Ты – бабушка, щурясь, очки протираешь…
Ты… девочка, руки раскинув, взлетаешь…
Ты всюду. Ты снишься мне, снишься и таешь.
Реальна, как жизнь, и легко ускользаешь…
Утратой нелепой, немыслимой самой,
Всегдашнею раною стала ты, мама.
На другом берегу
1.
Заботы, страсти – глуше и скучнее.
Душа почти не держится за них.
Порою кажется, что связь её прочнее
С той, что уже не числится в живых.
2.
Ты обо мне тоскуешь? Не тоскуй.
Мы встретимся – от радости заплачем…
Наш переезд, ты знаешь, не оплачен.
Мы копим горести на этом берегу.
А перевозчик в белом стар и строг.
Молчит, не говорит, когда же срок.
Ты не тоскуй. Дождёмся как-нибудь.
Качнётся вдруг прибрежная ветла,
Волна плеснёт, шипуча и светла…
Нас наберут до полного числа,
И – в путь…
Ты знаешь, как в Раю?
Ты знаешь, как в Раю?
Там – любовь.
Там можно быть маленькой-маленькой.
Там ждёт меня мама.
Она возьмёт меня на руки
И я крепко-крепко обниму её,
И скажу сквозь слёзы:
«Где ты была так долго?!»
А ещё там можно быть большой-большой,
И взять на руки своих деток,
И маму, которая станет маленькой.
Рай – это любовь.
Гитара
Папе
Гитара под неверными твоими
Задумчивыми пальцами грустит.
Прерывистый, зыбучий звук доныне
Живет в душе, трепещет и болит.
Не вынесла. Ушла и дверь прикрыла.
Но звуки проступали за стеной.
Гитара смолкла, а они все… были,
Струну перебирая за струной.
Когда я в электричке задремала,
Гудел гитарный бок, смолист, бордов.
Свои колки оставив у вокзала