Замуж за лорда

– Дай-ка я сам, – Макс взял чайник у неё из рук, долил в чашки кипяток. Его взгляд упал на пятно копоти над плитой, ярко чернеющее в светлом интерьере кухни.

– У тебя был пожар?

Лина легкомысленно отмахнулась.

– Ах да, никак не подкрашу. Зачиталась и забыла про сковородку. Мебель отмыла, а до потолка никак не доберусь.

Она улыбнулась детской обезоруживающей улыбкой:

– Совет можешь не давать. Я знаю, что перед уходом нужно проверять плиту. Я даже записку для себя на двери вешала. Не помогает.

Красные пятна на её скулах стали ярче.

– Ты уже пила успокоительное?

– Нет, не успела, – голос Лины стал виноватым, как будто она не выучила заданный урок.

– А что есть в аптечке?

Лина встала из-за стола, потянулась к навесной полке кухонного гарнитура, достала коробку, долго в ней копалась.

– Вот, валерьянка в таблетках.

– Возьми две, запей простой водой.

– Тогда в меня чай не влезет, – растерялась она.

Макс едва сдержал улыбку, до того трогательно это прозвучало.

– Чай я за тебя выпью.

Лина проглотила таблетки, чуть покачнувшись, села обратно за стол напротив Макса. Он видел, что силы девушки на исходе.

– Хочешь перенесём прыжок на другой день?

Лина испуганно вскинула на него глаза:

– Нет-нет! Лучше побыстрее.

– Хорошо, – сказал Макс, разглядывая её лицо. Ждал, когда усталость от переживаний и долгих слёз соединится с действием валерьянки и можно будет уложить её в постель. Если «соблюсти приличия» и уйти, то она, чего доброго, опять примется плакать и проплачет полночи. Странно… ещё пару часов назад фраза «уложить девушку в постель» имела для него лишь одно конкретное значение, совсем отличное от того, какое он вложил в эти слова сейчас. Лина с трудом подавила зевок, её глаза слипались.

– Пойдём, я посижу рядом, пока ты не уснёшь. Завтра ты должна быть в форме. Потом уйду, дверь захлопывается?

– Да, – прошептала Лина, чувствуя, что у неё начинает заплетаться язык.

Макс встал из-за стола, помог ей подняться. Подхватил на руки, она доверчиво обняла его руками за шею и положила голову ему на плечо. И, кажется, мгновенно уснула. Во всяком случае, когда он занёс её в ближнюю от кухни комнату, не будучи уверен, что это именно её спальня, и положил на тахту, она уже спала. Падающего сквозь прозрачный тюль света хватило, чтобы разглядеть на кресле возле окна сложенный вчетверо мягкий шерстяной плед. Он накрыл им Лину, она не шелохнулась. На тумбочке рядом с тахтой лежала книга. Макс взял её в руки, книга была читанная-перечитанная, напрягая зрение, вгляделся в название. Ну конечно, «Мастер и Маргарита», что ещё читать романтической девушке… Там же стояла фотография в рамочке. Лина на кухне в обнимку с пушистым котом.

– Даже не буду спрашивать, что с тобой случилось, – прошептал Макс. Никакого присутствия домашнего питомца в квартире он не заметил. Он присел на краешек тахты, длинные ресницы девушки вздрагивали, ей снилось что-то тревожное. Почувствовал, как его затапливает нежность. Впрочем, тело тоже отозвалось, а потому он поскорее встал и вышел из комнаты, осторожно прикрыв дверь. Вернулся на кухню, убрал со стола то, что просилось в холод, сполоснул чашки. Увидел Линин мобильник. Отнёс к ней в комнату и положил на тумбочку.

Глава 5

Звонок телефона разбудил её. Лина удивлённо потёрла глаза, не сразу вспомнив, как могла оказаться на тахте, да ещё заботливо укрытая пледом. Потом события последних дней и особенно вчерашнего вечера чётко проявились в сознании, как будто из негатива родилась яркая цветная фотография.

Она поднесла телефон к уху.

– Доброе утро! Я буду через пятнадцать минут. Обязательно плотно позавтракай, на голодный желудок прыгать некомфортно.

Лина растерянно пробормотала:

– Я не смогу позавтракать. Мне совершенно не хочется.

– А меня покормишь яичницей?

В голосе Макса она не уловила подвоха и простодушно ответила:

– Конечно!

Лина умылась ледяной водой, глянула в зеркало – глаза всё ещё были припухшими. Она провела по спутанным волосам расчёской, стянула их резинкой в хвостик и побежала готовить завтрак. Выставила на стол масло и сыр. Вспомнила, что у неё нет хлеба. Они с сестрой делали бутерброды только с тонкими сухими хлебцами. Выложила несколько штук на тарелку и посмотрела на них с неодобрением – совершенно не мужская еда… Загудел домофон.

*

Как и накануне, Лина ждала его возле открытой двери. Всё в тех же джинсах и нежно-голубом свитере, вероятно, он разбудил её своим звонком. Это было хорошо, значит, хоть чуть-чуть, но организм успел набраться сил. С убранными в хвостик волосами она выглядела ещё более юной. Хотя куда уж больше… Глаза её опять светились, но (он пригляделся) не от слёз: либо у неё начинался выброс адреналина от мысли о предстоящем прыжке, либо… она была так рада его видеть.

Они вошли в прихожую. Макс скинул куртку.

– Не разувайся, – поспешно сказала Лина, но он уже наклонился, чтобы снять ботинки.

– Яичницей не пахнет, – он сделал вид, что расстроен.

Лина принялась оправдываться, уходя на кухню:

– Я только сейчас поставлю, забыла спросить, какую ты любишь.

Макс, идя следом за ней, ответил с улыбкой, намекая на «выбор чая»:

– Есть варианты?

Лина поддержала шутку:

– В этот раз есть.

– Тогда мне глазунью из двух яиц, – его взгляд упал на тонкие хлебцы, – а если есть в запасе, то лучше их трёх.

– Хоть из десяти! Ты так аппетитно говоришь, что я теперь тоже буду за компанию.

Она разбила на сковородку пять яиц, больше не поместилось.

Макс с удовольствием наблюдал, как она хлопочет.