Здоровый оптимизм

Итак, более чем за пятьдесят миллионов километров от Земли, там, где спокойно вертится по своей орбите краснощёкий Марс, находится космическая станция "Земляной вал". Там работают, и соответственно, живут человекообразные существа с планеты Ядла. Так она называется по-ихнему, а по-нашему – Родина, что кажется мне куда благозвучнее. Поэтому впоследствии, когда речь заходила об этой планете, я всегда называла её Родиной. Находится эта Родина аж в созвездии Тельца – у одной неяркой звёздочки. Неяркой для нас, землян, а для них она, конечно, Родное Солнце. И ежу понятно, что каждый день добираться оттуда до работы – весьма затруднительно. Всё-таки не ближнее Подмосковье, откуда несколько минут на электричке – и уже в столице. Поэтому приходится в буквальном смысле ночевать на работе.

Уже много лет "родинцы" занимаются тотальным исследованием нашей планеты, уделяя особое внимание разумной жизни. Конечно, они могли бы построить свою станцию поближе к Земле, но Марс они обнаружили первым. Для его изучения была построена станция "Красные пески". Однако тесного сотрудничества с местными жителями не получилось – взрыв реактора уничтожил на планете всё живое, сделав территорию смертельно опасной не только для жизни, но даже для кратковременного пребывания. Понятное дело, что ни о каком дальнейшем изучении не могло быть и речи. Так бы "родинцы" и покинули Солнечную Систему, если бы как раз в тот момент не заметили соседнюю планету, на которой также оказалась жизнь. Это дало им формальный повод не остаться без работы и не быть командированными в другую местность. Строить новую станцию не имело смысла, да и влетело бы в копеечку. Поэтому было решено начать наблюдение за Землёй с этой станции, которую затем переименовали в "Земляной вал".

Туда-то меня, забитую и умирающую, и доставили добрые работники.

– А зачем вы исследуете Землю? – спросила я дядю Арбенса. – И что исследуете?

– О, мы исследуем многое. И литосферу, и атмосферу, и биосферу. Но главное для нас понять, как природа влияет на человека, и как человек в свою очередь влияет на природу. Раньше, до того, как изобрели быстроходные звездолёты, наши исследования ограничивались Родиной. А потом, когда стало возможным, мы включили в рассмотрение и такие факторы, как близость к звезде, численность спутников и расстояние от центра галактики. И результаты получались не такими, как на Родине. Не волнуйся – если ты подумала про вооружение, нас это не интересует. Так как насчёт моего предложения – ты согласна?

– Я… я не знаю. Можно, я подумаю до завтра?

– Разумеется! Я понимаю: для тебя это очень неожиданно, и ни в коем случае не тороплю. Ну, а пока, может, поешь? Ты, наверное, голодная?… Карна, принеси нашей гостье салат.

– Да, дядя Арбенс, – ответила женщина в блестящем чепчике и спешно удалилась.

– Ну, ладно, Зина, я должен идти работать, – сказал на прощание дядя Арбенс. – Если тебе что-то понадобится, обращайся к Мунге, – он кивнул головой в её сторону.

– Хорошо, дядя Арбенс.

Я не знала, позволено ли мне так его называть, но, судя по тому, что хозяин не поправил меня, не сказал ни слова, я восприняла это как согласие. Остальные тоже не спешили делать замечания.

– Пойдём, Элая, – обратился он к молодой женщине, прежде чем вместе с ней выйти из комнаты.

Элая… Не о ней ли говорил доктор Кропс? Если о ней, то почему "тётя"? Может, на станции есть ещё одна женщина с таким же именем, постарше? Об этом я тут же и спросила Мунгу.

– Она и есть, – ответила та. – А "тётя" потому, что она личный секретарь дяди Арбенса.

– А дядя Арбенс – ваш начальник?

– Да, начальник станции.

В тот момент как раз вернулась Карна. В руках, покрытых по самые локти серебристыми перчатками, она несла блюдо с каким-то салатом. Несмотря на потерю памяти, я была уверена, что никогда прежде не видела таких блюд. По форме оно напоминало цветок с раскрытыми лепестками, искусно вылепленными из зелёного стекла. По краешкам эти лепестки обрамляли невысокие бортики.

Когда Карна заходила, молодой человек тут же бросился к ней, чтобы придержать дверь.

– Спасибо, Сото, – улыбнулась она ему.

– Пустяки, тётя Карна, – откликнулся он.

Кухарка тем временем подошла к моей кровати и поставила блюдо на тумбочку.

– Кушай, Зиночка, – ласково сказала она мне. – А я тебе сейчас чайку принесу. Хочешь с пряничками?

– Спасибо, тётя Карна. Пожалуй, да.

– Вот и хорошо. Вот тебе ложечка.

С этими словами она положила на край блюдца ложку, такую же зелёную, стеклянную.

Однако кушать в присутствии незнакомых людей я стеснялась. Очевидно, присутствующие это поняли, потому как поспешили под разными предлогами покинуть комнату. Даже Мунга, которую дядя Арбенс назначил сиделкой, и та куда-то вышла.

Я же, страшно проголодавшаяся, жадно принялась за еду. Салат оказался необычным и вкусным. Должно быть, сделан был из фруктов с какой-то сладкой рыбой. А воткнутая в салат веточка зелени, напоминавшая по форме папоротник, имела кисловатый привкус, что придавало блюду пикантности.

После салата тётя Карна, как и обещала, принесла чай с пряниками. В самом чае не было ничего необычного, как, впрочем, и в пряниках. Но налили его почему-то не в чашку, а в глубокое блюдце – такое же по форме и цвету, как и то, что с салатом. В таком же были и пряники, покрытые мятной глазурью.

Разумеется, я не стала ничего говорить о странностях сервировки – лишь поблагодарила тётю Карну и стала пить чай. Раз уж я гостья, то должна уважать местные традиции.

– Вкусные пряники, – похвалила я, откусывая кусочек. – Сами пекли?

– Разумеется, – улыбнулась в ответ кухарка. – У нас на Родине любая хозяйка умеет их печь. Ну, я пойду, Зиночка, – надо ещё ужин приготовить. Может, тебе ещё пряников?

– Нет, спасибо, – поспешно ответила я, уверенная, что не управлюсь и с этой чашей.

Как я и ожидала, я не съела и половины. После трёх пряничков почувствовала себя сытой.

Только я, отставив пустую "чашку", легла, как в дверь постучали.

– Входите.

Дверь открылась, и вошёл тот же молодой парень, которого я видела час назад. Сото – так его, кажется.

– Зина, я тут принёс тебе вышивку. Дядя Арбенс сказал, что ты этим увлекаешься.

– Я? Наверное, да – не помню. Но всё равно спасибо. Хочешь пряников? Угощайся – одна я всё равно не съем.

– Спасибо, – улыбнулся парень своей белозубой улыбкой.

То, что он мне принёс, было набором для вышивания крестиком. Там была и схема, и разноцветные нитки с иголкой, воткнутой в клетчатую ткань. А на обложке красовалась пышная красная роза – то, что должно получиться в итоге.

Наверное, до аварии я эти розы вышивала сотнями. Теперь же просто не знала, как за неё взяться. Куда втыкать иголку, чтобы получился рисунок? Чтобы разобраться во всём этом, мне пришлось тщательно прочитать инструкцию. Следуя ей, взяла зелёную нить для листка, сложила втрое и вдела в иголку…

Я думала, больше мне заглядывать туда не придётся. Пусть я и потеряла память, но движения рук должны быть машинальными. Если, конечно, эта часть мозга не пострадала. Но судя по тому, что я обедала и пила чай, и меня не пришлось, как маленького ребёнка, учить держать ложку, с этим вроде бы всё в порядке. Стало быть, так же и с вышивкой – если я увлекалась ею, то руки должны помнить. Стоит только взять иголку…

Но почему-то у меня ничего не получалось. Руки напрочь отказывались выполнять привычную работу, и в результате я только запутала нитку, а перед этим успела сотворить такой "шедевр", что у самой бы, наверное, глаза на лоб вылезли.

Решив, что это, по всей видимости, от стресса, который я наверняка пережила, когда на меня мчалась машина, я отложила вышивку в сторону и сама не заметила, как заснула. И снился мне всякий бред. Какая-то площадь с огромным валуном посередине, толпа людей и громкий голос: "Лукина Зинаида Александровна, восемнадцать лет, студентка. Расстреляна 20 января 1937 года".

Когда я проснулась, с опаской огляделась: вдруг моё попадание к инопланетянам было сном, и я окажусь у себя дома, откуда сбежала, с в дупель пьяными предками? Но нет – я находилась в той же комнате. На стульчике у комода сидела Мунга и читала какую-то книжку.

Повернувшись на бок, я попыталась встать. Мунга тут же повернула голову в мою сторону:

– Далеко собралась?

Я без обиняков сказала, куда именно мне надо.

– Ложись, я сейчас принесу. А то голова закружится – упадёшь.

Отложив чтение в сторону, Мунга удалилась, а через минуту вернулась, неся в руках то, что надо.