.

Их привели в большую комнату, видимо кабинет.

Дворецкий поклонился одним наклоном головы и покинул друзей,

а через мгновенье объявил: «Его Сиятельство Родриго Кальдерон, Конде, маркиз де Сиете Иглесиас»

В комнату быстрой и уверенной походкой вошёл дон Кальдерон, друзья поклонились, Марта присела в реверансе, поздоровавшись, он осведомился, хорошо ли их устроили, не дожидаясь ответа, продолжил, – сейчас сюда войдёт Его Светлость герцог Лерма, прошу вас не отступать от полученных инструкций.

«Его Светлость Франсиско Гомес де Сандоваль–и–Рохас – пятый маркиз Денья, герцог Лерма и гранд 1–го класса»,

– прозвучал торжественный голос дворецкого и в комнату вошёл человек средних лет пышно и дорого одетый, прихрамывающий на одну ногу с тростью в руке.

Друзья склонились в почтительном поклоне, Марта присела в реверансе, дон Кальдерон, поклонившись, поторопился помочь благородному гостю удобно расположиться в кресле.

Герцог неловко опустился в глубокое кресло, было заметно, что его изрядно измучила боль в ноге,

– Благодарю вас, дружище, – сказал он Кальдерону, потом обратился к друзьям, стоящим, по–прежнему, в глубоких поклонах,

– Здравствуйте, господа, можете распрямиться наконец, а вы, сеньора, можете подняться, – Кальдерон галантно предложил Марте руку, она легонько коснулась ее и поднялась.

– Итак, господа, хорошо ли вы устроились в гостеприимном замке сеньора Кальдерона?

– Да, Ваша Светлость, – опять ответил за всех Диего, примите нашу глубокую благодарность, – друзья опять поклонились, а Марта присела в реверансе,

герцог удовлетворенно кивнул и продолжил, – кабальеро[7 - Кабальеро – вежливое обращение к мужчине в испаноязычных странах] Эрнан Гомес, рекомендовал вас, как талантливых комедиантов, у нас пока не возникло причины не доверять ему, – герцог неловко повернул больную ногу и поморщился от боли, дон Кальдерон поспешил к нему и подложил под ноги небольшие подушечки, – тем не менее, – продолжал высокий гость замка, – доверяй, но проверяй, не так ли? Поэтому хотим вас попросить показать нам ваши умения. Вы, мы полагаем, музыкант, играете на лютне, – посмотрел он на Диего, –

– Да, Ваша Светлость, – поклонился тот

– А вы– жонглёр, – теперь кланялся Хуан

– А вы, сударыня, танцуете, – Марта в очередной раз присела в реверансе, – господин Эрнан говорил нам, что вы, так же, хорошо разбираетесь в травах, – сердце Марты сжалось, на долю секунды она увидела пламя костра Святой Инквизиции, герцог заметил испуг в ее глазах и в глазах юношей,– не волнуйтесь, господа, не волнуйтесь сеньора, мы не относимся к знаниям, как к нечто мистическому, если они исходят от Бога и не противоречат канонам Святой нашей Матери Церкви, а помогать людям, без всяких заговоров и колдовской атрибутики, разумеется, Святой долг каждого христианина, мы их только приветствуем, у нас есть лекари, которые довольно успешно применяют в своей работе лечение травами, – друзья поклонились, Марта присела, – попрошу вас, сеньора, после окончания просмотра вернуться в сопровождении господина маркиза, – очередной реверанс , – ну что же, полагаю, часа вам будет достаточно для того, чтобы подготовиться к выступлениям? – герцог с трудом поднялся, поддерживаемый Кальдероном, и вышел.

Аудиенция завершилась. Друзья вернулись в свои комнаты, сопровождаемые все тем же дворецким.

Часть 18

– Диего, не пой сегодня и никогда больше не пой на публике пока не вырастишь, – сказала взволнованная Марта, сразу же, как только друзья вошли в комнату Диего и закрыли за собой дверь, – не пой, –повторила она, – и говорить старайся грубым голосом, вот, как Хуан.

– Зачем это? Хуану семнадцатый год идёт, вон усы уже растут, я же только четырнадцать разменял недавно.

– Делай то, что говорю и тогда останешься целым.

– Ты о чем? – удивился Хуан.

– О том! Эрнан боялся, что у Диего скоро начнёт меняться голос и он не сможет больше петь так чисто и нежно и тогда этот страшный человек задумал ужасное, он решил, – Марта горько вздохнула, – сделать из него кастрата, дабы голос не утратил своей чистоты, мелодичности, звонкости и звучал так всегда.. Я, с большим трудом, уговорила этого не делать, сказав, что его голос не будет меняться, потому что он – карлик и только тогда хозяин поверил.

Диего молчал.

– А он будет меняться? – с волнением спросил Хуан,

– Разумеется будет, он же пьёт лечебный отвар, очень скоро наш малыш забасит, – улыбнулась Марта, обняв, по – матерински, Диего и Хуана, хотя ей самой было всего двадцать пять лет, – друзья, – продолжала она,– мы не знаем этих людей, кто мы для них? Веселая игрушка, которую можно «сломать» или «переделать», чтобы она работала в угоду их пресыщенной душе.

– Клетка, опять клетка, – наконец сказал Диего, – правда, теперь золотая.

СпасиБо тебе, сестрица, за все. СпасиБо, Бог да вознаградит тебя за доброту и милосердие, а сейчас пора готовиться к выступлению, если им не понравится, нас вернут в дом увечных, надо, чтобы обязательно, непременно понравилось.

Петь я, конечно, теперь не стану, но тогда одной лютни мало, наш капельмейстер играл еще на виуэле [8 - Виуэ?ла (исп.– vihuela) – струнный щипковый инструмент семейства виол, распространённый в Испании в XV–VII веках. Первоначально на виуэле играли и смычком, с XVI века только щипком.] и на гитаре, я тоже несколько раз пробовал, думаю, справлюсь.

Он открыл дверь, позвал дворецкого, спросил, можно ли принести ему виуэлу, которая была доставлена в считанные минуты.

Диего тронул струны инструмента сперва легким смычком, потом пальцами, как лютню, и инструмент заплакал, заплакал слезами, которые сдерживал сам Диего.

– Больше двух лет, почти три, я провёл в доме увечных, ты, Хуан, больше шести лет, Марта – девять, девять страшных голодных лет. Что–что, а голодать мы больше не будем и столба позорного в нашей жизни тоже больше не будет

– Не будет, – шепотом повторили друзья.

– А теперь одеваемся и на сцену, господа комедианты, публика ждёт, заставим же ее рукоплескать, – уже смеялся Диего, а вместе с ним и его верные спутники.

Переодевшись в свои лучшие одежды, друзья ждали Марту, которая надела яркое красное платье с широкой юбкой, расшитой воланами, это платье она сшила сама когда–то на выступления, Эрнан позволил тогда купить яркого дорогого шёлка.

Одевшись, она попросила дворецкого принести ей алых роз, выбрала самые свежие и приколола их в волосы.

– Сестрица, ты сама как роза – свежа и прекрасна, – восхитились ею, в очередной раз, друзья, когда красавица вышла из своей комнаты, а она опять засмущалась, махнув на них большим веером.

– Пора, братцы, – скомандовал Хуан, – ну и сестрицы тоже.

Друзья вышли в коридор, дворецкий приказал слугам взять реквизит, который моментально исчез из виду, слышались только гулкие шаги прислуги, уносившей его.

Часть 19

Дворецкий оценивающим взглядом оглядел друзей. Ничего не сказал, а по его лицу было непонятно остался ли он доволен увиденным или нет.

– Что вы намереваетесь петь? – спросил он у Диего.

– Ничего, сеньор, только играть на музыкальных инструментах.