Цепи Гименея

– Нет, это мы вас слушаем, – сказала Лиза. – Нас направили на консультацию, которую, как нам сказали, вы должны нам дать. Но которая нам совершенно не нужна.

– А я не уверен, – ласково проворковал психиатр. – Не уверен…

– Мы не собираемся мириться, – предупредила Лиза.

– Отлично, – откликнулся он. – Если вы не собираетесь мириться, никто не вправе вас заставить.

Он был того неопределенного пожилого возраста, когда человеку с одинаковым успехом можно дать и шестьдесят с хвостиком, и все восемьдесят. Видавший виды мешковатый костюм находился в явном противоречии с белоснежной, тщательно отутюженной белой рубашкой. Неопределенного цвета галстук, завязанный неаккуратным узлом, съехал набок. Вполне возможно, если бы он не пытался ежесекундно его поправить, тот выглядел бы вполне прилично. «Такой вот круговорот…», – подумала Лиза.

– Значит, вы, молодые люди, решили развестись? – довольно весело спросил Панев.

– Ну, не пожениться же, – не скрывая иронии, которая так и норовила перейти в сарказм, сказала Лиза.

– А! Я так и думал, – обтекаемо сказал психиатр, которому почему-то понравилась реакция Лизы.

Лиза закатила глаза и решила сидеть молчаливым истуканом, пока «консультация» не будет окончена.

– Я рад, – неожиданно сказал он.

Лиза воззрилась на него с подозрительным изумлением. Общепризнанное мнение, что развод, даже чужой – не то событие, по поводу которой принято выражать открытую радость. Через минуту ее осенило, что сидящий перед ней человек – психиатр, а потому, услышав о непреклонности решения пары расторгнуть брак, будет стараться заставить изменить это решение всякими запутанными и обманными способами.

– Вы не ожидали этого услышать, верно? – сказал он, блеснув в сторону Лизы и Стаса глазами, в которых ясно просматривалась хитреца.

– Мне все равно, – равнодушно и холодно сказала Лиза. – Потому что никто не рад этому больше, чем я сама.

– Ваш брак был слишком тяжелым? – без малейшего сочувствия в голосе поинтересовался Панев.

Вероятно, он был закален ежедневными разводами. Всем не насочувствуешься.

– А как вы думаете? – ответила она вопросом на вопрос, даже не посмотрев в сторону Стаса.

– Вы тоже так считаете? – психиатр все-таки посчитал нужным выслушать обе стороны.

– Если уж мы здесь оказались… – обтекаемо сказал Стас, косясь на Лизу.

Ему не хотелось слишком уж настраивать ее против себя в последние часы их совместной жизни.

– Ясно, – до неприличия довольно сказал Панев. – Это замечательно.

– Ничего замечательного не вижу. А ваши оценки не к месту, – Лиза все-таки решила поставить на место этого маразматика. – Побыстрее делайте свое дело, мы спешим.

– Я делаю, делаю, – спокойно уверил тот, нисколько не оскорбившись. – Согласитесь, я вижу вас в первый раз, мне нужно кое-что выяснить. Вы уже написали заявления?

– Конечно, – сказала Лиза. – И если вы долго нас не задержите…

– Долго я вас не задержу.

Он взял из рук Лизы и Стаса исписанные листы, надел на нос очки в тонкой позолоченной оправе и погрузился в чтение. В кабинете зависла тишина. Психиатр вникал в написанное, и по его виду можно было предположить, что он держит в руках не обыкновенные пошлые заявления о разводе, которые пишутся в каждом суде каждый день десятками, а увлекательное чтиво.

Через несколько минут Лиза начала терять терпение.

– Отлично! – наконец-то сказал Панев, снимая и откладывая очки. – Написано очень живо. А то все эти скучные, ничего не объясняющие «не сошлись характерами»… – он махнул рукой.

– Мы можем быть свободны? – хмуро поинтересовалась Лиза.

Ей уже начал надоедать этот спектакль.

– Еще только минуту, – сказал Панев, вновь надевая очки и внимательно вглядываясь в лица посетителей. – Но только скажите мне правду: вы, действительно, так сильно ненавидите друг друга, как это следует из заявлений?

– Не вижу смысла повторять одно и то же, – Лиза раздраженно переменила положение, показывая, что ей уже не сидится на этом стуле.

– Отлично! – еще раз сказал Панев.

– Ничего отличного в этом нет, – не выдержав, «ткнула его носом» Лиза. – Что вы заладили одно и то же? Да, мы ненавидим друг друга! Безусловно, это постыдное чувство, и мы хотим избавиться от него как можно быстрее. А вы не даете нам этого сделать, задерживая своими бессмысленными разговорами.

– Вы хотите избавиться от него как можно быстрее? – переспросил Панев, не обратив внимания на конечную часть тирады.

– Да! – почти выкрикнула Лиза. – Потому что оно душит нас! Потому что оно не дает нам свободно дышать!

– Отлично! – восхищенно выговорил Панев, и Лиза еле сдержалась, чтобы не плюнуть.

– Что вы еще хотите? – сказала она внезапно осевшим голосом. – Мы имеем право на развод.

– Никто не собирается его оспаривать, – поспешно уверил Панев.

– …и мы хотим реализовать свое право. Немедленно. И не нужно вмешиваться в нашу личную жизнь. Мы не выйдем отсюда, пока нас не разведут. Все, с меня хватит. Я не хочу больше ждать ни минуты. И никакими уговорами, никакими деньгами не заставить меня отложить мое решение.

– Еще только один вопрос, – вклинился Панев. – Вы вспомнили о деньгах. Я понимаю, вы могли сказать это сгоряча. Но, на самом деле, какая сумма могла бы заставить вас… не отменить решение, нет, а просто подождать? Ну, скажем, недели две?

– Никакие деньги в мире! – торжественно подвела черту Лиза.

– А двадцать тысяч? – быстро спросил Панев. – Хорошими, зелеными купюрами.

– Вы издеваетесь? – еще чуть-чуть, и слезы брызнули бы у нее из глаз.

– Отнюдь. Вы так удачно заговорили о деньгах, вот я и предлагаю вам двадцать тысяч за то, что вы подождете еще две недели.

– Вы, случайно, явились сюда не из сумасшедшего дома? – поинтересовалась Лиза.

– Вы на удивление проницательны, – неожиданно сказал Панев. – Я, на самом деле, проработал там почти двадцать лет, лечащим врачом.

– Вы много набрались от пациентов, доктор, – совсем уж невежливо отрезала Лиза.

– Может быть, – не стал спорить Панев. – Но я предлагаю вам двадцать тысяч за психологический эксперимент.

– О каком эксперименте вы говорите? – вмешался Стас, которого слезы Лизы всегда побуждали к действию.

– Хорошо, карты на стол, – психиатр резко хлопнул ладонью по столу, и Лизе со Стасом показалось, что когда он отнимет руку, на гладкой полированной поверхности останется игральная карта. – Я, действительно, намерен провести некий психологический эксперимент, в котором предлагаю вам поучаствовать. Но для этого вам нужно будет отложить решение о разводе на две недели.